Мне хорошо запомнился тот трудный и едва ли не голодный 1999 год. То единственное занятие, которое мне и Костику смогли найти в службе занятости, — уборка картошки в дальнем, как рухнувший социализм, колхозе. Два часа езды на автобусе — и вот мы уже на «лоне природы». Еще десять минут и мы, захватив с собой ведра, мы идем на взъерошенное плугом поле.

Рядом с нами трудятся военные и, кстати говоря, за ту же плату: кто сколько сможет донести картошки до автобуса. Нашей небольшой, смешанной по составу группой, командует прапорщик Ничипоренко. Он молчалив и сосредоточен, как любой уважающий сам себя начальник средней руки.

Р-р-раз!.. Ведро с картошкой взлетает к борту грузовика. Наверху его принимают растопыренные пальцы, а потом слышится шорох высыпаемой картошки. Пустое ведро летит на землю. Крестьянский труд однообразен как механическое движение поршня. Мысли постепенно тускнеют и становятся похожими на медленно ползущие по небу серые облака.

Проходит полчаса, час, полтора… До перерыва на обед мы успеваем загрузить шесть машин. Для городских интеллигентов это почти подвиг.

Но наконец-то мы бросаем ведра и садимся на большую кучу картошки. Мой друг Костя достает из сумки сверток. Это наш обед. Мы выкладывает на газету нехитрую снедь: бутерброды с салом, головки лука и помидоры.

М-м-м!.. Вкуснотища! Свежее деревенское сало еще пахнет сгоревшей соломой, оно нежное и сочное как сливочное масло. Мы предлагаем один бутерброд прапорщику Ничипоренко. Он нехотя отказывается: прапорщик — командир нашей группы, и он должен поддерживать свой неподкупный авторитет на должном уровне.

Ничипоренко снимает рубашку и осматривает надорванный карман форменной рубашки. Он извлекает из-за воротничка иголку с ниткой и приступает к неторопливой работе.

Мы с Костей жуем бутерброды и от нечего делать рассматриваем газетный кроссворд. Кроссворд довольно прост и вполне годится для обеденного чтива.

Костя косится на Ничипоренко… Он думает, что если удастся привлечь прапорщика к разгадыванию кроссворда, то тогда (между делом, конечно) мы сумеем всучить ему один бутерброд. Судя по всему, прапорщику просто нечего было взять с  собой из дома.

Костя выбирает вопрос попроще и громко спрашивает:

— Товарищ прапорщик, скажите, пожалуйста, как называется отверстие в палубе корабля? (Люк)

Ничипоренко косится на Костю. Взгляд моего друга по-ангельски чист.

— Дырка, — быстро отвечает прапорщик.

Гениально!.. Черт с ним, с люком, ведь самое главное в любом отверстии это сама дырка. Кстати, ее можно проделать и снарядом.

— А женщина, занимающаяся уходом за ребенком? (Няня) — снова спрашивает Костя.

— Жена.

Снова в самую суть! Ведь любая жена это, прежде всего ухаживающая за мужем и детьми нянька. Ну а все прочие няньки это просто суррогат.

Костя прячет улыбку и делает вид, что записывает ответы. Я подыгрываю ему и утвердительно киваю головой. В глазах Ничипоренко появляется заинтересованное выражение — удача придает ему сил и уверенности.

Следующие вопросы задаю уже я.

— Рыхлая почва, содержащая песок и глину? (супесок)

— Земля.

Коротко и абсолютно ясно! Тот, кому приходилось рыть окоп, хорошо знает, что за воротник, когда орудуешь саперной лопатой, сыпется не какой-то там «супесок», а родная земля.

Я продолжаю: 

— То же самое, что и скамейка? (лавка)

— Колени.

Черт возьми, но тот, кто ездил в переполненном трамвае или маршрутном такси, сразу же поймет, насколько удачен этот ответ!

— Многолетнее «подзаборное» растение? (крыжовник)

— Кусты.

— Приток Волги? (Майна)

— Канал.

Дайте, дайте мне немецкого прапорщика, и я задам ему тот же вопрос! Уверен, что немец будет долго ползать пальцем по карте, шевеля толстыми губами, но даже после недельного размышления ему не придет в голову такой удивительный ответ — канал. И, между прочим, кто докажет, что канал это не приток реки?..

— Царь зверей? (Ну, конечно же, лев)

— Охотник.

Долой привычные шаблоны! Ничипоренко абсолютно прав: настоящий царь зверей это все-таки человек с ружьем.

— Место, где Наполеонов больше, чем их было во всей истории человечества? (психушка)

— Штаб.

Елки-палки, а ведь верно же!..

А что если задать прапорщику вопрос посложнее?

— Последний фильм Джона Кемерона? (Титаник)

— Художественный, — не теряется Ничипоренко.

— Гроб, в который не залезет ни один червяк? (саркофаг)

— Мавзолей.

— Часть океана? (море)

— Дно.

Кто видел океан без дна, поднимите руку!.. Никто? Кто думает, что Кэмерон снял не художественный фильм? Снова никто?.. Хорошо, тогда продолжим.

— Женская половая клетка? (яйцо)

— Мышеловка.

А-а-а, убил, честное слово!.. И главное все учтено, даже то, что, как правило, именно женщины из-за своей природной не любви к мышам ставят мышеловки. Если кому-то непонятно почему эта мышеловка «половая», поясняю — она всегда стоит на полу.

— Вооруженное нападение с целью убийства и грабежа? (разбой)

— Атака.

Какая точная характеристика современных войн!

— Русская мера длины? (аршин)

— Ноги.

Поле, русское по-о-оле, сколько дорог прошагать мне пришлось...

Я вытираю пот со лба (мои мозги работают на пределе возможного) и  продолжаю свой блиц-опрос.

— Ископаемое животное? (мамонт)

— Червяк!.. — вспоминая что-то приятное, Ничипоренко улыбается и поясняет. — Это когда перед рыбалкой.

— Начало дня? (утро)

— Подъем.

То есть сразу действие. И только штатские могут валяться в кровати утром, выгадывая пару лишних минут. А настоящий солдат может вскочить и с закрытыми глазами.

— Верхняя женская одежда? (жакоб)

— Лифчик.

— Лифчик — верхняя?! — удивляется Костя.

— Все правильно, — снова не без труда догадываюсь я, — лифчик всегда выше трусиков, когда он на женском теле.

Я умолкаю, у меня просто нет больше ни слов, ни вопросов. Но Костя не сдается и задает последний вопрос, самый коварный:

— Город в Грузии на Куре? (Агара)

Ничипоренко смотрит куда-то вдаль и молчит.

Ага, попался?!..

Неожиданно прапорщик широко улыбается.

— Петушидзе.

— Какой Петушидзе?!

— А такой… Вы когда-нибудь индюка на куре, то есть на курице видели?

Мы думаем… Предлог «на» несомненно означает акт топтания курицы.

— Ну, не видели.

— Значит, пусть будет Петушидзе, —  весело смеется прапорщик.

Костик протягивает ему бутерброд. Прапорщик берет его с видом победителя и это совсем не огорчает нас…

После окончания работы Ничипоренко приносит из автобуса рюкзак для картошки. Впрочем, это кажется не рюкзак, а, скорее всего, две сшитые вместе плащ-палатки. Заплечный «кузовок» прапорщика настолько огромен, что когда Ничипоренко доверху насыпает его картошкой, взваливает на плечи и снова направляется к автобусу, самого прапорщика просто не видно — по полю шагает огромный мешок.

— Ничипоренко кажется, в плен собрался, — шутит кто-то из его сослуживцев. — Вместе с годовым запасом продуктов.

Прапорщика останавливает председатель колхоза.

— Не многовато ли вы себе заплатили за один день работы? — строго спрашивает он.

Ответ Ничипоренко так же прост и конкретен, как и ответы на наши с Костей вопросы.

— У меня трое детей.

А детей, как известно, нужно кормить. Интересно, какой гад сможет вырвать из рук мальца картошку хорошо зная, что его отцу уже полгода не платят зарплату?

Председатель только машет рукой. Ладно, мол, иди…

Логика Ничипоренко непобедима. Она непобедима для любого врага, потому что победа — прежде всего торжество мысли. А передумать Ничипоренко попросту невозможно. Его мысль похожа на партизана в зимнем лесу: она возникает ниоткуда и против всех устоявшихся правил, как двустволка из заснеженных кустов, бьет в самую суть и бесследно исчезает. Противник, лежа на земле, зализывает раны и с ужасом смотрит на зимний, русский лес.

Приток Волги?.. Канал!!

Наверное, тогда, в далеком сорок пятом, немцы так и не поняли почему, по какой причине они проиграли нам войну.

Я долго смотрю вслед Ничипоренко. По полю, почти невидимый за мешком, шагает русский солдат… Непобедимый русский солдат!