Основа основ любой культуры – язык. А с ним у нас пока беда. Всё большее число людей общается на сленге, изустно или в эсэмэсках, всё большее число их диктанты пишут на уверенные «двойки». Парочка министров культуры с иной ментальностью, помимо русской, Швыдкой, потом Фурсенко, подвинули русский поближе к украинскому, наломали дров, круша систему образования, – и вот итог… Наверное, хотели докторами стать или магистрами, но не дотянули и до бакалавров, правда, состоятельных, не бедствуют. Прежние министры давно ушли, но без работы не остались. Организовали для себя «Приют комедиантов» и неплохо там устроились. Такое им вполне по плечу, ну их, эти министерства, тем более культуры, одна морока…

*

Говорили раньше – «бумага стерпит всё», оказалось неверно. Это мобильник стерпит всё. Чистый белый лист бумаги мог заставить кого-то заглянуть в орфографический словарь, задуматься над оборотом речи, мог вызвать даже стыд своей откровенной белизной и чистотой невинности. Быть безграмотным неучем – стыдно! Потерять стыд – это уже катастрофа и поворот, открывающий дорогу к деяниям вплоть до уголовно наказуемых.

Не знать родного языка предательство – своего Отечества и длинной череды предков, на нём говоривших, а то и отдавших жизни за то, чтобы их потомки продолжали на нём говорить, и писать и читать – и творить.

*

Я уже знаю школы, где с аттестатами об их окончании выпускают недорослей не умеющих читать на русском языке. Такие школы нужно закрывать, гнать в шею либо учителей-русистов, либо, скорее, бесстыжих директоров-приспособленцев, умеющих потрафить родителям с возможностями подкупа.

Знаю даже взрослых, закончивших такие школы. Они читать по-русски не умеют, но от этого не бедствуют – прекрасно обходятся мобильником и гаджетами. Чтобы сносно устроиться в жизни, этого им хватило, телефона и языка с гортанью, как инструментов, воспроизводящих звуки, обычного «ла-ла» – хватило. Конечно, это талантливые недоросли, только талант их куцый, обрезанный. Можно представить, на что они были бы способны, обладай они своим талантом впридачу ещё и вооружённым грамотой. А для бесталанных – не жизнь, а «чёрная дыра» – куда засосёт… Вот и в русской пословице то же: «Ученье – свет, неученье – тьма».

*

Всевышний специально подбросил людям такую забавную игрушку, как компьютер. Он сделал это, чтобы произвести рассев – глобальный рассев! И так отсеять в мусор «офисный планктон». Кто неспособен размышлять, читать книгу, думать, тот станет тешиться гаджетами и эсэмэсками. Это способ выявить убогость. Иначе разделиться по достоинству и иметь претензию на подобающее ему место у двуногих никогда не получалось. Сплошь и рядом ничтожества имеют привилегии по какому-либо выдуманному и узаконенному человеком праву: праву рождения-наследования, денежному, праву сильного, ставшего насильником, праву хитрого, обманом завладевшего тем, что ему не принадлежало, праву клеветника, оболгавшего честного и заступившего его место, расовому праву, сословному праву… Сколько ещё их, этих прав – поди разберись в этом законе–беззаконии…

*

Длинная история человеческих цивилизаций теряется в веках. В этой истории и 5, и 20 тысяч лет назад, вчера, сегодня… одни и те же страсти, мотивы действий и способы добиваться своего. Совершенствовались лишь инструменты, от каменного топора до ядерных технологий. А так – ничего нового. В основу существования и у зверя, и у человека заложен был только эгоизм: индивида, семьи, рода, клана, цеха, стаи, государства… С этим и шагнули в XXI век.

Параллельно с этим основным двигателем прогресса-регресса сызначала, от самых истоков развивалось то, что потом назовут словом «культура». Она никогда не признавалась главной и определяющей, всегда кому-то мешала, ненадолго вспыхивала, чтобы затем подвергнуться гонениям или ревизиям. Всегда в пасынках-падчерицах или, если ещё ближе к смыслу, – во вдовах.

«Культура – вечная вдова.
Супруг покоится в Мемфисе». Н.А. Клюев

Стоунхендж, Аркаим, Баальбек, Мемфис, Чанъань, Афины… неважно где, всегда – вдова. И всегда, прежде чем овдоветь, она успевала отдать в мир новых своих сыновей и дочерей. Они живут и ныне, хотя ничего не изменилось, и культура опять вдова. В бесовском карнавале мемов-масок-шоу её плохо видно, но – жива. Слава Богу, жива!

*

Мой совет родителям, настоятельный и искренний, – приучите своих детей сызмальства к книге и не покупайте им смартфоны, планшеты, даже просто мобильный телефон до тех пор, пока они не научатся читать и писать. Как бы они их ни клянчили – не покупайте! Этим шагом вы сделаете им прививку «на культуру». Культуру разговорного общения, письменного общения, культуру общения с огромным интеллектуальным пластом, хранящемся в фундаменте цивилизации, представленном книгами, музеями, концертными залами, памятниками архитектуры и зодчества…

Наш век считается компьютерным, так что компьютер никуда от ваших деток не убежит. Но при таком подходе они готовы будут с ним критически общаться. Прививки, «окультуривание», годятся только в раннем возрасте, для саженцев. Потом будет поздно. Потом растёт дичок – колючий, мелкоплодный, кислый, терпкий, горький, а то и ядовитый. Жизнеспособный… только мало кому нужный.

*

У зверей в основе жизни – врождённые инстинкты. Это они диктуют их собственную своеобразную культуру, где основной примат – сила, то есть кто кого сумеет победить и, если захочет, съесть. Но даже зверю, пусть не всякому, этого мало. И мы видим, как у прирученных зверей в обществе человека меняется модель их поведения. Ладно там, охранные функции и остальное в таком роде, это дрессура, основанная на инстинкте. А дальше мы наблюдаем в них качества, которые иными понятиями, кроме как из словаря культуры, описать не сможем: любовь, преданность, ревность, благодарность, справедливость, юмор… Как тут не вспомнить Гамзата Цадаса, который сказал, что «лошади чуть-чуть не хватило, чтобы стать человеком». Наши звери хотят дотянуться до нас, до тех из нас, кто рождён от матери-культуры.

*

Лгать можно на всех языках. И сегодня английский – самый лгущий язык мира. Чтобы меньше позорить собственный язык излишней ложью, все теперь предпочитают лгать английским. Удобно! Там язык переполнен огромным количеством идиом с намёками и полунамёками, двусмыслицами и недосказанностями, что даёт возможность существовать особому «английскому» юмору. Мол, понимай, как знаешь. Кто понимает – улыбается, про себя или воочию. Кто не понимает – продолжает оставаться простачком, которого надули и продолжают надувать. Ему об этом неизвестно, а англо-саксы продолжают улыбаться…

<.>

8 марта вечером я посетил концерт в честь юбилея Раймонда Паулса. Я не мог его не посетить, мы с ним жизнь проживали вместе, хотя в местах очень разных, удалённых друг от друга на целый евразийский континент. Включился я в телевизор с опозданием и наткнулся сразу на В. Леонтьева. Сердце ёкнуло. Неужели не будет праздника – Раймонда и его музыки?

Раймонд сидел за фоно, как всегда прямой, изящный, и виртуозно летал по клавишам. Мощный оркестр сопровождал его, вторил или солировал. Раймонд был, музыка его была, не было только вокала, живого голоса, кому он всегда доверял донести до наших сердец свои откровения.

Леонтьев, конечно, старался – выпевал, лихо плясал канкан со своим кордебалетом, манерно изогнутыми подраздетыми девочками и мальчиками, то и дело застывающими в неприличных позах. Красивый, картинный, будто только сегодня из Голливуда, и… несчастный – с голосом без красок и без былых возможностей.

Дальше – ещё хуже, ещё несчастнее: на сцене появилась Лайма Вайкуле. Лайма – всеобщая безумная любовь сорокалетней давности, тогда звезда первой величины в эпохе Паулса. Его эпоха продолжается и будет продолжаться, раз его музыка, играючи, всегда готова доказать, что она музыка. А вот Лаймы больше не было. Остался усечённый средний регистр, пропали бархатные низы, появилась гнусавость; проскальзывала и раньше, но теперь стала чуть ли не фоном. Понятно, почему ты сюда пришла, Лайма, не могу понять, зачем запела.

Стало ясно, что этот паноптикум, совсем как в «Приюте комедиантов», будет продолжаться, я расстроился и выключил телевизор. Пожелал Паулсу: «Не напейся, Раймонд, Ваше Высочество…

*

Минут через сорок что-то меня толкнуло, и я снова включился. И попал сразу на Шарифа. Потом была Оливия Краш, Георг Юфа, Интарс Бусулис. Были и помельче, но все с голосом. Вдохновенный спектакль разыграла неотразимая Мариам Мерабова. Прорвалась в зал со своим горем Лобода. Никогда раньше я её не видел и не слышал. Худая, нервная, некрасивая, кажется. Но как она пела, как звала своего потерявшегося «Скрипача…». Никогда она с ним не расстанется, заберёт с собой и когда будет умирать и после смерти…

Ну вот, теперь всё стало на свои места, блистательное трио снова были вместе – Раймонд Паулс, музыка и голос.

*

А потом пришла прима Пугачёва. Раймонд приветствовал её сердечно и с пиететом. Я хотел было опять выключиться, боялся за неё, но остался. И правильно сделал. Голос её был единственным среди своих ровесников, кто устоял в этой битве со временем. Побледнел, правда, немного поблёк, но остался на высотах. Алла выдала целый маленький концерт, то была прежня Алла, Алла, которой веришь. В вокале добавилось трагизма, это понятно, но что тут поделаешь – время, неумолимое время, безостановочно бегущее только в одну сторону – прочь от вчерашней жизни. Мне показалось, что она плохо, как-то неуверенно по сцене двигается, больше стояла или сидела – плохой знак, но, может, только показалось.

Она выполнила, наконец, своё обещание Андрею Вознесенскому и спела его прощальное «Ты меня не оставляй»:

«Край пронзительно-любимый,
Ты всегда меня поймёшь –
Гениальная равнина
В белых клавишах берёз…»

То был реквием поэту, напутствие и завещание всем нам, сыновьям и дочерям этого края, живущим, – ныне, и присно, и во веки веков…

Такой вот случился праздник 8 марта 2016 года – у Раймонда, у меня, у Латвии-Латгалии и у России. У всей культуры, куда бы она ни доставала своими живительными струями.

11.03.2016. Хутор Покровский