ЗВЕЗДА БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ
Знаешь, что такое поэзия?
Это ночью со своего балкона
Заметить созвездие Ориона
И на правом его плече —
Звезду Бетельгейзе.
В моей Новороссии,
Где всё так неясно,
Где будущее — туманность,
А прошлое поломалось,
Где гуляют ночные волки
И контрабасы
Прячут нал и обрезы,
Это все, что у меня осталось:
Пуля, лира и звезда Бетельгейзе.
В моей Новороссии,
Не нанесенной на Google Карты,
Где всё так просто
И так понятно,
Где полевые командиры
Отправляются в космос
На лифте,
Где терриконы безумия
Страшнее, чем у Лавкрафта,
Здесь есть место
Для подвига и для мести.
Наведи свой зум —
Поглядим на звезду
Бетельгейзе вместе,
Мой команданте!
Когда же она взорвется,
То вспыхнут в небе два солнца!
Потому что таким, как мы,
Одного мало!

***
Давай отбросим условности
И махнём на море.
Ни на Чёрное,
Ни на Белое,
А на Лунное.
На лунное Море облаков.
И только не говори,
Что сейчас нелётная погода

 

МАЯКИ
Я буду посылать тебе
Маленькие маяки
В бушующем море людей,
Бесполезных связей,
Важных дел и неважных дел,
На которые ты подписан
И с которыми ты завязан.
И будут сиять они,
Как маленькие светляки
Из ещё рассказанных сказок.

МОЙ МАГИСТЕРИЙ
И вот оно остывает, как лава.
Становится твёрдым, холодным, грубым.
И я забываю. Я тебя забываю.
А казалось, что никогда не забуду.
Как оно трепетало! Сиянье и пламень!Ты испугался: сожжёт. А я знала: согреет.
А теперь остыло и превратилось в камень.
И утешенье одно, то, что он — магистерий.
Переплавляет сор и пылинки будней
В золото строк. Заучи на память
И ты не забудешь. Ты меня не забудешь.
Вот и все богатство моё, спрятанное по тетрадям.

***
Мне кажется, что я тебя люблю,
Мне кажется, что я тобой горю,
Горю, горюя, не сгорая,
Мне кажется, что я тебя теряю,
Теряю насовсем
И по чуть-чуть,
Просить не смея:
Будь, любимый, будь!
Как будто
Ты услышишь, через вёрсты,
Развёрстый космос,
Рев московских
Будней. Как будто
По системе кровеносной,
По строчкам и по буквам
Разносится
Родное имя всуе
И в суете.
Но кажется, так просто:
Я позову, и вдруг приедешь ты,
Быстрее отклика по электронной почте,
Быстрее звука
И быстрее света,
Как будто
Связаны с тобою мы так прочно,
Что не возможно друг от друга
Быть отдельно.

***
Я от тебя так далеко,
Как будто…
Как будто ты меня придумал.
Холодный ветер вспарывает утро,
И перья белых лепестков
С пугливых яблонь
Летят и кружатся,
А я бы,
С весною в изголовье все спала б,
Чтоб хоть во сне,
Быть маленькой и слабой,
Чтоб хоть во сне,
Твоею быть, но снова
Будильник мой настойчивый и грубый
Напоминает мне, как далеко я…
Как будто ты меня придумал.

СОН
По листьям винограда
утром
стекал, струился свет,
и занавеска надувалась будто
парус,
и комната кренилась и качалась
во сне.
Мне снился ты, взъерошенный и тёплый,
мне снился ты, и близкий, и родной,
как будто мы в одной пустились лодке
куда-то далеко и всё плывём…
Но луч как поцелуй обжёг ресницы,
и голуби присели на карниз
и так шумели, будто письма
твои мне принесли. И нет границ
меж сном явью,
и одеяло вспененной волной
ласкает,
словно вплавь я
с тобой.
Но новый день предстал, как новый берег.
И схлынули, как воды, грёзы сна.
И я смотрела в утреннее небо
одна.

НЕОБХОДИМОСТЬ
В недрах города, где все продается
и все покупается,
где птицы в клетках,
цветы в оранжереях,
голоса в телефонах,
родилась моя надоба в тебе.
Даже не надоба, а нужда,
даже не нужда, а необходимость,
острая и неудобная,
как все запретное,
болезненная и стыдная,
как все запретное,
мучительная и манящая,
как все запретное.
И я сдалась.
Стальные поезда несутся по цветным веткам метро,
люди, опутанные проводами, глядят в экраны,
а я представляю,
как птицы покидают клетки,
как цветы прорастают сквозь преграды,
как голоса вырываются на свободу.
И в бесконечном вавилонском шуме
я стараюсь расслышать твой голос.

***
Мне не хватает твоих писем,
Кратких весточек о том, о сем.
Я понимаю, как ты занят и независим
От таких пустяков.
А в нашей республике случился апрель
Камброд утопает в цветущих вишнях
И на линии горизонта небесную твердь
Как железные атланты подпирают высоковольтные вышки.
Сейчас не слышно ночных канонад,
Но когда шумят грозовые тучи
Вздрагиваю: неужели опять бомбят?
А это весенний и первый гром, как у Тютчева.
Гляжу, а стрижи расселись на проводах,
И мне кажется, будто это ты мне пишешь:
«Во первых строках своего письма…»,
И вдруг они уносятся все выше и выше…

***
А я к тебе бегу по Маросейке,
Ни адреса не зная, ни примет,
По облакам, по звездам, по Рассее,
Границ которой, как известно, нет.
По русской азбуке, от Пушкина и дальше,
По русской музыке, не зная даже нот,
Не зная как, без выгоды и фальши,
Куда, не зная, — сердце приведет.
А я к тебе бегу по Маросейке,
Пятиконечной звездочке цветка,
Украденного у дымящейся сирени, —
Доверить тайну сердца и стиха.
Я расскажу о самом сокровенном:
Встречай меня,
Моя любовь,
Моя Москва,
Моя весна.