Глеб Нагорный - наш старый знакомый, выходец из Вильнюса, победитель и лауреат литературных премий "Золотое перо Руси", "Литературная Россия", "Славянские традиции", "Русский Stil" (Германия), "Время драмы", "ЛитоДрама", имени Демьяна Бедного, имени де Ришелье и др. О нем хорошо отзываются театральные критики. Так, Алексей Битов высоко оценил его пьесу "Русский Хэллоуин".

- А как занесло в писатели? Вы же юрист…

- Карма, гены и скука - думаю, вот основные составляющие моего писательства. Отец у меня заслуженный деятель искусств РФ поэт Юрий Кобрин. Родительский дом постоянно посещали режиссеры, актеры, художники, скульпторы, писатели. Почти каждое лето до развала СССР я отдыхал в Коктебеле, что, безусловно, тоже наложило свой отпечаток. У родителей даже где-то есть фотография, на которой я, маленький, запечатлен с Анастасией Цветаевой. Думаю, это все подсознательно как-то и повлияло на тягу к творчеству. Хотя я искренне не ставил это своей жизненной целью. Скорее всего, катализатором как раз послужила именно скука. Мне сложно понять людей, которые живут в одном режиме: дом - работа - магазин. Всегда хотелось себя чем-то дополнительно занять.

А что может быть проще и дешевле писательства? В этом процессе финансовых затрат никаких, коллектив вообще не нужен, писать тоже можно в любое время. Поэтому между своей основной юридической профессией и страстью к прозе с драматургией я, признаться, не вижу особого диссонанса. Собственно говоря, и Гофман с Кафкой были юристами, а Чехов с Булгаковым - вообще медиками. Так что, по большому счету, какой-то жесткой связи между профессиональным образованием и занятием литературой нет.

- Можно подвести предварительный итог: что сделано, каковы успехи и неудачи и что в загашнике?

- Если бы мне кто-нибудь в двадцать лет сказал, что будет столько сделано, откровенно говоря, и сам бы не поверил. В Москве опубликован роман-файл "Флёр", написаны пьесы, шли спектакли в Вильнюсе, Ставрополе и Тольятти, в печатных и электронных изданиях вышли рассказы и новеллы. Буквально на днях литературно-философский журнал "Топос" опубликовал мою пьесу "Салон ритуальных услуг", в прошлом месяце я стал одним из победителей Международного драматургического конкурса "ЛитоДрама" в номинации "Современное пространство" за роман-перформанс "Русский Хэллоуин". К сорока годам получил четыре высших образования - юридическое, экономическое, психологическое и кинематографическое во ВГИКе (мастерская М.М.Хуциева).

Вступил в Союз писателей Москвы и Союз театральных деятелей РФ, стал членом Адвокатской палаты г. Москвы. Но не сделано, на мой взгляд, тоже немало. Скажем, тех же спектаклей могло быть в разы больше. В нескольких театрах, в том числе и в Москве, при наличии подписанных договоров или устной заинтересованности худруков и режиссеров, спектакли у меня так и не были поставлены. Так что не все так радужно, как может показаться на первый взгляд. Мы часто обращаем внимание на регалии и достижения человека, но не понимаем, что творческая изнанка и путь к читателю со зрителем намного тернистей. И пока эти тернии пройдешь, столько раз локти в кровь изотрешь, столько собственных зубов искрошишь, что на звезды уже и смотреть не хочется. Что же касается "загашника", то он, конечно, периодически пополняется какими-то вещами, но я, если так можно выразиться, "спорадический писатель".

Дело в том, что поскольку я не связан какими-то обязательствами с издателями, то могу себе позволить написать какую-то крупную вещь, а потом год вообще не писать и жить простой жизнью среднестатистического человека. При этом писательского тремора и творческого кризиса я, как правило, не испытываю. Просто это некие периоды, когда литература меня особо не интересует. Вообще, на мой взгляд, не надо писать много и постоянно - нужно по возможности писать просто хорошо. И пусть это будут не многотомные труды и собрания сочинений в конце жизни. В этом смысле мне как раз очень близки и понятны литературные биографии Олеши и Сухово-Кобылина.

- Заглядываю на вашу страницу в "Фейсбуке". Вижу непримиримое отношение к пошлости, глупости, лизоблюдству, к двойным стандартам. Что еще входит в список вашего неприятия?

- Самопиар неталантливых людей, желание пройтись по головам ради достижения собственных целей, постоянная мимикрия - от патриотизма до либерализма, от стойкого атеизма до воцерковленности. И так несколько раз на протяжении жизни в диаметрально противоположных направлениях.

Я, конечно, понимаю, что человеку свойственно расти, пересматривать свои взгляды, проводить инвентаризацию ценностей, но некоторые меняют окрас так лихо и часто, что не успеваешь следить за их метаморфозами. Так вот они и живут, от гранта до гранта - причем совершенно из разных рук. И как это все в людях совмещается, мне искренне непонятно.

- Какие проблемы вас, как писателя, волнуют? Что вы стремитесь сказать людям? Важно ли это им услышать? Есть ли какая-то мысль, которая пронизывает ваше творчество?

- Мне кажется, что почти во всех моих вещах лейтмотивом являются отношения человека с государством. Меня вообще всегда интересовали темы о месте индивидуума в обществе, о давлении социума на личность, о микроскопичности и суетности человека. О чем бы я ни писал, нет-нет, но вторым планом обязательно проскользнет чей-нибудь триколор или скипетр с державой. Иногда этот план завуалирован, иногда, напротив, выпирает на поверхность и становится чуть ли не главным героем произведения. Думаю, всех волнуют классические: "что делать?", "тварь я дрожащая или право имею?" и "кто виноват?" Это, собственно, и есть скелет моих произведений. Все остальное - пожалуй, только мясо, нанизанное на костяк.

- А чистите ли вы себя под кем-то? У каждого человека ведь есть недостатки. Имеете ли право на честное жесткое слово?

- Конечно, я не идеален. Но киньте в меня камнем, если найдете хотя бы одного человека без недостатков. На мой взгляд, любой человек имеет право на "честное и жесткое слово". Иначе становятся бессмысленными набившие оскомину речи о демократии, правах человека, свободах, волеизъявлении и толерантности. Но вот вопрос к "честности и жесткости" - это вопрос к внутренней совести скорее. С этим у меня проблем как раз не было. Как и большинство людей, я, безусловно, делал в своей жизни неоднозначные и, наверное, где-то противоречивые поступки, но, что очень важно, я никогда не оставлял за собой трупы в духовном смысле.

Растоптанных, преданных и проданных людей за мной нет. Поэтому, думаю, на "честное жесткое слово" я все-таки имею право. А вот любить мое "слово" или нет - это как раз к толерантности и внутренней демократичности тех, кто его слушает или читает. Ведь не секрет, что многие очень любят поговорить о свободах и плюрализме, но при этом тут же норовят заткнуть оппоненту рот кляпом.

- А почему вы уехали из Литвы? Я, например, люблю эту страну-парк, древние улицы Вильнюса…

- Откровенно говоря, я не большой сторонник небольших неторопливых городов и маленьких стран. Думаю, если бы я уехал в какую-нибудь крупную европейскую страну или США, то все равно стремился бы в мегаполисы. А парки есть и в России. Древние улицы тоже есть в любом городе с многовековой биографией. Так что для меня зелень и архитектура не показатель. Но вот когда город пустой, когда эмиграция в стране превышает все допустимые пределы - мне кажется, стоит делать неутешительные выводы по поводу любви к "стране-парку".

Парк не может быть сам по себе, а люди сами по себе. Иначе это не парк, а лес. Пусть даже и ухоженный. В Литве есть очень большая проблема - многие годы эта страна живет без энергии, крови и пульса. Отсюда неимоверная депрессивность на улицах, отсюда самый большой показатель самоубийств в Европе, отсюда и вполне естественный отток населения из страны.

- Помните ли литовский язык? Приходили ли в голову какие-то его сравнения с русским? Русской культуры с литовской?

- Литовский язык, конечно, помню. Хотя практика у меня в последние годы минимальная. А вот сравнений с русским языком, честно говоря, не вижу. С такой же легкостью, мне кажется, можно сравнить эстонский с грузинским. Что касается культуры, то так или иначе мы все десятилетиями варились в одном котле. Поэтому в свое время влияние было обоюдным и, полагаю, для обеих стран с культурной точки зрения очень полезным. Особенно это касается кинотеатральной среды. Сейчас, надо сказать, произошел очень большой перекос не в пользу Литвы. Дело в том, что Россия во все времена была более лояльна к разным культурным вливаниям, являясь в прямом смысле многонациональной, очень щедрой и открытой к талантам, страной.

И в этом плане в РФ ничего не изменилось. Литва же сильно замкнулась на себе и национальных традициях. И если Туминас и Карбаускис уже многие годы успешно работают и ставят в России, то, откровенно говоря, я не знаю выходцев с российским гражданством, которые бы так вольготно работали на постоянной основе в литовских театрах, а уж тем более на посту худруков.

- Если сравнивать ту Литву, которую вы помните, с нынешней - вы же приезжаете, можете сравнивать, тут у вас остались друзья, - что можете сказать?

- К сожалению, Литва превратилась в европейскую окраину. Как бы это обидно для кого-то ни прозвучало. Дело в том, что в любом государстве все держится на людях, на населении. А что можно сказать о стране, если у меня половина друзей и одноклассников разъехалось по всему миру? Причем, уверяю вас, это не только русские, но и литовцы, поляки, евреи. Центр того же Вильнюса всегда был очень красивым, сейчас он стал даже более европейским и обновленным, - это факт. Но, к сожалению, это всего лишь фасад, антураж, европейская декорация.

А за фасадом, тем не менее, живут люди, которых почему-то в разы стало меньше, чем было. Это люди, которым реальный достаток оставили в литах, а цены перевели в евро, причем далеко не по курсу. Это люди, которые при наличии антироссийских санкций платят за коммунальные услуги, продукты и лекарства больше, чем я в Москве. Литовские власти так часто и велеречиво говорят о солидарности с ЕС, но почему тогда население Литвы живет в разы хуже, чем в той же Германии? Это ли не показатель какого-то театра абсурда?

- А что нравится или не нравится в Москве, в России?

- Своих минусов тоже предостаточно. Прежде всего, это зависимость России от доллара и евро. А поскольку российские банки берут валюту на Западе, то система ипотечных и потребительских кредитов для российского населения в три, а то и в пять раз выше, чем в США и Европейских странах. Это все колоссально дорого, и с позиции российских властей совершенно дико и непродуманно. Многие годы идет борьба с коррупцией, но она, конечно, никуда не исчезла. Получается как в сказке про дракона: отрубаешь головы - вырастают новые.

В целом по стране все еще сильно ощущается экономическое расслоение масс. Пенсии, пособия, социальные гарантии - все это, конечно, не лестные для российской власти проблемы. С другой стороны, мне нравится, что Россия на сегодняшний день одна из немногочисленных по-настоящему лояльных, толерантных и демократических стран, как бы это по-своему ни пытались преподнести западные СМИ. Оппозиционные силы совершенно легально и свободно выражают свои мысли на "Эхо Москвы", "Дожде", порталах либеральной направленности, открыто и жестко высказывают мнения в соцсетях, приезжают на форумы и съезды в Европу, участвуют в выборах.

А то, что население перестало поддерживать оппозицию, то в этом виновата, прежде всего, сама оппозиция. Диалог нельзя выстраивать в риторике ненависти и унижения к собственному народу, называть его в эфирах "быдлом", а потом требовать от этого "быдла" голоса. В итоге оппозиция своими же руками и сломала собственную и без того достаточно хрупкую матрицу... Что касается непосредственно самой Москвы, то в последние годы, безусловно, очень многое сделано в плане градостроительства. Запущена региональная программа капитального ремонта жилых домов, построено и функционирует Московское центральное кольцо, постоянно открываются новые станции метрополитена, бесперебойно функционируют государственные порталы в Интернете.

Надо сказать, в Москве Интернет вообще один из лучших и дешевых в мире, а в метро он еще и бесплатный. Наконец-то, убрали лужковские самострои и киоски. Город стал отстраиваться, очищаться от архитектурной скверны, преображаться. Словом, тенденция очень правильная и радующая глаз. Осталось ее не загубить.

- Как вас воспринимает писательское сообщество Москвы? Известно ведь, что творческие люди - это как террариум, даже если они единомышленники. Там присутствуют конкуренция, зависть, а уж об идеологических антиподах и говорить нечего.

- Творческая среда, конечно, достаточно завистлива. Связано это часто с тем, что в ней много тщеславных, капризных, амбивалентных в словах и поступках, а иногда просто глубоко порочных и асоциальных людей. Но с такими я стараюсь не общаться. А вот по-настоящему талантливым людям я не то что никогда не завидую, но по возможности всегда помогаю. Надо отдать должное, они мне всегда платят той же монетой. Что касается "идеологических антиподов", то лично у меня есть одно единственное неприятие в литературе - это "новая драма".

И люди из этой "секты" хорошо осведомлены о моей позиции. Вот там как раз очень много графоманов, не талантливых, пришлых людей, склонных к грязи и чернухе, авторов зачастую вообще не разбирающихся в азах профессии. Вообще, у графоманов есть удивительная черта - они всегда сбиваются в стаи. А в стаях обязательно появляется своего рода партийность. И, по большому счету, не важно - патриотическая эта партийность или либеральная. Искусство  ведь очень индивидуально, единично, всегда завязано на собственном "эго", как правило, это не "стайная" сфера. Поэтому, как только вижу, что попадаю в какую-нибудь горланящую клаку - сразу опускаю забрало.

С другой стороны, сегодня литературный процесс так устроен, что фактически любой пишущий может найти свою аудиторию. Кому-то везет и он попадает в хорошие крупные издательства, кому-то везет чуть меньше и он выходит на "толстые" и "полутолстые" журналы, сотрудничает с электронными литературными изданиями. Лично у меня очень хорошие отношения с "Литературной Россией", журналами "Дети Ра", "Зинзивер", "Футурм АРТ", "45-я параллель", "Топос". Поэтому, надеюсь, что писательское сообщество мне пропасть все-таки не даст.

- Россия сейчас на перепутье. Либералы пугают чуть ли не фашизмом. Патриоты тоже, только либеральным. Идет борьба идей. Как думаете, куда рулит Россия, может ли существовать какая-то объединяющая государственная идея? Делите ли вы людей на "ватников и либералов"?

- В литературе - да, безусловно, делю, поскольку это некие укоренившиеся, чуть ли не архетипичные, образы. Весь "Русский Хэллоуин" на этом построен. А в жизни, скорее, разделяю на интеллектуалов и неучей. Не важно, чему учат СМИ, Интернет и блоги. Если человек не верит собственным глазам и без посторонней помощи не в состоянии отделить зерна от плевел, то говорить с ним бесполезно. Вариация "ватников и либералов" - это фактически война "остроконечников и тупоконечников" Джонатана Свифта, которые спорили, с какого конца следует разбивать вареные яйца... Конечно, никакого фашизма и тоталитаризма в России нет.

Все это не более, чем пропагандистские ярлыки, мало имеющие отношение к реальности. Достаточно посмотреть на поддержку населением власти, чтобы сделать соответствующие выводы. А такой колоссальной процентуальной поддержки, причем искренней, не "карусельной", я сегодня, честно говоря, не знаю ни в одной европейской стране. Да и о чем тут можно говорить, когда теле- и радиоканалов только в российском эфире далеко за сотню, а Интернет вообще забит порталами разнолилипутской направленности - от патриотической до либеральной. Заметьте, все это абсолютно свободно, доступно и открыто в любое время суток. А вот какую пропаганду выбрать и как на нее реагировать, решать уже конкретному "лилипуту". Но что объединяет всегда - граница.

Русский народ во всей своей многонациональной массе всегда очень трепетно относился к самости, независимости и давлению извне. Это на генном уровне. Мы помним Великую Отечественную войну, мы хоронили своих дедов. И вообще, мы отлично исторически образованный народ - с многомиллионной памятью на кладбищах и в братских могилах. Поэтому, конечно, борьба в этом смысле с Россией всегда будет бессмысленной и для многих беспощадной. Русские могут простить внутреннее давление, если таковое будет, но никогда не простят внешнего. И в данном случае США и ЕС, на мой взгляд, сделали очень крупную логическую ошибку. Возможно, роковую для них. Они до сих пор для себя не уяснили, что борются не с российской властью, а с российским народом.

И, честно говоря, я не вижу Россию на перепутье. Я вижу некий очень небольшой процент оппозиции, который близок по взглядам к европейским и американским кругам. Понимаю, что многим очень хочется видеть русский мир именно в оппозиционных очках. Но это очень большое заблуждение. Очки порой необходимо снимать. Особенно, если они с диоптриями, не подходящими зрению.

- Расскажите о своей семье. Как складывается быт в Москве? Нет ли ностальгии по Вильнюсу?

- "Семь я". Пожалуй, это то, в чем я реализовался на сто процентов. Люблю свою прекрасную жену, обожаю нашего юморного малыша, похожего на деда-поэта, как две капли хорошей рифмы. Трепетно отношусь к пасынку, которого воспитываю с шести лет. В быту тоже все хорошо. У нас собственная трехкомнатная квартира. Что касается ностальгии по Вильнюсу, она, конечно, не столько по городу, сколько по людям. С родителями меня связывают сорок три года жизни, с дочерью от первого брака - двадцать два, с оставшимися в Вильнюсе друзьями и одноклассниками - тридцать шесть лет. Это, если так можно выразиться, мой литовско-русский крест. Но этот крест легкий, по-настоящему любимый и, пожалуй, один из самых важных в моей жизни.

Беседу вел Юрий Строганов (Литва, "Экспресс-неделя" № 46 (1032), 17 ноября 2016 г.)