Алексей посмотрел вниз, туда, где стукнулся о неразличимое в темноте дно подвала конец троса. Из глубины вспорхнули блеклые бабочки, потянуло сыростью и затхлым запахом пыльных вещей. Где-то далеко внизу, глубже, чем пол подвала, за толстыми перекрытиями пощелкивали и грохотали неизвестные механизмы.

ТАЙНОПИСЬ
Мой философский камень — ключ,
хранящий ИМЯ. Он горюч,
колюч, как ёж и многоигл,
он тайный бред моих сивилл,
танцующих вокруг костра...
Их песни — жара чистота,
и смех, и леденящий вой,
и шёпот рун. Сей частокол
лучистых ровн моя броня,
подковы моего коня
из лада рифм и дроби ритма,
в прожилках огне-лазурита.
Коня нагайкой не хлещу,
лишь тихо глажу по плечу.

Моя бабушка по отцовской линии родом с далекого севера. Она родилась в Архангельской области, в деревне с экзотическим и таинственным названием Фехтальма. Бабуля росла спортивной, закаленной девчонкой, и мое неспортивное существование возмущало и расстраивало ее.

Мы ссыпали в пакеты кисти, краски, заталкивали туда же крохотные складные табуреточки, заматывались в шарфы и, перешучиваясь, толкаясь, шли через парк. Впереди скользила высокая и тонкая наша Галина Игоревна по прозвищу Спица. Скользила широченными шагами, не оборачиваясь и не сбавляя темпа, а мы, дергая девчонок за косы и срывая с них шапки, семенили следом.