Из серии: Толстовские чтения... "В понедельник директор Федор Петрович потребовал футбольную команду Банка в овальный, обитый красным деревом кабинет, залитый из громадного окна во всю стену ярким режущим светом, и сказал, что ЕвропаКредитСвисБанк вызвал нас на спортивный поединок и что сейчас должно решиться мужики мы или нет".

Он виновато гладил её по плечу и клялся, что, как вернётся из командировки, тут же вынесет. И через неделю, сразу от порога прошёл к пню, выжал и вынес. Поставил во дворе у контейнеров. Зина следила с балкона. Возвращался героем, но у подъезда его чуть не сшиб с ног выскочивший навстречу щуплый мужик с окурком на губе, крикнувший на ходу: - Старик! Подержи дверь, я мигом.

Портретов в потемневших и растрескавшихся от времени рамках тут немало – здесь и усатый Отец народов, и тот, что был до него – в кепке, и тот, что был уже после – с орденами и медалями на груди. Тут же висят в старинных окладах Богоматерь и Николай Чудотворец, а между ними – портрет Президента, вырезанный по случаю из газеты и наклеенный на кусок картона.

***
А когда он вернётся?
Никогда — в никуда,
И скользит его солнце
По фонтанным мостам,

По чугунной водице,
Где летейский покой,
Где уже не приснится
Ветер дальней Сумской

И Поэзии площадь,
И Собор, и базар,
Стрелки Лопанской рощи,
Лета южного жар.

От нервного перенапряжения меня всего трясло, и сердце выскакивало из груди. Ром и чашка кофе немного успокоили. Но не совсем. Я по-прежнему нервничал и переживал и с нетерпением, то и дело, поглядывал на часы. А время, как назло, тянулось медленно, превращая каждую минуту в вечность. Наконец, объявили посадку на самолёт, и в зоне регистрации и предполётного досмотра образовалась длинная очередь. Когда со всеми формальностями было покончено, открыли зону выхода на посадку. Проследовав по длинному узкому тоннелю, я попал в самолёт и занял своё место в салоне.

С помойки она притащила к себе не только сожителя, но и всю комнатную обстановку, которую регулярно обновляла , заражая всю квартиру оживающей от тепла и человечьего духа клоповьей молодью. Мелкие прозрачные твари бегали словно через стены, селились в Володиных шкафу, диване и ночами не давали спать. В санэпидстанции сказали, что у молоди  есть специальное название - нимфа, и очень удивились внезапному Володиному смеху.

Вопросы, конечно, у соседей возникали. И по причине некоторых скверных характеров, и из зависти к такому лёгкому, необязательному образу жизни, и по причине избытка у многих людей обыкновенного природного любопытства. Никто ничего не знал. Расчёты за землю, за воду, канализацию и электричество хозяин дома вёл через банк исправно, даже во время своего отсутствия.

К проблеме пришедшей в негодность телесной оболочки Аристарх относился с серьезностью, теория подробно изложена в обширном научном труде «Прах и пропеллер», где он проводил параллели между вероисповеданиями разных народов мира, отмечая множество онтологических парадоксов.

С благодарностью писателю Виталию Бабенко - инициатору проекта, Ладе Фоминой - редактору и консультанту-психологу, а также всем участникам семинара фантастики Института журналистики и литературного творчества, стоявшим у истоков этого произведения.