6 ноября 2019 года умер Лев Александрович Аннинский. Критик, эссеист, преподаватель Института журналистики и литературного творчества (ИЖЛТ), воспитавший за более чем 20 лет немало учеников. Человек, широко известный в литературных кругах своими книгами, публикациями, выступлениями, живо откликавшийся статьями и рецензиями на литературную современность, что, отчасти, воплотилось в рубрике «Эхо», которую он вёл в журнале «Дружба народов».

Также как и пот не впитывается обратно в кожу, материализованная мысль не может вновь ожить в своей энергетической первозданности. Кто начинает с нуля, тот и заканчивает нулем, ибо в нуле нет времени. Осмысленное страдание лучше бессмысленного удовольствия.

Иногда все в этом романе, который вскорости поедет представлять Россию на Франкфуртскую выставку достижений литературного хозяйства, так трогательно и нежно, так искренне и наивно, что впору вспомнить бедных обэриутов с их верой в победу добра без кулаков. «Старик Княжев был прекрасный и винтажный человек, — сообщают нам в «Промежутке» Инги Кузнецовой. — С винтажным понятием о чести. Он был безобидней лугового мятлика. Но его убили». Не обошлось без оригинальных слоганов в духе Пелевина, но на классической, а не новорусской основе. То есть все 60 хмельных градусов, а не московский казенный стиль, прозванный полуторным. Двоичный код все-таки подвластен поэтам, играющим в прозу.

Увечье, умышленно причинённое человеку, — это преступление, за которым следует наказание — по законам, принятым во всех цивилизованных странах. Порча чужого имущества тоже преследуется по закону. Тем более порча произведений искусства. Недавний пример — два с половиной года тюрьмы, прописанные судом Игорю Подпорину за серьёзные ранения, которые он нанёс картине Репина «Иван Грозный и его сын». Говоря обобщённо, за повреждение памятников искусства и культуры виновники подлежат уголовному наказанию. Но есть исключения.

Умер Марк Захаров. Вот времечко было! Отличных фильмов — полно. Я, помню, за секунду определял, хороший фильм или нет. А сегодня начался какой-то сериал. Мне самые первые кадры понравились, и я стал смотреть. Ну и скоро выключил. Как когдатошние фильмы киностудии имени Довженко — все красавцы, не разберёшь, кто в каком эпизоде. — Опустился я. Ошибся. Секунды стало мало.

Время, время… Иногда даже и по людским меркам сравнительно небольшое, оно круто меняет жизнь. Недели через две после «возвращения книги» жене сослуживца Кольский совсем по-иному воспринимал свое предательство — измену другу. Более того, теперь он почти гордился своим поступком, подумывая: а не зайти ли к любвеобильной женщине еще раз? Правда, благоразумие пока удерживало офицера от практических шагов.

Был тот летний день… именно как летний день. А то, что Никита вместе со всем своим пятым «Б» классом совершил классное путешествие — хорошее и даже замечательное, так это когда поймешь? Только тогда, когда без происшествий вернешься домой и будешь целый месяц потом благополучно заниматься разными делами… Да, через месяц настолько хорошо всё поймешь, что захочешь опять побывать на Оке. Будьте уверены, не очень далеко от Москвы найдешь лохматого, не очень красивого, не очень вам доисторического, но удивительно большущего — дикого быка.

Как приятно прогуляться по солнышку в погожий день. Особенно хорошо пройтись после затяжных ненастных дней. Идешь себе, поглядываешь по сторонам, девушками любуешься. Одни положительные эмоции! Наконец-то после долгой непогоды выглянуло теплое весеннее солнышко. И хотя дома ждали неотложные дела, да и почту проверить не мешало бы, но торопиться домой не хотелось. Прогуляюсь еще немного! — решил я и, желая удлинить дорогу к дому, свернул с привычного маршрута на боковую улицу. Может быть, я и ошибаюсь в дальнейшей оценке описываемых событий, предположения построены лишь на догадках, но если и ошибаюсь то, скорее всего не сильно. Итак!

Обойдя помойку, Гарькин свернул за трансформаторную будку и увидел лошадь. Запряжённая в телегу, она время от времени наклоняла голову и касалась губами лежавшего у неё в ногах куска булки. Гарькин видел её здесь и раньше. Лошадь возила на телеге помои из железнодорожной столовой. Помои выносили через служебную дверь, которая выходила как раз сюда, во двор. Услышав гарькиновы шаги, лошадь подняла голову и равнодушно посмотрела на него большими лиловыми глазами. Чего смотришь, дура, сказал ей Гарькин. Опять ты здесь? Сам ты такое ласковое слово, ответила она ему глазами и в очередной раз наклонилась к булке.

Когда-то в стародавние времена жили-были пятеро храбрецов, даже, наверное, четверо — пятый был ни то ни сё. Были они вроде как друзья. Вроде как был пятым. В общем, жили они не тужили. Удаль молодецкую не знали, куды девать. Бывало, отберут у старушки накопления на старость, а потом их спроси, зачем бабульку обидели, они почешут затылки и говорят: «А была ли старушка-то?».