Валерий БЫЛИНСКИЙ. Тогда за стеной

Он был трубачом высокого ленинградского неба. Когда я только переехал в Питер, то написал про дядю Мишу рассказ...

Тогда за стеной

Однажды зимой – еще стоял день, но уже начало темнеть – я углубился по Столярному переулку куда-то в сторону Мойки. Забрел в переулок, в котором не было людей. Вошел в мрачный, с колокольной тишиной, двор. И вдруг услышал, что где-то рядом, за стеной, кто-то играет на трубе. Слабо так, грустно играет. Известная вещь, Yesterday, Beatles.

Я прошел несколько метров вдоль стены – звук трубы не ослабевал. Он явно шел из-за стены. Пройдя еще дальше, я увидел в стене нишу, в которую были встроены небольшие деревянные ворота – наверное, они сохранились еще с позапрошлого века. Ворота были закрыты. Вот за ними и слышался наиболее отчетливо звук трубы. Жалобный, плачущий. Да, музыка словно оплакивала что-то. Или кого-то оплакивал музыкант. Я прислонился к воротам – между мной и мелодией была узкая щель между створами – и слушал. Когда музыка закончилась, я услышал, что человек, ее исполнявший, закашлялся и всхлипнул. Короткое, оборванное рыдание.

Но может – мне показалось? Тут же послышался вздох, шорохи, скрип снега – видимо, музыкант встал и пошел. Он отправился куда-то в своем параллельном мире, а я долго еще стоял в этом – в темной нише, прислонившись к воротам спиной.

Через месяц – уже в Новом году, в январе – одна встреча заставила меня вспомнить музыку, которую я услышал тогда, за стеной.

В два часа дня я проходил по Невскому – в том месте, где проспект пересекается с каналом Грибоедова – и увидел собравшуюся толпу. В основном иностранцы, туристы. Перед толпой стоял на стуле невысокий пожилой мужчина лет 60-ти – в пальто и без головного убора – и играл на трубе. Он играл Yesterday. Но не так, как я услышал тогда за стеной – тихо, медленно, грустно – а ярко, весело, даже как-то чрезмерно расхлябанно, по-клоунски жизнерадостно. Труба его была обмотана шарфом. Внизу, под стулом, лежала перевернутая шапка-ушанка, в которую бросали деньги.

- Дядя Миша форевэ! – крикнул кто-то в толпе и зааплодировал. Все, в том числе и я, тоже стали хлопать. 
Громкий, раскатистый, какой-то рваный и совершенно безумный смех музыканта был нам ответом. Так смеются, наверное, когда у тебя кого-то убили, или сожгли, а ты, чтобы сохранить разум – или наоборот, пуская остатки разума на лыжах с горы – безудержно хохочешь. 

- Он все время смеется, - то ли спросила, то ли констатировала с иностранным акцентом интеллигентно улыбающаяся женщина в очках.

- Все время, - ответил ей ее спутник. – Дядя Миша никогда не плачет.

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2016

Выпуск: 

3