Приехав в Москву три десятка лет назад, я начал осваивать этот город через музеи и библиотеки. Музеи первыми гостеприимно распахнули свои двери: Пушкинский, Третьяковка… Тогда я не знал о существовании Литературного музея. В музеях изобразительного искусства живут картины, а вот в литературных… Кто там живёт? Что там собрано, как можно вообще музеефицировать литературу, которая обитает где-то в небесах, – или в душах? К ответу на эти вопросы я шёл долгие годы: через вечера в музеях, выставки и презентации книг. Недавно мне предложили представить Государственный Литературный музей на конкурсе, где сотни музеев со всей страны соревновались, чтобы войти в престижный каталог.

Ниже содержится краткий отчёт с картинками о том, что может дать нам сегодня Литературный музей.

Гуляя по Москве, хочется порой заглянуть в те или иные здания, дома и особняки, посмотреть их изнутри. И Литературный музей со своими девятью филиалами, выставочными залами, фондами и проч., и проч. предоставляет такую уникальную возможность: можно оказаться в Нарышкинских палатах Высоко-Петровского монастыря, где в пяти сводчатых залах средневековых палат показано «Немое красноречие вещей»: министерский портфель Державина, дорожный набор Маяковского, кольца и ожерелья Цветаевой… – тысячи драгоценных, памятных вещей! В нижнем зале проходят выставки и камерные литературные вечера.

Когда-то впервые я оказался здесь на вечере группы «Лианозово», о которой писал, с членами которой дружил – и был очарован чудесной атмосферой углублённого и сосредоточенного внимания. Так профессионально слушают и внимают сотрудники музея, что весомым становится каждое слово, будто готовится оно здесь же, на вечере перейти на вечное хранение, стать ценным экспонатом. Говорили об авангарде, и таких тонких речей и громких парадоксов, что звучали из уст Всеволода Некрасова и Игоря Холина («гения богемы» 1960-х), я прежде не слыхал…

Подобные вечера своей атмосферой напомнили литературные салоны, вокруг которых происходило развитие изящной словесности ХIХ века.   

Атмосферу Серебряного века русской поэзии помогает воссоздать сама архитектура дома Брюсова, что на проспекте Мира, выстроенного в стиле модерн: здесь как-то вечером я был очарован стихами Лады Викторовой (Сыроватко) из Калининграда – недаром же тут проходят литературно-музыкальные встречи гостиной «Очарование»:

Кантика

Чистый голос наивной музы,

По латыни ещё поющей,

Без скрипицы и без органа,

Под аркадой романской кущи.

Образуют круглые арки

Эти каменные деревья,

Чтоб укрыться могли от бури

Сёстры-души и братья-звери.

Намолили и надышали.

Тёплый пар от яслей и хлева

Отогреет зябкие пальцы

С горсткой мёртвых зёрен для сева.

Хорошо спасаться в ковчеге!

Но напрасно грезит об этом

Виртуальных миров скиталец,

Заблудившийся в интернете.

Стихи эти можно найти на сайте обозрения «Русская жизнь»: http://ruszhizn.ruspole.info/node/170

Прогуливаясь в арбатских переулках, можно очутиться в послепожарной Москве ХIХ века (Трубниковский, 17). Сейчас здесь проходит сразу несколько выставок, в том числе и «От великого до смешного…» (сатирическая графика времени Наполеоновских войн), которая показывает Отечественную войну 1812 года в карикатуре. Законодатели мод в карикатуре – англичане, и гравюры, в которых они глумились над Наполеоном, были популярны с самого начала ХIХ века. Стрелы художников тогда настолько жалили Бонапарта, что одно из условий Амьенского мира (1802) заключалось в том, что головы художников должны быть выданы Франции. Любопытно, что англичане тогда выдали вместо художников головы каких-то казнённых преступников…

В России одним из первых карикатуристов был Венецианов[1], который боролся с галломанией. К примеру, вот его гравюра, где он изображает известную мадам Шальме. В числе первых выслана была в 1812 году из Москвы содержательница модного магазина Обер Шальме (Auber Chalmé), которую в публике, за дороговизну её товаров, называли Обер Шельмой. Обер Шальме, кроме мод и шляпок, торговала красивыми француженками и сводничала.

Любопытны карикатуры, где живописуется увольнение французских актёров в начале войны с Наполеоном, или то, как французские учителя портят своим воспитанием русских детей… Карикатуры эти неполиткорректны, как сказали бы сейчас, полны глумления, есть в них что-то и от лубка: вот, к примеру, гравюра, показывающая посрамление Наполеона (И.И. Теребенев. Обратный путь, или действие русского слабительного порошка, см.[2]).

Карикатура во время войны 1812 года стала действенным оружием: картинки вывешивались в общественных местах, их приобретали знатные граждане и для дома,  и для семьи.

Единство текста, изображения и прямого, чуть не физиологического действия – вот тот синкретизм, который лежит в основе искусства карикатуры. Для сравнения можно полюбоваться гравюрой французского художника, которая показывает француженок с казаками в Париже, после поражения Наполеона («Современные вакханки», см.[3]).

Оказывается, войне 1812 года мы обязаны рождением политической карикатуры в России: этот пример познавательной выставки, где развлечение связано с поучением, прямо по формуле Александра Дюма.

В соседних залах на днях открылась другая выставка, в которой переплетены графика, живопись и поэзия необычным образом – здесь героями являются поэма Игоря Холина «Степь» и картины Василия Ситникова, которому посвящена поэма. Эту выставку-инсталляцию подготовил коллекционер Михаил Алшибая: здесь картины позволяют увидеть поэму в новом формате, раздвинуть границы текста... Мне посчастливилось побывать на её открытии – столько милых, творческих людей: писателей, поэтов и художников я давно не видал вместе! Художник оказывается часто первым читателем литератора, и отклик на книгу или поэму придаёт ей силы: картинки, как крылья, вырастают у текста. Никакая премия не даст книге столько, сколько хорошие иллюстрации[5].  Вот, оказывается, зачем нужен Литературный музей – не только чтобы хранить памятники литературы и искусства, а чтобы рождать новые, неожиданные параллели, давать жизнь художественным экспериментам ХХI века. Здесь уже и сам коллекционер выступает как современный художник, материалом для которого является история искусства ХХ века. Это не просто салон, это настоящая лаборатория авангарда.

Игорь Холин двадцать лет назад сотрясал воздух музея своими «барачными» стихами:

Кто-то выбросил рогожу.
Кто-то выплеснул помои.
На заборе чья-то рожа,
надпись мелом: «Это Зоя».

Двое спорят у сарая,
а один уж лезет в драку.
Выходной. Начало мая.
Скучно жителям барака.

Сейчас поэт уже появился здесь в новом качестве – как портрет, объект инсталляции…

Игорь Холин. Художник Валентин Воробьев (1972)

Урок. Портрет В. Я. Ситникова. 1950-е

С сайта goslitmuz.ru

Государственный Литературный музей, разбросанный по Москве и Подмосковью в десятках зданий, дач и особняков, представляет собой по сути один большой дом, в котором не только хранится прошлое – но и живёт настоящая русская литература. Какой же дом без детей? В особняке по адресу Трубниковский, 17  проходят встречи с детскими писателями, здесь школьники посещают занятия студии «Сказки выходного дня» – жизнь кипит, и сызмальства ребята приучаются заходить в музей, как в дом родной (см. сайт музея www.goslitmuz.ru).

В заключении считаю своим приятным долгом выразить благодарность сотрудникам Литературного музея Елене Дмитриевне Михайловой, Нателе Тапурия, Анне Кустовой, Павлу Фокину и коллекционеру Михаилу Алшибая.

Примечания.

1. Венецианов Алексей Гаврилович (1780 – 1847) – живописец и гравёр, один из основоположников русской жанровой живописи. В 1811 г. получил звание «назначенного» и в том же году звание академика. Предпринял издание «Журнала карикатур на 1808 г. в лицах» (было издано три офорта, после чего журнал запретили).   В 1812-13 г. участвовал в создании  политические карикатуры на Наполеона и союзников. Один из деятельных членов Общества поощрения художников. В 1820 г. основал свою школу в селе Сафонково, где получили образование многие русские живописцы.

2. И.И. Теребенев. Петербург, [1813] Гравюра на меди, акварель.

3. Художник «FG», Париж; 1813. Гравюра, акварель.

4. Я писал об Игоре Холине здесь: Поэзия трезвости – "Литературные новости", 1, 1992 и здесь http://ruszhizn.ruspole.info/node/307

5. Знаю это по себе: после того, как Евгений Подколзин проиллюстрировал моего «Ярмарочного мальчика», книга попала в «лучшие книги года» и заслужила презентацию в Государственном Литературном музее http://www.massagela.ru/N36255.