Евгений Дятлов. Познакомились мы, пожалуй, больше десяти лет назад. Тогда он был никому не известен, служил в разных питерских театрах и был простым, каким и теперь остается, человеком. Должен сказать, он вообще солидно мои представления об этой избранной касте покорежил. Как всякий пишущий, стало быть, воображающий (тем самым, имеющий манеру зачислять себя в приличные личности — преимущественно в молодости, зрелость внесла поправки), я часто искал в актерах какой-либо изъян, ибо сословие выпирающее, при этом зависимое. Женя вполне доступен, очень знающ, одарен практически во всех отраслях человеческой жизнедеятельности.

Племянник мой, Олег, отменный парень, женился на Яне, соответственно, приятной особе. По случаю приятности у нее сложился папа, Адим. Это по родословной — аристократия еще свердловских времен. Он всю жил аристократическим образом дружил с Жорой Джербиновым, который по молодости женился на красивой Ире, соорудил пару дочерей и тут же уехал, будучи продвинутым по тем временам специалистом в модных технических областях, курировать несколько кэгэбэшным способом некие советские проекты в Африке и прочих досягаемых ареалах. Когда вернулся, мытарился в разных конкретных организациях вплоть до правительства города. Словом, устал. По этому случаю построил дачу рядом с Адимом в прелестном местечке — не так далеко от города, но, по существу, на краю географии.

Я, будучи человеком, что называется, свободного поведения (прежде таких метили тунеядцами), постоянно торчал там, ибо, как известно, дачи всегда строятся. В общем, под святое мы с Жорой закручивали головокружительные беседы.

Об этих людях можно — нужно — писать романы, но дело в том, что Юлия, дочь Жоры, волей жребия окунувшись в Питер, столкнулась с Евгением и родила дочку.

Сами они повествуют приключение следующим образом. (Между прочим, в тот период Юлия уже была заслуженной артисткой и примой театра — вы ее, наверняка, отметили на экране, ибо хороша собой. Евгений же в основном в театрах служил, а не заслуживал, короче, песни пел.) Им выдали по роли в спектакле — по-моему, «Опасные связи», Шодерло де Локло, — где имела место сцена, в которой они лежат друг на друге.

Поскольку тот и другой располагали семьями, сыграть отвязно не получалось, пришлось испробовать эпизод натурально. Надо думать, этюд понравился, поскольку через короткое время прежние семьи разомкнулись, наши деятели сошлись и в итоге женились под свадьбу. По этому случаю парочка довольно часто с гастролями и помимо посещает Екатеринбург.

Таки о гражданине. Я, как мне казалось, прилично играю в тот и другой теннис. Значится, доказываю это, обыгрывая на даче всех — там вечно толчется масса народа. Приходит как-то Женя:

— О! Теннис! Чур я следующий.

В общем, беспардонно шатает вышеуказанное мнение: из более десятка партий, что мы с ним сыграли, я выиграл вроде бы одну-две. Ну так наверняка многие помнят «Короля ринга», где он втихомолку дошел до финала, попутно мочканув такого самоуверенного бойца как Епифанцев, и только по баллам уступил Э. Запашному.

Совершенно меня унимал он психологическими беседами, которые почему-то чаще производили в бане — под афинскую знать, похоже, косили, либо именно в бане истинная демократия? — опираясь на имена мне, достаточно сведущему, неизвестные.

А как мы чудно пели. Я всегда болел музыкой, даже имею отметины (разумеется, никакие, если брать, скажем так, телевизионный масштаб) — не могу смолчать, это понятно — отсюда был ребячески горд, когда и по посторонним оценкам у нас складывался вполне квалифицированный дуэт (кстати, как и он, я обучался скрипке). При этом был убит его композиторскими способностями, тут я почтительно замирал (до сих пор предполагаю, если у меня и есть дар, то именно в этой отрасли).

Уведомить к месту, товарищ без разговоров лез делать на крыше самые опасные работы. Наконец, пили мы преимущественно до утра. Он всегда оказывался самым стойким, во всяком случае, сидячим.

С этим до утра и о его простоте можно добавить характерный случай. Всегда кучковались у Адима, там обширней. Зима, очередная ночь, песни. Юля и Жора с Ириной почапали к себе. Женя: я еще посижу, скоро подгребу. Душевно — кончилось тем, что упали здесь. Втроем, Женя, Олег, я легли на обширную кровать составленную из двух деревянных. Получилось так, что Евгений, устроившись посредине, оказался на ребрах, хоть и матрацы, но все одно не пух. Поначалу ничего, но потом, видно, дало себя знать, он — мы уж мертвяком дрыхли — сполз, и залез куда-то за печь, на пол.

Юля просыпается у себя, мужа нет. Взяла фонарь, почапала, где собственность. Эй, охламоны, отдавайте супруга. Мы квело проснулись, вроде был, однако тю-тю.

— Юль, он явно где-то у вас.

— Да что вы мне рассказываете!

Ну встали, нет Жени, и подумать не могли что заберется за печь. А тот слушает и смеется.

Пошли к Жербиновым, отсутствие. Орали, шатались. Вернулись, кого-то осенило — охотники завзятые — недавно выпал снег, станем вычислять следы. Йок. Пришли в избу, Олег:

— Без бутылки не обойтись.

Налили. Тут Евгений и выполз, весь масляный:

— Наконец хоть один умный человек нашелся...

У него есть замечательное свойство — вкус (притом надо знать, что начал он музыкальное путешествие с вполне экстравагантного ансамбля Аукцыон). Это очевидно, собственно, и с Арбенниной в «Две звезды - 2» был явлен самый интересный дуэт.

Есть даже такое мнение — гражданин особенно ни на что не претендует, успеха он достиг без завоеваний, наслаждаясь собственным присутствием. Действительно, бессмысленно толкаться в среде, где как нигде неизбежна конкуренция, причем непонятны критерии. Он и в самом деле материализовался ненавязчиво, исподволь. Отменный человек.