ПЕЙЗАЖ

Полмира объехав без дела,

Поймешь, что полжизни отдашь

За русский пейзаж черно-белый,

Березовый зимний пейзаж.

На дальнем пригорке деревня,

Сороки пустились в полет,

А рядом меж редких деревьев

Охотник с собакой бредет.

Петлянье дороги окольной,

Следы лошадиных подков

И темный шатер колокольни

На фоне сплошных облаков.

Мой друг, путешествий любитель,

Меня перебьет в простоте.

Он где-то подобное видел.

В Германии? в Польше? в Литве?

Пейзаж этот больше фламандский.

Вот Брейгель, типичный пример.

Подумаешь, кончились краски.

Остались бы уголь да мел!..

В Антверпене не был я в жизни

И спорить теперь не готов.

Но вдруг этот Брейгель Мужицкий

Был родом из наших краев?

Согласен, что это абсурдно.

Но что, если я не один?

Вдруг так же считают подспудно

Датчанин, француз или финн?..

Уютно чернеют домишки,

Со снежной зимою в ладу,

И черную шайбу мальчишки

Гоняют на белом пруду.

***

Юрию Баранову

Мы успели родиться на шестой части суши –

На восток до Камчатки и до Кушки на юг.

Мы умели смеяться и играть без игрушек,

И не всякого сразу допускали в свой круг.

Мы сбегали с уроков на футбольное поле;

Мастерили ракеты из конфетной фольги,

И таинственный запах бертолетовой соли

Ни химчистки, ни стирки одолеть не могли.

Мы не ждали послушно, когда стукнет шестнадцать,

И на взрослые фильмы пробирались в кино.

Мы с пеленок учились ничего не бояться

И не верить, что будет – чему быть суждено.

Мы чуть свет выбирались из постылой постели,

Каждый день продлевая хоть на крохотный час;

Мы быстрее взрослели, потому что хотели

До поставленной цели доходить каждый раз.

Мы от края до края по земле колесили,

От Карпат до Байкала все нам было – свое.

Мы страну, где родились, называли Россией

С большим правом, чем нынче называют ее.

Где-то строились башни, где-то рушились стены;

Мир дробился на части и кроился по швам.

Мы сумели не сгинуть через все перемены,

И кому было трудно, шли по нашим следам.

Мы ни совесть, ни веру никогда не попрали.

Что нам новый порядок или старая власть.

Если мы в этом мире до сих пор не пропали,

То, уж будьте надежны, нам и впредь не пропасть.

КАНУН

Туман в низинах расстилался пеленою,

Внезапный ветер набегал и пропадал;

И до утра, готовясь к завтрашнему бою,

Не спал в сраженьях закаленный генерал.

Рассвет все ближе. Но покуда час не пробил,

Он зорким взглядом обводил притихший стан;

То тут, то там мелькал его орлиный профиль,

И все бесшумно расходились по местам.

Он назубок усвоил истины простые:

Не лгать, не трусить, не сдаваться, не стонать.

Он знал доподлинно, как велика Россия,

И доброй волею не стал бы отступать.

Пристало ль русским перед пулями склоняться,

Когда на знамени – нерукотворный Спас!

Мы насмерть станем за родную землю, братцы,

И вместе выживем. А впрочем, как Бог даст.

Пусть грянет бой, какой от века был едва ли,

Пусть супостату будет белый свет не мил;

Чтоб через двести лет потомки вспоминали

Тех, кто за Родину себя не пощадил.

Он не застанет час, когда под вечер смолкнут

Орудий залпы, посвист пуль, снарядов вой.

Он будет гордо умирать, шальным осколком

Смертельно раненый в атаке роковой.

Светлело небо в ожидании восхода;

Вот-вот над полем вспыхнет первая заря.

Начало осени двенадцатого года.

Грузинский князь – на службе русского царя.

ЧЕРНОГОРСКАЯ ЛЕГЕНДА

Полумесяц потонул в заливе,

Померцал и в глубине исчез.

До чего же ночи здесь красивы.

Чуть колышется прибрежный лес;

Ослепительно сияют звезды,

Дышит влагой терпкая трава;

И звенит ночной прозрачный воздух,

Как натянутая тетива.

Память на случайности горазда,

В прошлое стучится наугад.

Черногорцы тут стояли насмерть

Полтысячелетия назад.

Было так, – когда незваный кто-то

В вольный край дерзал войти с огнем,

Просыпался неприступный Котор,

И святой Покров лежал на нем.

Испокон веков не имет срама

Тот народ, что верою богат;

И на месте разоренных храмов

Воскресали краше во сто крат.

Час настал, сошлись клинки из стали,

До глубокой ночи длился бой;

Огненные звезды заблистали

И скрестились в небе над водой.

И тогда, от злобы обессилев,

В первый день Великого поста

Полумесяц потонул в заливе,

Побежденный силою креста.

***

Привычка русская свой крест нести,

Ни исповедать, ни постичь ее, –

От ощущенья бесполезности

До состоянья безразличия.

Весь опыт прошлого ни разу нам

Не удалось принять за правило,

И руководствоваться разумом

Ничто нас так и не заставило.

Но мы стоим перед напастями,

И перед силой не пасуем мы;

И разве тем грешны отчасти мы,

Что каждый раз непредсказуемы.

Так что внушать чужие истины

И мерить нас своею мерою!

Мы наизусть не вспомним гимн страны,

Но вспомним Отче наш и Верую.

И как бы ни досталось крепко нам,

Мы всё не ропщем тем не менее;

И в пику посторонним скептикам

Несем свое предназначение.

Мы просим силы и усердия,

Чтобы с пути не сбиться крестного,

У Серафима и у Сергия,

У Пушкина и Достоевского.

И в битве, где бессильно знание,

За нас судьба – святая схимница;

И воздаянье ждет нас на небе,

И не пройдет, и не отнимется.