Area code 310
Триста десять дней в году здесь светит солнце, и шуба вам не понадобится, если только вы не рэпер и не ниже плюс пяти по Цельсию, хотя тут по Фаренгейту температура не опускается практически никогда.
А еще триста десять — это код престижного в этих краях района, выдающего обитателя богемного жилища.
Был один из таких погожих дней, впрочем, ничем не отличающийся от остальных.
Она проснулась от ярких лучей раннего солнца, сладостно потянувшись в большой двуспальной кровати не открывая глаз, тоскливо ожидая, как кто-нибудь принесет ей чашку кофе.
На прикроватной тумбе стопкой высились деловые бумаги вперемежку с платежными квитанциями, контракты вместе с большими распечатанными и нет красивыми конвертами с приглашениями на модные презентации и премьеры, несколько мобильных телефонов, отключенных на ночь, отображали на дисплеях принятые уже с раннего утра сообщения и напоминания.
Но время шло, кофе не было, и не могло ниоткуда взяться, ведь она жила одна.
У женщины были увлечения и даже однажды длительное, но связывать себя семьей ей не хотелось и, скорее, даже она никак не могла представить себе этого.
Она успешная, молодая и красивая, которой семья была бы в тягость, впрочем, здесь все так считали и жили.
Местные рано вставали, жадно и много работали целый день, теплыми океанскими вечерами сидели в модных кафе и дорогих ресторанах, неспешно беседуя про качество сифуда вперемешку с новостями о кино и премьерными показами.
Сидя под безоблачным ночным небом с сияющими звездами, допоздна обсуждали сплетни звезд, сидящих тут же за соседними столиками и грезили о миллионе, который каждый хотел заполучить побыстрее…
Затем практически под утро разъезжались на дорогих авто, благоухая ароматом изысканных вин, сигар и таких же духов по своим темным и одиноким домам, чтобы быстро забыться в коротком сне и вновь утром бежать и опять жадно работать.
Женщина жила в таком ритме уже много лет, без выходных, без отдыха, без слабостей…
Она была богата, удачлива, улыбка во все 32 искусственных зуба, бесконечно истязаемая спортом фигура безупречна, но что-то перед коротким ночным забытьем ее постоянно беспокоило и неприятно ныло в верхней трети сердца… то ли то, что из времен года здесь всегда только лето, и деревья никогда не сбрасывают свою листву, грустно обнажая ветки, то ли постоянная трансляция бессменного морского пейзажа сквозь панорамные стекла дома, находящегося в первой линии, то ли она скучала по весеннему дождю, размывающему глинистую почву…
*
Триста десять дней в году здесь не светит солнце, зимой оно практически не появляется на свинцовом небосклоне, температура порой достигает минус двадцати пяти по Цельсию, Фаренгейт тут не популярен, а без шубы здесь не обойтись большую часть года.
И код здесь не триста десять, а совсем другой, и жилища в большинстве своем скромнее.
Женщина проснулась в маленькой спальне с единственным небольшим окном выходящем во двор-колодец, в который лучи солнца проникают лишь в полдень в редкие безоблачные дни.
Несмотря на позднее утро, в помещении было довольно темно, а в прихожей горел никогда не выключаемый электрический свет.
Мокрый снег тяжело стучал по металлу подоконника, а звук перфоратора, доносящийся откуда-то сверху, органично дополнял унылую картину.
Она проснулась от будоражащего аромата свежего сваренного напитка, приготовленного на восточный манер в миниатюрной медной турке с длинной деревянной ручкой.
В светящемся проеме двери темнела фигура с чашечкой такого желанного ею все эти многие годы кофе.
Бархатный сезон
Август.
Точнее, его конец и начало сентября.
Это замечательная пора практически во всех уголках земли.
В южных странах знойное лето уже на исходе, нет той былой жары, вечерами уже прохладно.
Приятно сидеть на веранде с видом на море или в саду в кресле с бокалом чего-нибудь, накинув на колени плед и ощущая касание бриза.
Бархатным сезоном его еще называют, этот период.
А в средней полосе наступает бабье лето.
На короткий срок, перед тоскливой осенней пасмурной погодой и следующей за ней долгой зимой, приходит теплая пора.
Еще не наступили дожди, вся листва на деревьях зеленая.
Нет уже духоты и влажного дыханья лета.
Свежо!
К чему я это?
А к тому, что вот уже много лет именно в эту пору обостряются все мои болячки.
Либо постоянно болею в этот период, недомогание и хворь — мои постоянные спутники в эту прекрасную пору.
Говорят, что у каждого человека свой момент слабости и истощения, и я думаю, у меня это именно в эту пору случается.
И даже вот что мне кажется, что когда-нибудь именно прохладным августовским вечером или уютным сентябрьским днем я уйду из этого мира.
А что, не самое плохое время, земля сухая и теплая.
Дожди еще не пролились сплошной стеной, не размыли почву, превратив ее в болотистое нечто.
И вокруг красиво, деревья еще не сбросили листву и не оголили свои крючковатые ветки.
Астры и хризантемы провожают ярким цветным салютом.
Какая-то светлая грусть разлита в природе.
Махаон
[Махаон обыкновенный, лат. Papilio machaon — дневная бабочка из семейства парусников или кавалеров (лат. Papilionidae). Размах крыльев самцов 64—81 мм, самок — 74—95 мм. Цвет — интенсивно-жёлтый. Передние крылья с чёрными пятнами и жилками, и с широкой чёрной каймой, с жёлтыми лунообразными пятнами у внешнего края крыла. Задние крылья имеют «хвостики» до Основной цвет фона крыльев
*
…да, да, представьте себе, это был именно мотылек.
Невесть откуда взявшийся поздней осенью, практически на самом ее излете, в середине ноября в этих холодных северных краях.
Махаон, так еще называется по научному эта крупная бабочка изумительной красоты.
Она выпорхнула из ниоткуда и, грациозно проплыв в воздухе, вдруг села на руку мужчине, который в этот момент колдовал над приготовлением ужина.
Мужчина, обомлев, замер с большим разделочным ножом в руке, не рискуя шевельнуться.
А бабочка спокойно, даже с какой-то вальяжной ленью натурщицы, знающей себе цену, перебирала живописными крылышками и никуда не собиралась улетать.
Им было очень хорошо вдвоем, мужчине и бабочке.
Языки пламени играли тенью на выскобленных добела бревенчатых стенах комнаты.
Было тихо, как в немом кино, когда даже тапер не играет.
Только полыхающие сухие дрова в такт постреливали иногда в камине, озаряя помещение волшебным сиянием.
Этой промозглой осенью в ненастье, в безлюдном коттеджном поселке, далеко от людей, где и собак не было слышно и не видно было никакой живности, не то что обитателей, которые в эту пору уже перестают ездить на дачу, вдруг из небытия, как магия, возник мотылек.
Крохотный бархатный кусочек чуда, вестник чего-то таинственного и прекрасного.
Красиво мерцали подобающие моменту зажженные свечи, комната была наполнена запахом осенней сырости вперемежку с ароматом горящих поленьев и откупоренного, разлитого по большим стеклянным бокалам тяжелого красного вина.
Мужчина как зачарованный все продолжал и продолжал стоять недвижно, затаив дыхание, любуясь махаоном, спокойно сидящим у него на руке.
Он боялся спугнуть свое счастье, которое столь неожиданно посетило его в этом странном возрасте, в это странное время и в таком странном месте…