Никто

Надежда Петровна, старший бухгалтер ООО «Стройком» возвращалась на метро в час пик. Ее мощная фигура под два метра, круто заостряющаяся книзу и оттого походившая на волчок, была надежно зафиксирована между плотно прилегающими соседями: справа, слева, спереди и сзади.

В воздухе, которым она дышала, смешалось все: дорогие и дешевые духи, десятки шампуней, запахи, вырывающиеся из подмышек и спин, запакованных в теплые зимние куртки. Ее пухлые пальцы правой руки, впитавшие ароматы чернил и кадровых печатей, скользили по засаленному металлическому поручню над головами счастливцев, которым удалось сесть. Левую руку она держала на сумке не потому что опасалась карманников, а потому что ждала звонка. На работе никто ее не поздравил – но в этом не было ничего странного. Она не афишировала свой день рожденья. Но вот от друзей и родственников тоже не было никаких поздравлений.

Наконец телефон мурлыкнул, и она, тесно прижимая к туловищу локти, стала выковыривать его из-под косметички, кошелька и детектива Татьяны Устиновой. Долго, долго загружалась папка со входящими. «Два новых сообщения» - отобразилось на дисплее. Кто же это? Кто написал? Кто все-таки ее вспомнил в этот день? Оказалось, Спортклуб с рекламой йоги для начинающих. И еще сообщение от сбербанка.

Наталья Петровна Вздохнула и вышла из вагона. Всего полчаса в железной пасти маршрутки – и вот она уже в Красногорске. Она перешла через улицу налево - и открыла дверь подъезда. Из подвала уютно веяло сыростью и прикормленными котами. Стало одновременно тепло и душно. Тяжело дыша, Наталья Петровна поднялась по лестнице на четвертый этаж. Звонить не стала – повернула ключ сама. Громко хлопнула дверью. Муж переключал каналы телевизора, из маленькой комнаты раздавались голоса детей, но никто не вышел ее встречать. Никто.

Она расстегнула дубленку, развязала шелковый платок, села на тумбочку и посмотрела на себя в зеркало. Зачем она спала в бигудях? Зачем целую неделю выбирала блузку в интернет-магазине La-Mode? Зачем накрасила губы? Ее щеки медленно стекали на пол, серые глаза в мелких складках будто собирались нырнуть за ними. Седина всходила на висках сквозь мелированные пряди. Старость закрадывалась медленно и неумолимо. Жизнь ее давно прошла кульминацию и клонилась к закату в череде абсолютно похожих друг на друга дней. Но и это было не самое страшное.

Ее жизнь, со всеми тайнами, радостями, разочарованием, с первым поцелуем на школьном чердаке, золотым выпускным платьем, с его «люблю» посреди поля под проливным дождем, 25-ти часовые роды без анестезии и два кесаревых сечения, бессонные ночи у кроваток, готовка, стирка, посуда до двух ночи, все, все это было зря. Это все никому не нужно, даже самым дорогим и близким людям.

Ее старшенький Глеб, практикующий хирург, защитивший PHD в Германии и приехавший на неделю погостить. Ее средний Вадим – бакалавр Бауманского института и младшая дочка Маша, шестиклассница и разрядница по художественной гимнастике. И электрик муж. Никто. Никто не вспомнил о ней сегодня.

Она сидела перед зеркалом в прихожей, на низеньком пуфике, так и не сняв ботинок - беспомощная, жалкая. Всхлипывала и вытирала нос, который потек от мороза и слез.

- Мам? – показался из комнаты старший Глеб.

- Мам, что такое? Что случилось? – вышли следом Вадим и белокурая Маша.

В дверном проеме показался заспанный муж в одном тапочке.

- Никто, - прошептала Надежда Петровна, похрюкивая в бумажный платочек.

- Никто? – переспросила Маша, она присела рядом и обняла маму ласково, - что никто?

Глеб и Вадик сели на пол возле мамы. Вадик стал расшнуровывать ее ботинки, а Глеб расправлял смявшиеся кудри.

- Никто не позвонил мне за целый день! Никто не написал ни одного слова! Никто не сказал! Никто не поздравил меня! В мой день рожденья! Даже муж! Даже дети! Никто! Никто! Никто! – говорила Наталья Петровна и плакала.

Возникла оглушительная пауза. Дети и муж неловко переглядывались между собой, Вадик заговорил первый.

- Мам, ты чего? У тебя же завтра день рожденья!

- Что? - не понимала Надежда Петровна, - сегодня не 26 февраля?

- Сегодня 25, мам, - сказала Маша.

- Разве 25-е? – переспросила Наталья Петровна у мужа.

- Моя ты хорошая, сегодня 25-е, - сказал он и обнял ее за плечи.

Ключи

Когда мне было 17, я работала лаборантом на кафедре физиологии. Каждый вечер после эксперимента в лабораторию к нам заходил один парнишка - держался он как всем чужой: угрюмо и неприветливо. Но нам было по дороге.

Мы сидели с ним в метро, в пустом вагоне. Он вдруг повернулся ко мне и говорит:

- А я могу тебя проводить...

От неожиданности я вздрогнула и испуганно посмотрела на него.

Тогда он улыбнулся, отодвинулся и добавил:

- ...до Китай города.

Когда я поняла, что нам вместе осталось ехать всего одну станцию, и мне только от этого так грустно, я рассмеялась! Он стал смеяться в ответ, и так мы смеялись всю дорогу до моего дома. Шли через парк. Он все рассказывал про беломорские экспедиции, про полевую биофаковскую жизнь, а я не слушала, я шагала по снегу и думала о том, как нам весело. Он теребил в руках связку ключей. Когда я спросила, почему в руках, он покраснел

- Карман порвался, - он смутился, посмотрел на меня и добавил с достоинством: -...Сегодня!!!

Тогда я предложила на время переложить их в мой карман. Он улыбнулся и согласился.

А когда мы простились у подъезда, было уже полпервого ночи.

Андрей поехал домой в Новогиреево, к последнему поезду, а я, почти танцуя, поднялась на шестнадцатый этаж - домой. Папа встретил меня неодобрительно и молча. Я как ни в чем ни бывало поздоровалась, сняла пальто, папа принял его, чтобы повесить, и тут у него в руках пальто загремело. Я полезла в карман – о ужас! Андрей забыл ключи: и сейчас в эту самую минуту он едет домой без ключей и скорее всего не подозревает об этом.

Я посмотрела на папу и сказала:

- Пап, Андрей забыл у меня ключи, мне нужно догнать его и вернуть их! - и вырвала обратно из папиных рук свое пальто.

Папа посмотрел на меня оскорбленно и одновременно с удивлением.

- Ты знаешь, доча, более наглой лжи мы с матерью еще от тебя не слышали.

И он двинулся на кухню, к холодильнику, поправлять свое здоровье. Из кухни я расслышала папин крик.

- Кто такой Андрей?

Я выбежала из дома, соображая набегу, почему папа не поверил.

Хорошо, что 64-й троллейбус подошел быстро. Я села в него и написала Андрею сообщение: "Загляни в карман и обрадуйся", – назначаю ему встречу у метро, на остановке 64-го. Перешла дорогу, стою уже на месте - Андрея нет. Значит, он проехал несколько станций, до шоссе Энтузиастов. Вот к остановке подошел 64-й. Последний троллейбус до моего дома – а Андрея все нет. Два запоздалых пассажира начали заходить на посадку через первую дверь, оборачиваюсь – нет Андрея.

Что мне оставалось? Я поставила одну ногу на ступеньку автобуса, спиной навалилась на дверь, чтобы ее невозможно было закрыть. Водитель завелся и собирался закрыть дверь, сделал несколько попыток, но я победила. Водитель смотрел на меня удивленно. А я смотрела вдаль. Андрея не было. Водитель несколько раз выругался - я стояла крепко и не отпускала дверей. Водитель пригрозил меня высадить, но я не отступалась и, не дождавшись моей ответной реакции, он тронулся с открытой дверью. Я хотела закричать на водителя, но в этот момент в темноте показался силуэт Андрея, он быстро нагонял троллейбус и кричал:

-Ключи, давай ключи!

Обрадовавшись, я полезла в карман и достала связку, но вынула сразу две: его и мои. Резко дернула и не смогла разделить. Они оказались сцеплены кольцами.

Андрей кричал и торопил меня:

-Давай скорее!

Автобус уже начал набирать скорость.

А я дергала изо всех сил, перебирала пальцами, чертыхалась, но не могла расцепить наши связки.

Так мы и ехали: Андрей бежал за троллейбусом, кричал мне, я возилась с ключами, а старый водитель обрушивал на нас сквозь стекло свои суровые выхинские проклятья...

У нас так и осталась одна связка ключей на двоих, потому что мы поженились.