***
Уточки на Черной речке...
Здесь рыбак не промышлял,
Здесь о малом человечке
Русский гений помышлял.
Зябко, зябко бедной пташке,
Но юга не светят ей.
А вокруг пятиэтажки
Камни сдвинули плотней.
Снег истаял, будто сахар
Ленинградскою зимой.
Здесь турист влюбленный ахал
Пред борделем и тюрьмой.
Выстилался мшистый бархат,
Илистый струился шелк.
А солдатик встал из праха
И на Гитлера пошел.
***
Отец работал…
Калинов мост
Отец работал. Он твердил
Про бизнес, про ремонт в квартире.
Он места мне не находил
Ни в том, ни в дивном новом мире.
Отец был доктор, офицер.
Отец был папа мой когда-то.
Любовь и боль в его лице
Являются, когда он вдатый.
Тогда он говорит – Гирьял!
Утопла в ковыле станица
Яицкая, где дом стоял...
Ему домой не возвратиться.
Спасибо за иммунитет,
Тобою, папа, укрепленный.
За белый свет, за десять лет,
За слезы, кровь и пот соленый.
Не ради красного словца,
А потому, что день воскресный,
Прости за то, что мне отца
Родного заменил небесный.
***
На холмах Грузии лежит ночная мгла.
А.С. Пушкин
«На холмах Грузии лежит ночная мгла».
Отец, вернись живым из Сагареджо,
Покуда родина еще не помнит зла,
Но русских на Кавказе уже режут.
В багажнике звенел и пел хрусталь,
Когда бандиты газу поддавали
На черной «волге», и под утро сталь
Светлела, как печаль, на перевале.
Вернись, чтоб хохотать над «Мимино»,
Быть без ума от комсомолки Нины,
Мариновать шашлык, ценить вино
И торговаться из-за ста грамм тмина.
«На холмах Грузии лежит ночная мгла».
Другой поэт у моря просит бури.
А там, под Богом, в золоте, в лазури
Долина смертной тени пролегла…
ПАМЯТИ БОРИСА ЛЕВЕНЦА
Каким он был? Красивый, молодой...
Шел пятый день войны, и прадед мой
Летел посланцем ангелов небесных
Над Белой Русью на крылах железных.
Пускай архив не выдает ответ
На мой запрос, как он провел то лето,
Но в голубых глазах не меркнет свет,
Когда он улыбается с портрета.
Быть может, превращается в звезду,
Кто в сорок первом был убит году,
Кто был развеян ветром над границей,
Быть может, стал неперелетной птицей.
Есть родина, а есть жена и дочь.
Есть разница меж тленьем и гореньем.
Он, вдохновленный Гоголя твореньем,
Еще не знал украинскую ночь…
***
Ее ничем не заслужить,
У бабки не наворожить,
Ее от роду не привить,
Указом не постановить.
О ней бессмысленно мечтать,
Возможно в книге прочитать,
Она крови не горячит,
Она в груди ребром торчит.
Еще крепка она как смерть,
А мне хотя бы раз посметь
Сказать, не воротя лица,
Сказать, что я люблю отца.
Но вянет слово на губах,
Как вянут розы на гробах,
И нелегко дается нам
Любовь к отеческим гробам.
***
За имущество, за транспорт,
За покойных, за родных…
Новый заграничный паспорт
Получу я вместо них.
Протянула половину -
Кончить проще, чем начать,
Раскусила сердцевину –
«Горько» некому кричать.
Я теперь увижу море
За невыездных, за тех,
Кто хлебал без хлеба горе,
Кто, не громыхнув, затих.
Вот подарочки – ракушки,
Камешки… бери любой.
Самогон в железной кружке,
Третий тост – не за любовь...
***
Ехал красный комиссар на лихом коне,
Торопился комиссар, чтоб успеть к войне.
Ехал белый офицер на лихом коне,
Не боялся офицер сгинуть на войне.
Их свели лицом к лицу ночь, зима, буран.
И сказал боец бойцу: «Это ты, Иван?».
А боец бойцу в ответ: «Это я, Борис!».
И впервой за много лет братья обнялись.
Тут рассказу бы конец, да конец благой.
Но вздохнул один боец, и вздохнул другой.
И один свой нож вонзил в брата не спеша,
А другой, что было сил, шею брату сжал.
Долго падали они в красно-белый снег.
Мимо них бежали дни и тянулся век.
Широко глаза раскрыл убиенный брат,
И глаза ему закрыл милосердный брат.
То не сказка и не быль, не высокий слог.
То пропел степной ковыль и навеки смолк.
***
А если Родина попросит,
И ты не сможешь отказать,
То как ей правду на допросе
И говорить, и не сказать?
Как не поддаться, уклониться,
Когда тот - добрый, этот - злой,
А твой автограф со страницы
Не выпилить бензопилой?
Как бормотать, потупив очи…
Прекрасен мир, и жизнь - борьба,
И ты - главбух, и дело к ночи,
И дело не висяк – труба.
А если Родина прикажет,
То кто откажет ей в любви,
Кто на алтарь к ней не возляжет,
И кто душою покривит?
Все на уме у шебутного
Мальчишки угол и горох…
Молчанье – золото, а слово…
Вначале Слово было Бог.