Недовольный тем, как шла его работа над концертом для арфы, композитор Роберт Гофф днём метался по комнате, а по ночам подолгу оставался лежать с открытыми глазами.

— Доррит, — сказал он в телефонную трубку, — мне тошно...

— Отчего?

— От себя.

— Знаешь, Роберт, и мне тошно…

— А отчего тебе?

— От тебя же, Роберт.

— Прошу тебя, приезжай!

— Ты негодяй, Роберт…

— Возможно…

— Можешь не сомневаться. Ты — негодяй, а я — дура, которая бегает за тобой, словно девчонка.

— Доррит, ты давно не девчонка.

— Тем не менее, по-прежнему дура.

— Знаешь, Доррит, англичане считают, что, когда живёшь в стеклянном мире, швыряться камнями не следует.

— То же самое говорят и французы, и итальянцы, и сербы.

— Значит, приедешь?

Из Хайфы Доррит приехала на своём потрёпанном «рено».

— Перекусишь? — спросил Роберт Гофф.

— Нет.

— Кофе?

— Нет.

— В таком случае, давай приляжем…

Доррит лежала и смотрела в потолок.

— Ты молчишь? — спросил Роберт Гофф. — О чём?

Доррит не ответила, и тогда Роберт Гофф принялся её любить.

— Что у тебя стряслось? — спросила Доррит потом.

Роберт Гофф поднялся, налил себе вина, и вернулся в кровать.

— Кажется, меня предали звуки, — сообщил он. — Они меня избегают.

Доррит задумчиво взглянула на задержавшийся в верхнем углу окна краешек гаснущего солнца.

— Выпьешь со мной? — спросил Роберт Гофф.

Не ответив, Доррит укуталась в простыню и скользнула в ванную комнату, а Роберт, глотая вино, принялся представлять себе Доррит юной девушкой.

Из ванной Доррит вернулась одетой и встала к окну.

«Давно не девушка», — подумал о ней Роберт Гофф.

— День уходит… — проговорила Доррит. — Скоро закат…

— Поэтому ты оделась?

Доррит обернулась.

— Подъеду к морю, — сказала она, — на закат поглядеть…

«Закат можно наблюдать, глядя на нас…» — подумал Роберт Гофф после того, как Доррит ушла.

Он подсел к роялю, взял несколько аккордов. Немного выждал. Не покидало ощущение горечи. «Конец света!» — пожаловался он кошке Диане. В ответ та широко зевнула и безразлично повела зелёным глазом.

Роберт Гофф снял телефонную трубку и наугад набрал какие-то цифры.

— Чего? — спросил мужской голос.

— В шахматы сыграем?

— С вами?

— Со мной.

— Вы кто?

— Композитор Роберт Гофф.

— У меня с шахматами нелады, — пояснил мужчина.

— Вот и будем на равных, — заметил Роберт. — У меня нелады со звуками…

Мужчина немного подумал и, вдруг хихикнув, поинтересовался:

— А как с остальным?

— С остальным не лучше… А у вас?

— Что у меня?

— С остальным…

Мужчина подумал ещё.

— При мне замечательная женщина, — сказал он.

— А моя женщина уехала наблюдать закат…

— Понятно! — мужчина опустил трубку.

«Какого чёрта!» — вырвалось у Роберта Гоффа.

Недовольный голос хозяина смутил кошку Диану, и она, поджав уши, громко чихнула.

Роберт Гофф достал из холодильника банку сардин. "Питайся!" — сказал он Диане.

Вернулась Доррит.

— Как повёл себя закат? — спросил Роберт Гофф. Доррит посмотрела, как кошка питается сардинами и сказала:

— Иди к чёрту, Роберт!

Роберт Гофф зашёл в ванную и, остановившись перед зеркалом, подумал о Доррит, о закате, о начатом концерте для арфы. «М-м-да!» — оценил он то, что увидел в зеркале, и шагнул под шляпку душа.

Вода —

падала,

струилась,

текла.

«Чем не музыка!?» — подумал о падающей воде Роберт Гофф. Выбежав из ванной, он бросился к роялю.

 Комната наполнилась —

говором, поднимающимся из морских глубин,

хохотом обезумевших волн,

звоном весенней капели,

порханием дождинок в дни ранней осени.

Доррит показалось, что Роберт Гофф решил воссоздать всемирный потоп. Мрачно усмехнувшись, она высказалась:

— Роберт, ты сумасшедший!

— А ещё негодяй! — отозвался Роберт.

— Верно, и негодяй тоже! — Доррит схватила оставленную возле стены дорожную сумку. — Я ухожу. Больше не звони…

Роберт Гофф проводил Доррит до двери, повернул ключ, а потом, подойдя к Диане, проговорил: «А вот тебе закаты ни к чему…»

Диана сладостно зевнула.

Роберт Гофф и, присев к роялю, ударил по клавишам.

Всемирный потоп возобновился.

Диана задрожала.

«От волнения и восторга», — предположил композитор.

В глазах Дианы стоял ужас. Её неудержимо —

трясло,

знобило,

колотило.

Внезапно шум водопада прервался, и, после короткой паузы, в свои права вступила нежная, мелодичная партия арфы.

"Ну, вот, — Роберт Гофф закрыл глаза, — друзья мои, наконец-то вы… Вы со мной…»

*

Рисунки с любезного согласия: Аддис Гаджиев. (Режиссёр, художник кино, театра и телевидения, глава факультета "Художественная постановка" Московской Школы Кино, член правления Союза Кинематографистов России.)