Алки Зеи, Леопард за стеклом, Самокат, 2016, «для тех, кто не предаст».

Счастливы мы или печальны и от чего это зависит? Когда заканчивается день, и тишина оседает вопросом, нелегко ответить с такой же простотой, как в детстве, с таким воодушевлением, как две сестры восьми и десяти лет, живущие на греческом острове в окружении мифов и историй, сочиняемых ими вместе с братом.

Младшая, Мелисса, Мелия - чье имя на греческом обозначает «пчела» и «мед», а символика имени связана с надежностью, мечтает: «Если бы у меня были крылья, как у Икара, я бы летала по всему миру, из страны в страну, и спрашивала у детей: «ОЧСЧА? ОЧПЕЧА?», - вопрос, который сестры задают друг другу перед сном, что на их детском языке означает «очень счастлива? очень печальна?». Всегда отвечает на этот вопрос старшая сестра – Мирто, которой в романе предстоит больше других детей оказаться вовлеченной в эксперименты над людьми, проводимые диктатором, «правителем, похожим на жабу». Но Мирто сумеет вернуться к себе прежней, ведь Мирто – мирт – символ чистоты, и возвращение к себе станет шагом вперед.

Роман греческой детской писательницы и драматурга Алки Зеи, вышедший в Греции в 1963 - роман о взрослении, о тех неуловимых событиях и сдвигах в обыденной жизни, которые свидетельствуют о непрестанном изменении. Но это лишь одна его грань. Вовлеченность детей в круговорот жестокой взрослой игры – другая. Действие происходит во времена наступления фашистской диктатуры Иоанниса Метаксаса в 1936 году. Взросление в романе становится не длительностью и протяженностью во времени, оно становится вынужденной реакцией на неожиданности и препятствия, поставленные нормальному течению обстоятельств, сложившемуся кругу жизненных установлений и привычек.

Роман приобрел широкую известность, как только был издан в Греции, появились переводы на иностранные языки, вышел он в 1965 году и в СССР, в издательстве «Детская литература», под названием «Наш брат Никос». Советское издание – от названия до вступительной статьи – несло на себе отпечатки соответствующей идеологической коннотации, поэтому нынешнее издание, вышедшее в издательстве «Самокат» в серии «Лучшая новая книжка», в переводе Анны Ковалевой, с иллюстрациями Олеси Гонсеровской, смотрится, действительно как «изданное впервые» и дает читателю право на собственные интерпретации.

Ученица Эдуардо де Филиппо, написавшая о нем очерк «Мой учитель Эдуардо де Филиппо», автор пьес для кукольного театра, ставившихся в Афинах, выпускница ВГИКа, Алки Зеи и в романе сохраняет драматургический динамизм, легкость и стремительность развития действия в сочетании с наблюдательностью и глубиной проникновения авторского взгляда. Смена власти, приход диктатора, привносит в жизнь детей, как им кажется, элемент игры, жизнь, вроде бы даже становится интереснее и забавнее.

Но постепенно миры детей и взрослых лишаются точек соприкосновения, смешиваются в каких-то диковинных пропорциях, жестокая игра взрослых как-то явно оказывается глупее и бессмысленнее детских игр: если не переименовать кошку, папу выгонят с работы, прекрасные рукописи нужно уничтожить, книги сжечь, - это «вместо уроков», «подвиг» - незаметно вынести из лавки товары, так необходимые товарищам из фаланги. Очень тонко прослежена этимология – в психологическом отношении – предательства: от понятного, когда выдаются детские тайны, до глобального и неуловимого, прячущегося за маской необходимости, навязанного как норма - ведь рассказать звеньевому о том, что говорят в твоем доме, - это «не предательство, а обязанность».

Не случайно в подзаголовке романа значится: «для тех, кто не предаст». В романе затронут весь диапазон переживаний от чистой радости до растерянности и безысходности, но сделано это мастерски и осторожно, с огромной нежностью к своим персонажам и читателям.

И конечно, Леопард, волнующий и настораживающий, волшебный и совершенно реалистический. Образ Леопарда, обладающий определенной символикой и культовой значимостью с самых древних времен, совмещается в романе со своим прототипом – чучелом леопарда, помещенным в витрину в гостиной в доме родителей. Историю о грозном леопарде, опустошавшем окрестности и застреленном, рассказывала Алки Зеи на встречах своим читателям.

Символ детской тревоги, всеохватывающего страха и одновременно веры в то, что все, кто сильны, должны быть справедливы и участвовать в твоей жизни: Леопарду можно рассказать новости, а то и взглянуть на мир его глазами – из-за витрины. «Когда леопард смотрел на мир голубым глазом, был он ручным, словно домашняя кошка, гулял среди людей, помогал им и играл с детьми и животными в лесу. Но стоило ему открыть черный, как тут же он превращался в дикого зверя, уничтожал все, что делали люди, а животные бежали от него…», - как воплощение хтонических сил, Леопард ненасытен и неукротим, неподвластен ничему, кроме собственной свободы, поэтому только Никос, брат Мирто и Мелиссы, независимый и самостоятельный, может придумывать о нем самые интересные истории.

Пространство Леопарда – это пространство детской вселенной – с азартом и любопытством, ужасом и паническим страхом, обидами и самопреодолением, с тайным языком и секретами, выдуманными историями и открытиями, с приятием и неприятием мира взрослых, - это все то, что делает детство родиной внутренней свободы.

Представляют интерес литературные, исторические и мифологические переклички в романе. Дети, знакомые с греческой мифологией, могут проследить как она «работает» в жизни их греческих сверстников, и тех, что придуманы писателем, и тех, что читают роман - как мифологические сюжеты живут, словно просеиваясь в реальность. Артемида, Адонис, Арион, Антигона, Икар привлекут внимание читающего, заставят вдуматься в смысл имени героя и взаимосвязь происходящих с ним событий. Узнаваемы и образы, взятые из истории «древних» - дедушка, собирательный образ мудреца, так напоминающий Сократа и отчасти Диогена: «Странный у нас дедушка! Он совсем не похож на дедушек наших друзей. Высокий-превысокий, ходит с тростниковой палочкой вместо трости, и спина у него прямая-прямая – ну ни чуточки не сгорбленная. Все жители острова называют его «мудрец». Ну и конечно, «начальник папы - тоже Перикл», обнаруживают сестры Мирто и Мелисса.

Словно отзвук «итальянского периода» Алки Зеи, как штрих, придающий завершенность пространству Леопарда, порождающему титанов, возникает ассоциация с романом «Леопард» Томази ди Лампедуза. Связь эта не столько даже повествовательная, сюжетная, сколько пластическая, визуальная, вплоть до эпизода с упавшим чучелом княжеского дога. В этом совмещении интересна прорисовка стихии духа, мощи человеческого естества, загадочно рожденного и загадочно уходящего.

В детской литературе после второй мировой войны происходит смещение акцентов, больше внимания уделяется «точке зрения ребенка», отказу от назидательности, сближению с обыденной жизнью. В частности, Свен Нурдквист замечает: «если говорить о литературе вообще, то мы, шведы, перестали бояться изображать детей некрасивыми, злыми, отталкивающими.

Это такая характерная черта шведской литературы. Норвежцы и датчане тоже создают книги, которые балансируют на грани: в них рассказывается, например, о смерти, о душевных болезнях. Такие книги адресованы также и взрослым, которые этого боятся». По признанию исследователей, Алки Зеи внесла в европейскую детскую литературу элемент автобиографического повествования и свободное присутствие политической проблематики.

На Московской книжной выставке-ярмарке, где Алки Зеи встречалась с читателями и представляла свою книгу, ей был задан вопрос, который всегда остается одним из главных в детской литературе: «Должна ли детская художественная книга ребенка чему-то учить?» «Должна», - ответила Алки Зеи. – «Но ребенок не должен об этом догадываться».

Финал у романа легкий и сказочный, как стекло, способное скрыть и показать, ранить и защитить…

И хорошо бы все-таки не забыть задать вопрос самому себе, своему ребенку: «ОЧСЧА? ОЧПЕЧА?», - очень счастлив? очень печален? И вслушаться в ответ.