Был я мальчишка, мальчик черноволосый, гибкий, неудержимый,
По ночам мы воровали яблоки из садов, просто было от пуза дури,
По очереди, вместе, друг у друга, так мы дружили.
Яблоки падали с веток, падали груши — дули.
Те, что остались висеть, дугами ветки гнули.
Прыгая через забор, я парил над забором,
Золотых сазанов ловить я ходил спозаранку.
Не было крыльев, но воздух мне был опорой.
Подорожник залечивал вмиг любую ранку.
Утро кончалось быстро, день кончался не скоро.
Зимой обжигал мороз, даже садился голос!
Однажды опухли уши, потому что я их отморозил.
Я на спор лизнул на страшном морозе железный полоз.
Язык приварился с кровью. Я ослаб, но сначала полз,
Потом совсем обессилел. Товарищ меня не бросил.
Стыдные сны мне снились, горячие, потаённые.
Виделось, билось, гнулось женское тело
Во сне узнал его… ещё не любивший и не влюблённый
Смущался разум, душа стыдилась, лицо краснело.
Но что-то во мне ликовало и что-то пело.
Весь день говорило радио, книжек было немного.
Мы жили бедно, не слишком сытыми спать ложились.
Невдалеке день и ночь гремела дорога
Железная, где по рельсам мимо нас проносились
Пассажирские поезда по расписанию строгому.
Стучали колеса. Мне разные страны снились,
Снился в клетчатом пиджаке мужик с бородою рыжей,
Снился античный дворец, руины, книжные фолианты
Средневековые. Проснувшись, я думал, что побывал в Париже,
Ведь только там на каждой женщине — крупные бриллианты.
Что вспоминать, что говорить, дивное время было.
Бедная мама крепко меня любила,
Даже за то, что из дома сбежал, не била,
Один раз хворостиной взмахнула, заплакала, всё простила.
В церковь до заводского гудка ходила.
Нынче думаю, жизнь удалась, просто выпал боли избыток.
Она никогда не дремлет, ни минуты она не спит.
Если кому неизвестна такая пытка,
Тот вряд ли поймёт, за что эту жизнь любить.
Да и она не знает, как с ним быть.
Если умру, то однажды утром снова проснусь мальчиком,
Мальчишкой я черноволосым, босым, гибким, неудержимым.
С яблоками, с удочкой, с тоненькой книжкою,
Вы уж поверьте слову, меня дождитесь.
Лишь бы проснуться, лишь бы проснуться, дорогие мои, любимые.
***
Когда-нибудь сяду в тюрьму,
Превысив предел обороны.
Мой кто-то удар проворонит.
Убив, что убил, не пойму.
Что будет в дальнейшем со мной?
Здоровый последним здоровьем
И очень не любящий крови,
Вернусь я, конечно, домой.
Приду я, и спросят меня
С нелепым, ненужным мне тактом,
Мол, что там, почём там да как там,
Дадут с табаком мне огня.
И скажут, что ждёт куча дел,
О прошлом забудь, ну, бывает.
Никто не поймёт, не узнает,
Что я там по праву сидел.
Не по приговору сидел.
***
Правобережье. Меловые кручи.
Зелёный луг на левом берегу.
В небесном поле снеговые тучи,
Меж них рисует самолёт дугу.
Там в высоте, в своей кабине тесной,
Ведёт машину лучший лётчик-ас.
Оглядывая гордо свод небесный,
Он и на землю скашивает глаз.
Он видит нас. Но сменим мы картину.
Вот между лилий гибко уж скользит
Холодный. А на дне тревожит тину
Клешнями рак. Он банки ворошит
Консервные. Вчера тут люди были
И вечером сидели у костра,
Из банок ели, из бутылок пили,
Кричали в возбуждении «ура!»,
Когда меж политических известий,
Прервав обычный, чуть тревожный тон,
Им комментатор к времени и месту
Кричал про нужный и красивый гол.
А в это время, в эту же секунду,
Немного тяжелее, чем вчера,
Пшеница туго под ветрами гнулась.
Она ждала, когда придёт пора
Сложить колосья, чтоб пройти дорогу,
От тёплой борозды и до стола.
...Таких картин на белом свете много,
Неплохо на земле идут дела.
Идут процессы — и в судах, и в целом.
Часы идут, и поезда идут.
И операции. Их люди в белом
В стерильных помещениях ведут.
Лишь я один среди работ бездельник,
Как бы в раю лежу на том лугу,
И грежу. Здесь без тягостных сомнений
О счастье думать, может быть, могу.
Что есть ещё оно. Что в мире этом
Не каждый мукой тайною томим,
Что тратя жизнь, мы как умеем светим,
А не бездарно на миру горим.
Уж много лет я счастлив и несчастлив
Упорной верой светятся глаза,
В тот горький миг, когда — не очень часто, —
Но всё-таки вскипает в них слеза.
Из "Семи тетрадей"
Старые идеи — прочные оковы. Новые идеи — острые ножи.
~~~~~
Не ищи счастья. Встреча с ним бывает только по его инициативе.
~~~~~~
Если хочешь увидеть что-нибудь более древнее, чем египетские пирамиды, посмотри на любой бархан.
~~~~~
В борьбу можно включиться, а можно вклячиться.
~~~~~
Многие знают, что такое страдание. Не все понимают, что такое сострадание.
~~~~~
Свободу громче всех воспевают вор и хам. Они же её вешают на фонаре.
~~~~~~
Женщина в троллейбусе, негромко, подруге: «Живу с одним, а предаёт меня другой».
Какая старая правда.
~~~~~
Маленькие страны жаждут быть колониями империй, в любой форме. Обижаются, если их не колонизируют, не подчиняют, не «освобождают», в конечном счёте — не кормят и не приплачивают «за верность».
~~~~~
Но в иные светлые окна нельзя заглядывать даже нечаянно, потому что рискуешь увидеть, как реют и мерцают под милым абажуром чёрные круги ада.
~~~~
Было такое удовольствие в детстве: качаться на волнах от проходящих по реке катеров. Я плавать умел всегда, не помню, как и когда научился. И вот я поплыл «под катер», поперёк волны. Вдруг кто-то меня схватил за волосы, длинно отросшие по случаю долгого детского лета, сунул мою голову подмышку к себе и потащил к берегу. Я захлёбывался, и даже не мог крикнуть, чтобы он меня отпустил. Здоровенный парень, настоящий наш деревенский дурачок, вытащил меня, полузахлебнувшегося, на берег и сказал с глупой гордостью: «Я тебя спасил!» Ну, ясно, спасил, конечно.
Никогда не плывите рядом с дураком. По реке жизни.
~~~~~
Человеческая жизнь драгоценна, а всё драгоценное необыкновенно хрупко. Иногда жизни назначается чрезвычайно неважная цена: смерть под колёсами машины, например. Или городские злодеи налетят, соблазнившись копеечным грабежом. Страшный пожар. Нежданная утрата.
И тогда кричишь: где же справедливость! Где же справедливость!?
Ждите ответа.
~~~~~
Взглянув на незнакомую женщину, понимаешь, была ли она счастлива прошедшей ночью. Это хорошо видно. У мужчин — нет.
~~~~~
Так всё-таки что важнее - «нерушимость границ» или «право нации на самоопределение»? Две эти дубины поочерёдно бьют по народам, до кровавой каши…
~~~~~
Если России и надо покаяться (а она всегда кается), то ей, по грехам её, дальнее, не главное место в очереди. Есть кому вперёд нас принести свои тяжкие грехи к Престолу. И неизвестно — донесут ли ту тяжесть, простит ли Высший Судия.
~~~~~
Инженер строит страну как инженер, купец как купец, священник как священник, банкир как банкир, учитель как учитель, военный как военный, врач как врач, крестьянин как крестьянин. А ведь нужно ото всех понемногу.
Нужно ото всех помногу.
~~~~~
Не задавать бы проклятых вопросов. Не знать бы проклятых ответов.
~~~~~
Если окно грязное, то, несмотря даже на самый трескучий мороз, вымой окно дочиста, до блеска! Станет в доме светлее, станет, от прямого солнца, теплее.
И совесть не так будет мучить.