Огромный сверкающий джипяра подкатил к небольшому деревенскому чепку. В котором, за одним из пяти кривоватых столиков, сидели двое отрехолков трактороподобного вида. Серёга и Васёк, братья-работяги. Резались в нарды, неспешно переговариваясь и иногда культурно сморкаясь в сторону. Пиво ессно. Обед же.

– Городские, – глянул в окно Васёк и зевнул.

Они были похожи – слоноподобные грузовички на маленьких неуклюжих стульях. С той лишь разницей, что у старшо́го – Серого – кудри. У младшего – лысина.

Внутри нарисовались два дерзких кожана, из джипа. Вдрызг пьяные. Наглые. Не на шутку резкие.

– Слышь… – сходу приступил один, обращаясь к продавцу, немолодой усталой женщине. Начал быстро говорить пакости. Плохо, матерно, высокомерно. Хамски.

Серёга грузно встал, подошёл к кожану и, сверху, чуть слюнявя:

– Тёть Таню не трожь, барылла. Это родня мне. Чё орёшь тут?

Кожан опешил. Криво скорчил рожу. И по ней, и по фиксе в ней, отчётливо видно абсолютно всё: презрение, презрение и ещё раз неимоверное, – до сблёву! – презрение:

– Ты-ы-ы…

Серый не стал долго думать. Тем более что городские последнее время ездят с пистолетами. Поэтому тянуть не было никакого смысла.

Он тут же свалил кажана с копыт. Под следующим молотобойным взмахом грохнулся второй.

Затем Серый попинал их ещё немного.

Затем, обыскав приезжих на предмет оружия, вернулся к нардам. Оружия при кожанах не нашлось.

Очухавшись через пару минут, размазав кровь по бровям, в растерянности и прострации непрошенные гости вывалили из несчастного магаза. Вмиг сдриснули, взревев нехилым движком.

На следующий день

Лысый похмельный Васёк сидел-маялся в чепке.

Думал, взять ли, не взять пива на вечер… Или сразу водочки дербалызнуть. Денег в обрез. На дорогое, в общем-то, пиво не хватало. А с водки – изжога. Дилемма однако…

Тёть Таня принесла гуляш.

Рыкнул мотор – у входа остановился джип.

– Хм-м, – вздохнул Васёк, – вдыхая сладкий запах свежего пюре.

Двое бо́рзых, с покоцанными лицами, громко треснули дверью. В кожанах. Трезвые. Беспардонные.

Слёту:

– Слышь, – лысому, – даём пять штук, если скажешь, где найти чувака, который вчера здесь нас ушатал.

«Пятёрочка не повредит», – подумал Васёк и протянул руку:

– Давай!

– На.

Васёк сунул «пятёрку» в карман телогрейки:

– Это был я.

– Ты чего, мужик. Тот кудрявый был. Свистишь! Плешь пробьём… – Он не успел договорить.

Потому что сей же миг звизданулся с копыт долой – мордой в пол! За ним – друган. Васёк нехитрое своё дело знал.

По традиции, – как бы нехотя, с оттяжкой, – попинав «гостей» здоровенным мокроступом, – бросил хозяйке:

– Тёть Тань, вызывай ментов.

И, отслюнявив ей долевич «за беспокойство», прикупил десяток с лишним цветастых банок. Неспешно отправившись восвояси, переваливаясь по колдобинам вездеходом-«Беларусью».

Там, через квартал, брательник-Серёга тщательно затапливал пятничную баньку. Покряхтывая, да под водочку. Да под огурчик. Да под старые советские марши.

«Эх, пивка сейчас!..» – с искренней, душевной признательностью поминал Васёк недавних городских «благодетелей».