Столкнулся с рассуждением, мол, нечего учить детей игре на пианино, это совковая отрыжка, не помогает устраиваться в жизни, а мешает. – Полная полярность моему мироотношению, что грядёт коммунизм, неминуемо, потому что его принцип: «каждому – по потребностям», - единственное спасение человечества от перепроизводства и перепотребления, а поскольку людей в работе заменят роботы, то чем останется заниматься? – только творчеством или сотворчеством, то есть – жить в искусстве. – Совершенный сверхисторический оптимизм.

И, осознавая себя таким, кем я могу счесть Пелевина, написавшего вещь под названием «Мост, который я хотел перейти»? Там написаны страшные слова после выведения образа моста через реку, обрушившегося у обоих берегов:

«Границы, от которой я иду, я не помню [рождения своего, понимай]. Границы, к которой приближаюсь, не вижу [никто не знает, когда он умрёт, и что успеет сделать]. Можно ли говорить, что я иду откуда-то или куда-то? И всё же меня утешает [!] сходство жизни с прогулкой по мосту, который я отчаялся пересечь. В сущности, думаю я иногда, я ведь не делал в жизни ничего иного, а только мерил шагами это висящий в пустоте отрезок дороги – мост, который я так хотел перейти».

На этом произведение кончается.

Так я думаю, что это такой ужас с моей точки зрения, что идеалом Пелевина не может не быть что-то, похожее на мой идеал. С моим-то – жизнь имеет смысл: благо человечества, смерть которого даже в сверхбудущем представляется несуществующей.

И чистым артистизмом (выражением через наоборот) является так некстати, казалось бы, применённое слово «утешает».

Подумать: а всерьёз, кем должен быть тот, кого в самом деле утешала б такая перспектива, как её отсутствие?

Я подозреваю, что таким человеком должен быть Милан Кундера, упомянутый на первой строчке произведения. Он постмодернист, у него отсутствует идеал, он вообще считает, что ничто не достойно быть идеалом.

 Он Пелевиным вспомнен как мыслитель, акцентирующий вопросительность обращений человека. «Я» же повествователь у Пелевина себя выводит находящим ответы, пусть и меняющиеся. Сперва – принципиально достижимый другой берег, потом – принципиально же недостижимый. И первое было субъективно хорошо, а второе… субъективно тоже хорошо. Но что-то тоска сосёт. И достижимое-то было фигня: «видел… далёкие деревянные заборы, пыльную зелень фруктовых садов». А уж словососедство: «обрывался в пустоту. Это было хорошим ответом», - что-то тоже сомнительным отдаёт.

Но, коль скоро отличие от постмодерниста Кундеры всё же есть, то, может, столкновение двух хорошо даёт нечто третье, снимающее налёт негативности на обоих хорошо?

При этом ни по прежнему, ни по новому мосту «я»-повествователь не пошёл. Значит, третье хорошо – в сверхбудущем. Как у меня.

Ошибки и дорога по мосту, «построенному зеками ГУЛАГа» (в лжесоциализм), и дорога по современному мосту (в капитализм, понимай).

Сверхисторические оптимисты с отвращением обычно относятся к окружающей их действительности. Видно ли что-то подобное в данном произведении? По-моему, видно. В сухости текста.

«В одном романе Милан Кундера называет вопрос мостом понимания, перекинутым от человека к человеку».

Даже образ, мост, не дан, а вводится в качестве образа. Не литература, литературоведение.

«Это сравнение работает в обе стороны. Вопрос похож на мост, а мост похож на вопрос, обращённый человеком ко времени и пространству – что на другой стороне?»

Можно меня подловить: эта вещь в сборнике «Раннее и неизданное», М., 2005 помещён не в рубрику «Рассказы», а в рубрику «Эссе».

Однако я не могу согласиться с тем, что произведение, в котором сталкиваются два хорошо, не есть художественное произведение.

После страшного поражения идеи коммунизма её существование мыслимо преимущественно в подсознании. А только оно, «шепча» о сокровенном, способно заставить своего хозяина сталкивать противоречия. Чтоб, по Выготскому, от такого столкновения рождался катарсис.

Он неосознаваемый. Его осознание – акт не действия искусства, а последействия. Вот результат этого последнего, вы, читатель, и читаете. Про действие же могу вам засвидетельствовать, что я только смуту какую-то в душе ощутил. И мне захотелось писать, ибо я уже привык, что в процессе письма как раз и кристаллизуется художественный смысл, который нецитируем.

То есть индикатором художественности я предлагаю свой вкус и предлагаю ему верить.

Но можно и проверить.

«Мост…» последнее произведение в книге. А первым, отнесённым к рассказам, является «Психическая атака» с подзаголовком «Сонет».

Это почти безбуквенное произведение. Оно состоит из эпиграфа:

«Я вывожу страниц своих войска…»

В. Маяковский, -

и основного текста, подписанного Петром Пустотой. – Так текст Пустоты пуст, состоит из фигурок, изображающих оловянных солдатиков, построенных в колонны наподобие букв в сонете (2 четверостишия и 2 трёхстишия) с «пропусками» между «словами».

Название «Психическая атака» выводит ассоциацию с психической атакой каппелевцев в фильме «Чапаев». Та атака в фильме оказалось пшиком. Пшиком оказались и слова Маяковского (уж какого прокоммуниста), побеждённого, можно сказать, предателями коммунизма (властью, пошедшей в строительство социализма в СССР неправильным, силовым путём). Пшиком оказались и противостоящие на территории произведения «войска» Маяковского «войскам» Пустоты (считай, пустой советской власти, силовой, а не совет-ской).

А столкновение двух пшиков что даёт? – Правильно. Столкновение даёт третье переживание. Смутное, потому что подсознательное. И если его сознанием расшифровать, то получится что-то не силовое и наполненное коммунизмом, а не пусто-коммунистическое.

Где-то то же в первом рассказе, не ломающем жанровые и литературные рамки, «Колдун Игнат и люди».

Речь о фактическом предательстве людей их духовным вождём, отказавшимся от сути своей идеи. Как Ленин с идеей коммунизма.

Что такое коммунизм? Отказ от государства как идеала. То есть социализм – это ежедневное прирастание самодеятельности за счёт госуправления. И что получилось с отказом от отказа? – Лопнуло дело. Как у мужиков, ведомых протоиереем Арсениумом убить колдуна Игната, ведомых без иконы.

В какой день это было? – «4 мая 1912 года». Смотрим в интернет – это день расстрела рабочих на приисках Лены.

Ленин потому и псевдоним себе такой выбрал. Принцип – антагонистичность классовых противоречий. А раз так – их свергнуть можно лишь силой. И положение в России это подтверждало. Но вообще было ошибкой: к коммунизму можно прийти лишь всем человечеством и мирно. В том икона пути коммунизму.

Сам коммунизм, да, это жизнь в искусстве. Чему и соответствует то, с чем пришёл Арсеникум к Игнату – с произведениями искусства. Но.

Всё должно быть вовремя. Нельзя перескакивать через исторические периоды. А Арсеникум переступил.

И Ленин переступил. Надо было: 1) предвидеть скорое наступление эры Потребления, 2) предвидеть экологическую гибельность её для человечества, 3) дождаться времени ясности всем этой гибельности, - и тогда только идти в мир с иконой коммунизма.

Вот и не получилось ни у Арсеникума, ни у Ленина и его худо-бедно последователей.

Всей этой чёткости нет, конечно, в душе Пелевина, даже если расшифровать то первое, что у него написано в притче: «4 мая 1912 года…».

А поскольку нет чёткости в душе, в сознании, постольку работает подсознание и выдаёт отдалённым способом свой подсознательный идеал – коммунизм.

Можно, конечно, думать, что в эпоху реставрации капитализма в России художнику крайне не выгодно демонстрировать идеал коммунизма – книги покупать не будут. И для того Пелевин так глубоко своё сокровенное упрятывает. Но хочется думать, что Пелевин не мошенник по натуре. Хочется думать, что естественно, что критик лучше понимает (вследствие специфического навыка), что хотел сказать художник, чем сам художник, говоривший по наитию, будучи в изменённом психическом состоянии – во вдохновении.

Искусство потому и является областью Свободы, что в нём происходит неподцензурное общение подсознания автора с подсознаниями восприемников.

Впрочем, не исключено, что я желаемое принял за действительное. И Пелевин больше мошенник, чем недоосознающий себя художник. Такая мысль приходит от прочтения вещи под названием «СССР Тайшоу Чжуань». Отвращение к империи Лжи (так я для себя стал, - вслед за рейгановской формулой «империя Зла», - называть СССР с его противными сменами генеральных секретарей ЦК КПСС). В этой вещи легко угадывается сатира на Брежнева, Андропова, Горбачёва. Ельцинское время, наступившее после горбачёвского, ничем не лучше у Пелевина. Общая его прокоммунистическая установка сохраняется таким образом. Но грош ей цена, раз она пользуется такой малохудожественной формой, как сатира на действительность.

И вообще моё предположение о подсознательном происхождении других скрытостей становится сомнительным. А с этим – и позитивное моё отношение к творчеству раннего Пелевина проваливается. Что, может, и определено тем, почему было время (судя по названию книги), когда он стеснялся такого своего творчества и не печатал. Не понятным, правда, становится, почему позже (книга 2005 года издания) он критицизм к себе потерял и книгу напечатал.

Сомнения… Сомнения…

Токование художественного произведения всегда обречено на риск.

Вот я был так благополучен, навязав Пелевину свой прудонизм как путь к коммунизму. А от чтения притчи «Жизнь и приключения сарая номер XII» идея мирного перехода от капитализма к коммунизму сгорела, как сам тот сарай от возмущения новой своей жизнью подсобки овощного магазина, где стоит и воняет рассолом бочка с солёными огурцами. Раньше этот сарай хранил два велосипеда. И вот однажды, когда

«…во двор въехал велосипед, и ездок без всякой причины дважды прозвонил звоночком на руле. И этого хватило. – Номер XII вдруг всё вспомнил.

Велосипед.

Шоссе.

Закат.

Мост над рекой».

И он сделал короткое замыкание своими проводами и сгорел. И спалил соседние две подсобки с такими же низменными товарами: вонючей квашенной капустой и др. И погубил с ними и свою вонючую бочку.

И автор, получается, за новую революцию. А это ж противоречит выведенному раньше прудонизму его.

Или всё-таки не так в нём определённо по части его сокровенного. И поэтому он всё-таки книгу напечатал.

Просто раньше, когда у него не было известности, его прозрачные намёки не продавались бы… А с обретением славы… Оказалось можно печатать и менее художественные вещи (с меньшим вмешательством подсознательного).

5 мая 2017 г.