Я застегнул рюкзак и окинул комнату взглядом. Мариша сидела, на стуле покачивая ногами. В ее маленькую походную сумочку уместились термос-стакан и семь кукол.

— Точно пойдешь со мной, не передумала?

Мариша утвердительно кивнула. Конечно, уже через километр начнет канючить и проситься на руки, но к этому я был готов.

Проходить маршрутом по холмам и оврагам городского леса было моей давней традицией. Каждый раз в начале лета, когда, наконец, приходил первый день отпуска, а солнце окончательно подсушивало весенние лужи, я выходил в поход.

Город не был мне родным, сюда я перебрался незадолго до совершеннолетия. Первые впечатления о нем — вездесущая зелень, туннели из многолетних каштанов и кленов, прохлада парков, ну и, конечно, лес, раскинувшийся в самом центре города, забирающийся в его районы по глубоким оврагам. В тот год с камерой «мыльницей» и обычным компасом я впервые спустился с холма в бесконечное зеленое море городского леса.

— А лисы там будут? — уточнила Мариша.

— Ни разу не видел, — сознался я. — И медведей тоже. Ежики есть. Показать?

Мариша развела руками, сбегала на кухню и вернулась со стаканом.

— Так, а его ты тоже понесешь? — аккуратно спросил я.

Из стакана выглядывал черенок с жизнерадостными листьями. В воде колыхались молодые белые корешки. Что ж, сам виноват. Показал Марише, как ветка пускает корни в воде, а теперь оказалось, что ветку обязательно нужно вернуть в лес.

— Ладно, — вздохнул я, — пойдем.

Стакан грозился перекочевать ко мне уже метров через сто. Но, как ни странно, весь путь до холма Мариша не выпускала его из рук.

— А теперь уже можно?

Мы стояли на вершине холма. Лес бесконечным зеленым ковром лежал внизу, разрезанный извилистой полоской реки. Грибные тропинки, старые заброшенные дачи, которые отвоевал для себя лес, мелкие озера, овраги, покрытые густыми высокими папоротниками — все там внизу. Узкая извилистая тропинка спускалась к самой реке. Но Мариша не торопилась. Она смотрела на полянку, которую обступили высокие деревья.

— Может там?

— А ему тесно не будет? — сказал я. — С такими соседями.

— Он же совсем маленький.

Мариша разрыла землю маленькой цветной лопаткой, как могла, засыпала черенок, критически осмотрела его и поправила.

— Надо бы полить.

Я указал на высокие облака, клубившиеся на горизонте.

— Дождь будет и польет.

Мариша неуверенно кивнула.

— Ладно. Назову его Кузя.

Я развел руками.

— Ну, кто же деревьям такие имена дает?

— Я. Пусть будет Кузя, — она поднялась и отряхнула коленки. — Пойдем уже домой, я устала.

Я вздохнул, посмотрел на полоску озера за лесом.

— Да, конечно, идем.

Весна следующего года выдалась дождливой. Весь май бушевала гроза, и только к самому началу лета выглянуло долгожданное солнце. Мариша топала впереди меня, размахивая сумкой. На знакомом холме трава поднялась выше пояса, в благодарность дождям. Я привычно осматривал лес в пойме реки, словно собственные владения. Знакомое, но далекое озеро блестело на севере, а на юге непривычно резали глаз скелеты будущих высоток. Они выросли за пару месяцев на месте дубовых рощ.

— Так вот же он, а ты говорил, что потерялся! — Мариша торжествующе указывала на черенок, который за год успешно подрос и окреп, как и сама хозяйка. Он на удивление хорошо прижился, хотя шансы были невелики.

— И, правда! Живой твой Кузя.

— Поговорю с ним, — объявила Мариша и выразительно посмотрела на меня, предлагая удалиться.

Я отошел к краю холма. Долго смотрел вниз, мысленно прокладывая маршрут. Тропинка вниз была скользкой после недавних дождей, не зря предусмотрительно заставил Маришу надеть сапоги. По тропинке, опираясь на палку, поднимался человек в кепке и распахнутой куртке.

— Добрый день, — крикнул он еще снизу, словно знакомым.

Я прищурился.

— Добрый.

Незнакомец широко улыбался и вытирал руки о широкие штанины.

— Когда хозяин будет?

Я пожал плечами, сочтя вопрос риторическим.

Незнакомец тяжело сопел носом. Он снял кепку, зачесал руками редкие мокрые волосы к затылку и снова водрузил ее на место.

— Когда, говорю, у всей этой глуши нормальный хозяин будет? Земли сколько, смотри! — он ткнул пальцем в сторону озера.

— Мариша! — окликнул я. Ее макушка показалась из высокой травы.

— Уже пора?

Я махнул ей рукой.

— Бегу, пап.

Незнакомец похлопал меня по плечу и побрел по извилистой дороге.

— Кто это? — Мариша жалась ко мне и подозрительно смотрела вслед незнакомцу.

— Леший. Бежим, пока не вернулся, — страшным голосом прошептал я.

А до озера километра три. Половину дороги Мариша не умолкала.

— Представляешь, Кузя совсем большой. В следующем оду будет выше меня!

— Не уверен, — отозвался я.

— Будет-будет. И выше тебя. Кстати, ему там совсем не скучно, другие деревья с ним дружат.

— Что-то долго вы болтали, — заметил я.

— Кузя соскучился, — развела руками Мариша. — А мы домой идем?

Каникулы Мариши совпали с моим отпуском, а теплые солнечные дни с выходными.

— Эй, ты и в школу так портфель собираешь?

Мариша выразительно посмотрела на меня, но промолчала.

На дне ее рюкзачка были разбросаны карандаши, а блокнот она прижимала к себе. Никаких намеков на бутерброды и термос.

— Нарисовать кое-что хочу, — пояснила она.

До поворота к холму доехали на автобусе. Мариша напевала что-то под нос, а я разглядывал фотографии в телефоне из прошлогоднего очень недолгого похода. Мы дошли до конца улицы, пересекли рощу по извилистой тропинке и уткнулись в железный забор.

Вершина холма была обнесена ограждением, за которым ворочался башенный кран.

— Вот те раз! — я опустил свой рюкзак на землю.

— А как же Кузя? — Мариша пыталась рассмотреть что-нибудь в тонкую щель между железными листами.

Я опустил рюкзак на землю. Нужно было что-то сказать, но Мариша слушала только рев трактора за высоким забором. Сизый дым просачивался под оградой и селился по перепаханной колесами и гусеницами земле.

— Мариш!

Она обернулась.

— Так это же не тот холм. Ну, сама посмотри — дорога внизу, дома слева, стройка. Разве все это было тут?

Она обернулась.

— Эй, пап, ты чего?

Я смотрел на нее, улыбаясь.

— Большая ты стала совсем. На этот раз дойдешь?

— До озера? — она подхватила с земли мой рюкзак. — Давай проверим. Нам, кажется, направо и вниз?

— А потом долго-долго вперед.