Гонится за мной - тихо, монотонно. Куда ей спешить. Струится по земле, течет по моим шагам - ровно, постоянно.

*

Ты видел змею? - мама смотрит на меня пристально. - Страшная, страшная! - Обнаженный белок, острый край темного глаза.

Кругами расходится память о маме, ломаются фрагменты воспоминаний… - Страшная… Стр-ш-н…

*

Что стало с мамой - тетя не рассказывает. Маму увезли, и меня увозят. Тетя забирает меня в другой город, в другую страну. Пески, газоны, пустое шоссе, одноэтажный дом.

В день вылета, в аэропорту, я увидел змею впервые.

Неторопливо, со странной размеренностью, она сползала вниз по ступеням, крупными дугами, от одного края лестницы к другому. Никем не замеченная, скользнула в сторону под синие кресла. Через их ритмичные щели я угадывал ее гибкий ход. Она стремилась к последнему, еще теплому, в котором я только что сидел. Тетя второпях вела меня к выходу. Нас ждал окруженный морозным паром, полный людей автобус. Я буксовал, спотыкался, в ужасе тыча пальцем назад. Здание аэропорта что-то выдохнуло на мороз - змея! - и теперь она вместе с поземкой тихо веяла к нам. Хлопнули двери, обрубив слабый пар моего дыхания. Она стукнулась в стекло.

Взлетая, мы оставляли внизу волнистые снежные степи, а я как будто видел - хотя как я мог это видеть? - как она потекла по земле вслед за улетающим самолетом.

Второй раз я увидел ее только спустя несколько лет. В тот день мы переезжали. Я одурел от жары. Чад, марево, лихорадка. Наша груженая машина вышла из гаража. Последний взгляд - дом, зыбкий воздух над раскаленным гравием, детские качели - я забыл на них бейсболку…

У качелей темнел и шевелился какой-то поток, и я отчетливо различил, как чешуйчатый хрустящий хвост движется по дорожке к качелям, затем к забору, затем втягивается в дом. Густая пыль затуманила дорогу за нами. Я понял: она следует по моим шагам, повторяет мою траекторию.

Тете пришлось пригласить ко мне психолога. Тот начал искать в моих фантазиях травму отвержения… Мальчик рано потерял мать, оставил родной город… Каждый вечер, тайком от всех, я по многу раз обходил вокруг нового дома. Если она приползет ночью, я смогу увидеть ее в окно. Подолгу петлял по дорогам на велосипеде. В первый же день, когда у меня появился автомобиль, я отмахал на нем двести миль. Я и до сих пор петляю по всей планете, давно потерял счет городам. Мои маршруты сплошными каракулями покрыли карту. Постепенно я успокоился в самолетах. Газета, коньяк. Ни одна змея не способна проделать столько тысяч миль.

Когда я почти перестал верить нее - она обожгла меня близостью и четкостью.

Я консультировал какое-то парижское агентство. Перебрал в баре. Ночью, один в гостинице, я был пьян и не мог уснуть. Стоя у окна, смотрел на арлекинскую толпу посреди безлюдной ночной улицы. Зачем вы кривляетесь? Зачем, улыбаясь, выворачиваете рты до самого дна? Зачем бесконечно дергаете, трете свои рецепторы? Я пытался ухватить взглядом фрагменты месива за окном. Дорога наползала на тротуар, уличные огни плыли отдельно от ножек фонарей. Куда вы все время идете - и я заодно с вами - почему мы не хотим остановиться - прислушаться - разглядеть случайный дар жизни, который скоро придется вернуть?

Внизу извивалась и билась о закрытую дверь гостиницы змея. Носом, боками, хвостом. Пружинистая и гибкая, желтое брюхо, мускулистое тело.

В чем был, я рванулся вверх, по бесшумным ковровым ступеням, которые качались подо мной, как палуба. Куда? На крышу? Крыша заперта на замок. Я бросился обратно вниз - где-то здесь, на одном из нижних этажей, должна быть стеклянная перемычка с соседним зданием. Пробежать по ней, нырнуть вниз и выбраться, хотя бы пришлось выбить стекло. Вдруг я остановился как вкопанный. Ее нет у двери. Вот окно с лестницы на улицу, внизу отчетливо виден козырек и вход в отель, но ее там нет. Она внутри! Пришла ясность мысли.

Сейчас она проползет мимо столика в лобби, за которым я сидел вечером. Завернет в бар. По единственной в отеле лестнице потечет наверх, в открытую дверь моего номера, покружит между комнатой и ванной, а затем двинется наверх, к решетке чердака. Она повторяет мой путь. Шагнул за угол, опустился на корточки. Она тихо ползла от этажа к этажу. Я слышал, как она скребет брюхом о ребра ступеней. Слышал каждую чешуйку, во всей тошнотворной отдельности. Волна нечеловеческого запаха придавила меня к стене, но я видел, я все равно видел, как огромная масса проходит мимо, как надувается и утолщается тело, выталкивая себя вперед. Хватаясь за перила, я полетел вниз по тихому ковру. По дороге потерял ботинок.

Такси, такси! Полубосой, почему-то с расстегнутым ремнем, бежал, бежал вдоль дороги. Умоляю, месье, скорее едем! Ближайшая станция метро! Нет, самая далекая! Обернувшись, я увидел, как она, ускоряясь, устремляется по дороге за нами. Она ускоряется! Мои автомобильные пути она проходит быстрее! Поэтому она смогла догнать меня - хоть я и проделал сотни тысяч километров! Мой путь ногами по земле она проползает медленнее, а путь машин, поездов, самолетов - быстрее! Только не попасть в аварию - мне прижмет ноги, и она подползет ко мне. Остановите здесь! Обезумел, бежал всю ночь, то заворачивая за углы, то выбегая на ровные освещенные шоссе.

*

- Принимай вес на носок, - говорит тренер по бегу. Скользи. Бег - это медленное падение, скольжение по наклонной плоскости вперед.

Берлинский марафон. Нью-Йоркский марафон. Я и не знал, что так много людей бегают марафоны.

Сегодня очередная - как и в других городах. Маленькая попка, распущенные волосы, густые детские брови. Невинные губы, горячий рот. Джинсы утром, платье вечером. Извини, пупс, я должен бежать. За мной гонится змея. Снейк, снейк! Понимаешь? Выскакиваю из постели, быстро одеваюсь и бегу. Ну и урод же ты - вслед. Куда делась ее нежность? Одинаковые. Вдох-выдох. Кроссовки всегда с собой. Скользи, падай вперед. Вдох-выдох. С носка на пятку. Толпа бегунов на набережной. У всех наушники, вода. Вокруг меня все бегут: бегут за стеклом по беговым дорожкам, бегут в парках, бегут на набережных - куда они бегут?

Может, все всё знают? Я не знаю, а они всё знают?

Спрошу у Бека. У Бека зубы не такие отбеленные, как у всех здесь. Глупо, но я решил: если он отказывается корчиться в кресле с капой для отбеливания, то понял о жизни что-то важное.

В баре орет музыка, люди орут друг другу в уши.

Бек, зачем ты бегаешь?

Я не гей (смеется), но люблю быть в форме.

 В форме. Делаю глоток, серьезно смотрю на него.

Бег - это стратегия! У тебя есть цель, ты рассчитываешь свои силы. Бег дает нужный настрой. В жизни тоже нужна стратегия.

Бек, а какая в жизни цель? (черт, да да он такой же, как и все!)

(смеется) Ты консультант, поэтому у тебя психология консультанта. У таких, как ты, нет целей. Проект сдал, деньги взял - и гори огнем. А я сам себе ставлю цели, мой друг. И сам их достигаю. Непрерывно.

Бек, но в жизни! В жизни - какая может быть цель?

Меняй себя, становись лучше. Выходи за рамки. Стремись. Делай свою жизнь такой, как ты хочешь.

Но это же ничтожно! - кричу я. Бармен смотрит на нас. - Признайся, за тобой тоже гонится змея? - спрашиваю я.

Послушай, друг. Завязывай бухать, идем спать.

Так ты видел змею?

Нет, нет, нет. Нет. Я не видел змею.

 *

Степь. Лежу распластавшись. Подо мной жар земли, ее пепел. Вдыхаю. Пахнет ночными кострами. Пахнет пеплом человеческим. Этот чернозем полон людей, он и есть люди. Человек создан из праха и обратится во прах. Пропускаю между пальцев тонкие стебли. Сколько нитей переплелось в этой степи.

Дуновение крыла на моей щеке - орел точкой в небе. Как же ты прекрасна, моя степь. Моя Родина. Я вернулся, я останусь в тебе. Я буду счастлив в тебе.

Стеклянная пушинка гладит губы - беру ее двумя пальцами. Здесь, в степи, все хрупкое, и все в согласии между собой. Волны воздуха, волны трав. Ш-ш-ш-ш-ш - струящийся шелест, слитые воедино голоса.

Не буду открывать глаза.

Как будто - или мне это только кажется - это уже совершенно не важно - один голос отделился и звучит ближе. Ш-ш-ш-ш-ш.