Малышев Владислав Борисович, русский поэт, философ, культуролог; профессор в ВУЗе («Самарский Политех»); доктор философских наук в области теории и философии культуры (г. Санкт-Петербург, 2013, СПбГУ); родился и живет по настоящее время в городе Самара. Стихотворения написаны в интервале нулевых — двадцатых годов XXI века. Стихи автор рассматривает свои стихи как «сакральные тексты», «гимны», «откровения» (отдельная тема — стихи о любви и череда космических женских образов), написанные в результате исключительного вдохновения. Любимая поэзия — сонеты Уильяма Шекспира, стихотворения Федора Тютчева, Александра Блока, Иосифа Бродского; творчество кинорежиссера Андрея Тарковского и поэзия его отца, Арсения Тарковского; некоторые лекции из указанной тематики размещены в ВК и на канале Культура. Избранные стихи — на сайте https://stihi.ru/cgi-bin/login/intro.pl?ysclid=mgucvk1qdo444311926

Янтарный вечер

Два черных ангела спустились
В густой янтарь осенних грез.
Листы печальные умылись
Звенящей тайной счастья слез.

Они взирали неотвязно
На танец наших знойных тел,
В лазурном небе цветом страсти
Янтарных листьев свод блестел.

И я был — тень твоих видений, —
Как спутник яростных планет,
Притянут солнцем откровений
На твой необоримый свет.

И принял я объятий жалость,
И не таился от огня,
Твой жар все рос, мне оставалось —
Все что осталось от меня…

Сняв тлен одежд, целует ветер
Стволы деревьев — словно дев.
Мне не забыть янтарный вечер
И черных ангелов напев.

Новогодний рассвет

Не увидевший зимнего утра,
Ты не жил, не любил никогда!
Синий снег, фиолетовый сумрак,
Свежесть нег, что уйдут без следа…

Открываются древние двери.
Вестник мир созидающих сил,
Свет зари, выси неба отмерив,
В колокольнях любви зазвонил.

Фаэтоны таинственных мраков,
Страстно просят себе колесниц,
Старый Гелиос, рок свой оплакав,
Заплетает детей в хвост зарниц.

Кони утра, снам дня предаваясь,
Судьбы смертных выходят решать —
Ах, как мало нам жизни бывает,
И как много дано умирать…

***
Алый отблеск любви снег застелит…
Снег опять этим блеском зардеет,
В час, когда людям дарит рассвет
Небо, пьющее жертвенность лет.

Виденье

Бесконечное круженье,
Таянье, Весна.
Стал прозрачен мир: Она — Виденье
Перед ширью сна.

Ночь волос, твой профиль стройный-
Все меня зовет.
Взрывы, вихри, злые войны
Время унесет.

Крыльев взмах и голос нежный
Пусть залечат боль, —
Даже если безнадежно
Разминусь с тобой.

Даже, если все обеты
Нарушая сам,
Разглашу твои секреты —
Вечности отдам.

Отлетела прочь, заметив тяжесть
Тени что легла,
Вдруг разрушив чары таинств, —
На ее крыла.

Тени

Я любил в тебе солнечный луч,
Звезды в небе нам пели хоралы,
И сквозь Питера серую мглу,
Вился шлейф, упоительно алый.

Я любил твою светлую грусть,
И дворцы, что влекли изобильем,
Я обрел с тобой царственный путь,
И чудесные крылья всесилья!

И теперь, когда все отошло,
Когда понял я, ты — лишь виденье,
На любви золотое крыло,
Легли длинные зимние тени.

Бал теней — шелест сладостных встреч
Провожает ушедшую в полночь:
Очертания чувственных плеч,
И Невы черно-синие волны.

На пулковских высотах бытия

Санкт-Петербург, сверяясь с циферблатом
Земных забот в полетной карте дня,
Меридиан пронзаю, словно атом,
На пулковских высотах бытия...
 
Васильевский. Под шелест темных вод
Здесь прошлое сливается с грядущим,
Все лучшее опять произойдет,
А прошлое вернет счастливый случай!
 
Толкаю шар — вращается Земля,
Простят мне боги грусть и вдохновенье!
А сфинксы на Неве благоволят,
Зовут, смеясь, на светопреставленье...

О, город-Сфинкс, одевшийся в гранит,
Дворцов, мостов и рек поток бессменный,
Атлантов боль, печаль кариатид,
Омой волной на берегу вселенной!

Жди и смотри: в синеющей дали
Парящий всадник, правды воин строгий
Твои опять встречает корабли,
Льют звездный свет сияющие боги!

Елене

Твой день разостлан кратером вулкана,
А утро — в буйных красках степь.
И молят львы богов саванны
О красоте твоей им спеть.

Когда Парис, в тебя влюбленный,
Гнев небожительниц навлек,
Он все б отдал, завороженный,
Чтоб цвет ланит твоих не блек!

Чтоб были также свежи розы,
И кипарисов гордый строй
салютовал,
Чтоб в знойный день хранили лозы
лица овал.

Теперь, на пыльных перекрестках,
В цыганском платье шумных лет,
Ты та же, что была, ты просто
Живешь, но Трои больше нет.

Ирония осени

Ветер. Дождь. Серебро тополей.
Город пьет предосеннюю свежесть.
По изгибам поблекших аллей
Мерю шагом проспектов безбрежность.

Открываюсь я новым ветрам,
Словно гений дворянских усадеб
Шлю любовь бесконечным домам,
И — восторг несвершившихся свадеб.

Лето больше не встретит теплом.
Я зиянию мрака покорен —
Необузданный жизни излом
Пьян дождем, ветром юн, ночью черен!

Баллада о звездных следах

Я брел по собственным следам,
Лесной глуши укрытый сенью:
Природы всеобъятный храм
Сплетал таинственные тени.

Вдыхая запах чудных трав,
Под шум листвы слагал я сказки,
И лес-судья был вечным прав,
И лес-прибой мне вторил лаской.

Он знал рождение зарниц,
Ход умираний быстротечных,
Листвы черед, спадавшей ниц,
И рост деревьев бесконечный.

Лес-демиург воссоздавал
Мой образ в Книге Мирозданья,
Лес — жрец небес — мне открывал
Всепобеждающее знанье.

Я созерцал величья свод,
Во тьме горящий звездной славой,
В глубинах бесконечных вод
Вулканы страсти зрели лавой.

И что-то вспыхнуло в ночи:
И шлейф мятущейся кометы,
Призыв любви, и битв мечи…
Так много было в свете этом…

И вмиг пронзила боль меня,
И был томим я непрестанно
Болезнью тайного Огня,
И долго тлели в сердце раны.

Так я узнал преданье Дней,
Неведомых живущим смертным,
Цветущих радостью полей,
Где рай земной — чадящий вертеп...

Влюбленный, сущего Творец,
Свою Любовь не сразу встретил,
Скитаясь из конца в конец,
Следов мольбой свой путь отметил.

И — создал мир, следов изгиб
Взяв за основу физик тайных.
Чтоб путник божий не погиб,
Верша удел земных скитаний.

Чтоб ждал он, скорбный и немой,
Все испытавший, все вкусивший,
Того, что жаждал всей душой,
Любви одной лишь не испившей,

Смотря на мир, такой скупой
Для тех, кто путь свой не исполнил.
Чтоб изобильный звездный рой
Сердца будил во мраке дольнем.
 

***
Когда-нибудь поймешь свой Рок.
Скитанья долги, странен случай,
Но верь: звезда земных дорог
Тебя ведет к созвездьям лучшим.

Следов узор, как дар святой,
Узришь, смотря с небес на землю,
Огни дорог подаришь Той,
Кто твоему дыханью внемлет.

Ожидавшей

Там, где гул машин чугунный
Сердце мира бередит;
Там, где взор толпы безумной
Оскорбляет блеск ланит;

Там, где продают за деньги
Сердце, душу, ум, тела,
Ты, среди «авто» движенья,
Исполненья грез ждала:

Пылью улиц вековою
В этот край занесена,
Городских дорог игрою
Жадным взорам отдана…

На груди твоей и в бедрах
Смысл Вселенной заключен!
Красотой движений гордых
Приглуши судьбы разгон, —

Чтоб не стал невыносимым
Тела выбор роковой:
Иль дарить себя любимым,
Иль за деньги — быть чужой.

Посмевшему быть

Ты различаешься меж всех —
Таков богов удел.
Так в бурю молний белый смех
Быть сам собой посмел!

Всеблаг бессмертия обет —
Тождественность с собой.
Ты вечно равен сам себе
И не зовешь на бой:

Ни тех, ни этих, ни иных —
И никого нигде.
Блеск вечных возвращений тих,
Как лотос на воде.

И, сжатый в точку, в прах у ног,
В сплетеньях дел и тел,
Ты слышишь слабости упрек:
«О, как же ты посмел!»

Ты вписан в жизнь как в книгу текст —
Но прочитай меж строк.
И жизни, предложившей тест,
Свободы дай урок!