Вообще-то мы — пираты, но я вам этого не говорила. Настоящие пираты с самыми серьезными в мире намерениями. Нас двое: я и моя сестра Алиса. От нее, разумеется, толку никакого нет, хотя она лучше меня играет в игру «Не обращай внимания на будильник» и всегда побеждает в «Съешь последнюю булку». Еще она старше меня на целых два года и жутко этим гордится. Алисе двенадцать уже исполнилось, а мне еще десяти нет!

Мне придется еще раз попросить вас хранить молчание: мы с Алисой сбежали. Вот взяли — и уехали в Лиссабон. Угадаете, откуда? Да ни за что на свете не угадаете. А если я скажу, сразу же приметесь звонить в полицию и требовать вознаграждение. Возможно, у нас уже есть уйма врагов, которые следуют за нами по пятам. За нами, кажется, следит каждое окно Лиссабона. Мы не можем так рисковать своей миссией. Вы, может быть, интересуетесь, как мы приехали? На автобусе. У нас есть банковская карта, так что все в порядке.

Как и у всех настоящих пиратов, у нас есть и другая карта, та самая, по которой нужно искать сокровища. Мы обнаружили её у мамы в документах, в папке, которую она всегда прятала в потайном кармане чемодана. Мы туда просто так полезли, случайно. Карта явно старинная, желтая такая, помятая. А на ней вся Европа нарисована, и Португалия как будто через лупу. И рядом большой такой узорчатый квадратик. Мы не поняли сначала, что это такое, но все оказалось очень просто. Я догадалась, что это изразец, мне когда-то бабушка такой показывала, мол, когда-то даже печки такие были в домах, изразцовые. Ну, как обогреватели, только старенькие.

Алиса сразу сказала, что такие карты показывают путь к настоящим сокровищам, а раз Алиса сказала, значит, так оно и есть. Недаром же мама эту карту прятала! Наверняка ей передали её в наследство. Или, может быть, мама поймала в море бутылку с ней? В общем, каждому понятно, что если мы найдем этот изразец, то станем владеть несметными богатствами. Не знаю, как у Алисы, но у меня был план: я собиралась потратить все золото на жвачки по одному рублю. Представляете, сколько их у меня будет? Я смогу построить из нее целый дом.

Мы сначала подумали, что все очень просто, потому что понятия не имели, что здесь этих изразцов так много! Думали, это какая-нибудь известная достопримечательность. Но нет же. Дело в том, что в Лиссабоне такими керамическими плитками покрыта куча домов. Белые, синие, желтые, с цветами и бабочками, большие и маленькие изразцы в блестящей глазури. Алиса вот правда думала, что глазурь на них такая же, как на булочках с корицей, и все норовила лизнуть.

Мы сняли номер в гостинице (не спрашивайте, чего нам это стоило! Алисе пришлось заползти мне на плечи, чтобы мы хоть чуть-чуть были похожи ростом на взрослого, а еще нам пришлось стащить длинный оранжевый плащ садовника). Потом мы, собственно, стали искать клад. Как грамотные стратеги мы решили начать от реки с дурацким названием Тахо и сразу узнать, есть ли что-нибудь на другом берегу. Оказалось, что что-то там есть. То есть, кажется, примерно половина города. Но по красному мосту как в Сан-Франциско, что отделял нас от этих тайн и загадок, пешеходам ходить нельзя. И автобусы по нему тоже не ездят! Так что мы подумали и решили, что плыть туда все-таки не хотим. Ладно уж, если бы на улице был хотя бы август, а не декабрь, а у меня были с собой нарукавники, я бы подумала. Но нет!

Мы немножко расстроились.

И еще за первые пятнадцать минут прогулки мы успели найти столько изразцов, что рябило в глазах, так что мы решили поспрашивать у прохожих. Ну, а вдруг? Невозможно же не знать, какие плитки на доме, в котором ты живешь, верно? Конечно, саму карту мы забрать не могли, потому что иначе родители непременно обо всем догадались бы, так что у нас была только фотография. Не мудрено, что никто не мог нас понять. Маленькие девочки спрашивают «Where is it?» и тыкают на какой-то узор!

Алисе казалось, что это полная бессмыслица, а я не теряла веру в память лиссабонцев. Многие, кажется, нас понимали, но все равно ничего не знали. И наконец-то нам повезло! Один бойкий старичок, увидев картинку, весело закивал. «I know, I know!» — завопил он и почти бегом бросился подниматься в город. Я уже рассказывала вам, что в Лиссабоне очень много холмов? Они повсюду, даже непонятно, где один холм заканчивается и другой начинается. Просто вдруг понимаешь, что минуту назад ты еще шел по улице, а сейчас карабкаешься по какому-то отвесному склону. Мы никогда скалолазанием не занимались, в отличие от этого старичка, и еле за ним поспевали. Дедушка что-то весело насвистывал и рассказывал что-то на португальском, но мы понимали только свист.

Мы втроем карабкались и карабкались, а я думала о том, что неплохо было бы покатиться по мостовой как по снежной горке, на ледянке. Почему нет ледянки? Здесь каждая улица круче, чем все горки мира! Наконец мы, кажется, пришли. К огромному блошиному рынку, я раньше видела такие только на картинках. Старичок прямо-таки светился от радости.

Он решил, кажется провести нам экскурсию. С одной стороны продавали чемоданы, с другой — старые будильники, а немного вдалеке была целая груда старых ботинок. И еще — целые корзины ненастоящих цветов с пластиковыми тычинками! Пахло солнцем и пылью, и старичок все говорил и говорил что-то, а мы улыбались. Маленькие фарфоровые солонки в виде улиток, наручные часы и игрушки из «Киндера» — сколько здесь было всяких ненужных вещей! И мне срочно нужна была каждая вторая. Нет, каждая первая.

Алиса ткнула меня в бок и прошептала: «А изразец-то где?». И ровно в этот момент старичок с довольным видом указал на огромные столы, на которых были разложены плитки. Вперемешку, разноцветные, со сколами по краям, такие чудесные! Здесь точно должна была быть та, которая нам нужна.

Не-а.

На следующий день мы обошли весь холм вокруг смотровой площадки. Послезавтра — соседний, на котором стоял замок. Мы бесконечно болтали, катались на желтом медленном трамвайчике, когда уставали ноги, и ели мороженое. Самое вкусное — с лимоном в белом шоколаде. Потом мы узнали, что лиссабонское метро тоже оформлено изразцами, так что нам пришлось объездить все ветки.

Как-то Алиса подумала, что нам, наверное, стоило посмотреть на изнанку нашей карты, но мы не могли. Наверно, там была какая-то подсказка. Через неделю нам казалось, что мы видели все изразцы по десять раз. И еще — что нас уже ищет Интерпол.

На восьмой день, честное слово, мы его нашли! Точь-в-точь такой же изразец, как наш, красовался на плакате рядом с названием турагенства.

Оно называлось «Пираты». И у входа лежала дюжина точно таких же рекламных брошюр, как наша карта сокровищ.

Татьяна Левинсон, 17 лет, город Архангельск.