Татьяна ВЕРЕТЕНОВА. Любовь и имена у Газданова.

Анализ различных пониманий героями любви и счастья в романе «Полет».

Л.Диенеш называет роман «камерной драмой», «глубоко личным» произведением. Из всех романов Газданова, возможно, это больше всего роман в прямом жанровом понимании, так как он посвящен исследованию любви, различных ее пониманий и проявлений. В основе сюжета лежит несколько любовных линий, которые развиваются параллельно. Основной конфликт, по словам самого Газданова, заключен в судьбе Сергея Сергеевича, Лизы и Сережи. Но кроме этих, в романе описаны отношения Сергея Сергеевича и Ольги Александровны, матери Сережи (в форме предыстории); отношения старой актрисы Лолы Энэ и ее мужа Пьера, отношения Ольги Александровны и Аркадия Александровича Кузнецова, отношения Людмилы Николаевны Кузнецовой (жены Аркадия Александровича) и англичанина Макфалена, также вкратце описаны несколько любовных историй (до неправдоподобия сходных) из жизни Федора Борисовича Слетова, давнишнего друга Сергея Сергеевича, и упомянуто несколько любовных историй, касающихся второстепенных персонажей, например, отношения итальянки (знакомой Людмилы) и одного европейского короля.

Герои не только любят; они разговаривают, спорят, размышляют, пишут и читают о любви. Разнообразие их взглядов, их представлений о любви и счастье поражает своим разнообразием и противоречивостью.

Прежде всего, о любви спорят главные герои - Сергей Сергеевич и Лиза, Сергей Сергеевич и Ольга Александровна: «Ты говоришь о хорошем отношении. Я, Сережа, говорю о любви»,-- замечает мужу Ольга Александровна. «Тогда же возник очередной спор о любви; эти споры всегда начинала Ольга Александровна…», -- почти в начале романа, сразу делая один из споров - «очередным».

Называя жизнь Сергея Сергеевича «стремительно-счастливой», автор почти сразу же замечает: «Но он никогда не любил по-настоящему (кстати, в этом «по-настоящему» -- прежде всего авторское отношение), -- как никогда не был до конца откровенен, -- и это знали и Ольга Александровна, и Лиза». Обе сестры называют его «машиной» (разумеется, никогда не обсуждая это друг с другом); обе не в состоянии любить его: Ольга Александровна, влюбившись в него, очаровывает его и выходит за него замуж, но изменяет ему уже через четыре месяца после свадьбы. Лиза же за долгие годы их отношений «сколько раз за все это время она пыталась его полюбить по-настоящему - и никогда это не получалось…». Читателю быстро становится понятно, что говоря о жизни Сергея Сергеевича как о «стремительно-счастливой», автор имеет в виду ее внешнюю сторону, герой же думает о том, что «его жизнь сложилась с трагической неудачностью и что в самом главном ему не было счастья», что его жена давно ушла от него и он не смог ее удержать; что «Лиза, которую он действительно любил и над которой у него тоже не было никакой власти, в один прекрасный день и она могла уйти от него…» Этот человек, обладающий огромной силой воли и большими деньгами, не в состоянии быть открытым и искренним, а соответственно, не способен испытать или внушить любовь. «Лиза боялась Сергея Сергеевича. Она, даже она, не знала, в конце концов, что скрывается за его официальной и всегдашней снисходительностью. Он мог сделать много зла, у него были большие возможности». «У тебя в лице есть что-то мертвое… чего-то тебе не хватает», -- говорит ему его близкий друг Федор Борисович Слетов. «Сердца, Федя, сердца»,-- отвечает ему Сергей Сергеевич. Но, очевидно, слова Слетова его все-таки задевают, вечером после этого разговора он «позволяет себе роскошь размышлений» над вопросом: «Что им (очевидно, подразумевается женщинам) нужно?», и он становится «не похож на всегдашнего Сергея Сергеевича. Лицо его … выражало отвращение и тоску». Только в такие редкие минуты откровенности с самим собой открывается истинное лицо этого героя. Характерно в этом смысле упоминание о том, что Сергея Сергеевича любили в основном люди малознакомые, которые его в сущности не знали, а лишь видели его постоянную улыбающуюся маску (с.369-370).

Для его жены, Ольги Александровны, «любовь была самым важным в жизни и единственным, что ее по-настоящему интересовало и занимало». Она создает вокруг себя эту атмосферу любви, чрезвычайно искренна и тотальна в своих любовных увлечениях, но она живет только настоящим моментом, этим сиюминутным ощущением любви, который Сергей Сергеевич считает «беспокойным идеалом счастья», и про который знает, насколько он далек от него. Сходное отношение к любви у Федора Борисовича Слетова: «он был похож на Ольгу Александровну своим характером и своей неисчерпаемой верой в любовь с большой буквы. Любовь поглощала все его замыслы и все его время…». Его жизнь состоит из эмоций, встреч, трагических разрывов, переживаний, охватывающих все его существо. (Кстати, этот персонаж читает мемуары Казановы.) По мнению Сергея Сергеевича, он - «хороший человек, но сентиментальный дурак». «И вместе с тем, -- замечает автор,-- этот человек никогда не знал, что такое разврат или любовь по расчету». Впрочем, то же самое можно сказать и об Ольге Александровне. В конце концов, неудивительно, что именно эти люди оказываются рядом с Сергеем Сергеевичем, как бы компенсируя своей искренней, тотальной любвеобильностью полную неспособность Сергея Сергеевича к таким чувствам.

Но основной спор о любви возникает в романе между Сергеем Сергеевичем и Лизой; центральная сюжетная линия - это отношения Сережи, Лизы и Сергея Сергеевича. И Лиза, и Сергей Сергеевич обладают сильными характерами, оба проницательны, способны глубоко скрывать свои чувства. Заметна авторская параллель в обрисовке этих характеров: «Лицо ее (Лизы) в официальной семейной жизни Сергея Сергеевича сохраняло столь же классическое спокойствие, сколь традиционна была радостная улыбка Сергея Сергеевича» (с.329). Жизнь обоих - маска, неискренность, по сути, обман; обман, с которым сталкивается в конце концов Сережа, и именно он осознает их поведение как обман, который он не в силах пережить.

Личные отношения этих героев (Лизы и Сергея Сергеевича) изображены почти как поединок; их разговоры - это обычно споры. На первых страницах романа разговор Сергея Сергеевича и Лизы (он дан автором через восприятие Сережи) о недавно вышедшем романе переходит в спор о счастье: «Счастья вообще не заслуживают, Лиза, -- кротко сказал отец, -- оно дается или не дается. - Нет,-- заслуживают, -- твердо сказала Лиза». (Причем, представление о счастье в этом споре соотносится с любовью, точнее, с взаимностью в личных отношениях).

Кульминационной в романе, на мой взгляд, является сцена объяснения Сергея Сергеевича с Лизой в ее квартире на rue Boileau, в которой представлены два различных понимания любви и непонимание героями друг друга. Сергей Сергеевич идет к Лизе с целью «раз в жизни поговорить обо всем без иронии, совсем серьезно и до конца», при этом он думает о том, что ей «надо сказать», а именно: «что, никого, в сущности, кроме нее, он никогда не любил…» и «…что самое ценное в мире - это все-таки любовь, и это всегда будет так, сколько бы над этим не смеялись» (с.444). Но разговор принимает совершенно неожиданный поворот. Сергей Сергеевич узнает об отношениях Лизы и его сына Сережи. Лиза рассказывает ему все во всех подробностях и добавляет, что «вне ее любви к Сереже для нее мир не существует». И Сергей Сергеевич, буквально только что думавший, что «самое ценное в мире - это все-таки любовь», категорически требует, чтобы Лиза отказалась от отношений с его сыном. И он объясняет ей свое понимание любви: «человек, который любит, должен найти в себе силы для личной жертвы, отказаться от себя, чтобы не губить того, чье существование кажется ему самым ценным». Но для Лизы «любовь - это значит, что не можешь жить без этого человека, не хочешь жить, хочешь умереть». Однако Сергей Сергеевич настаивает на том, что «настоящую любовь» знает именно он, а не Лиза. Он объясняет, что он вовсе не машина, как считают обе сестры, что ему «жаль людей, жаль всех», но и этой «жалости есть предел». Он полагает, что «любить» в понимании Лизы «значит приносить все в жертву чувственности», видит в ее чувствах прежде всего алчность и эгоизм. И тем не менее, неожиданно улыбаясь, заявляет: «И все-таки я люблю тебя».

Но Лиза не приемлет позицию Сергея Сергеевича; она осознает себя как женщину, которая «создана для блистательной и несравненной любви». В своих отношениях с Сергеем Сергеевичем она постепенно приходит к пониманию, что ей невозможно «связать свое существование с этим человеком, все - жажду настоящей любви, глаза, которые хотели бы раствориться в чьем-то втором и единственном взоре… все - в жертву этой машине?» (с.389) Сергей Сергеевич, с ее точки зрения, не любил ничего героического, ничего достигающего вершин человеческого вдохновения. Он был ироничен (и по сути, циничен) по отношению ко всему в жизни, останавливал лучшие Лизины порывы. В этом плане показателен эпизод, когда Лиза цитирует ему стихи (кстати, сонет Вяч. Иванова «Любовь»), которые ей очень нравятся:

Мы - два коня, чьи держит удила
Одна рука, одна язвит их шпора.
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.

Сергей Сергеевич начинает анализировать: как же так - два коня, а одна шпора и так далее…

В отношениях с Сережей Лиза находит воплощение «блистательной и несравненной любви», свою «настоящую любовь»; именно в этих отношениях она находит возможность самореализации как женщина, выражает всю себя. С первого поцелуя «она знала уже, что теперь начинается самая замечательная, самая важная часть ее жизни». «Никакие нравственные личные соображения не волновали Лизу, -- и по одному этому она поняла, что Сережу она действительно любит» (с.384). Ее отношения с Сережей становятся для нее «второй и единственно настоящей жизнью».

В свою очередь любовь Сережи представлена Газдановым как «огромное, несравненное, как думал Сережа, счастье» (с.433). «Сережа ощущал, точно люди и вещи его теперь, принадлежали далекому прошлому, о котором он не мог не жалеть, -- и это сожаление было одним из элементов его счастья, этого полета в неизвестные края, где Бог весть что его ожидает» (с.372-373). И в то же время Сережа осознает свое счастье как «бесконечное и незаслуженное», утверждает: «это ведь не слепое счастье». Его ощущения носят глубинный, обобщающий характер: «Я теперь понимаю: рождению мира предшествовала любовь», -- говорит он Лизе.

С образом Сережи связана и совершенно иная любовь - любовь к матери. Сережа знает, что «эту женщину, что бы ни случилось, он будет всегда любить самой лучшей любовью» (с.433). Первое, о чем Ольга Александровна спрашивает сына при встрече (после того, как они не виделись несколько месяцев и он узнал о ее скором новом замужестве): «Ты не перестанешь любить свою старую маму за то, что она себя не так ведет, как нужно?» - «Нет, никогда не перестану любить, ты у меня одна, другой мамы нет»,-- отвечает сын. Даже в моменты полного счастья и гармонии в отношениях с Аркадием Александровичем Ольга Александровна говорит: «Я счастлива, я довольна всем. Надо только написать, узнать, как живет, что делает мой мальчик, мой Сережа» (с.366). И свою предсмертную записку Сережа адресует именно матери: «…Я тебя люблю больше всего на свете. … Я жалею, что не вижу тебя сейчас. Прости меня за все» (с.450). (Хотелось бы, кстати, обратить внимание на такой композиционный момент: в начале и в конце романа - склонившееся лицо Ольги Александровны над кроватью сына.)

По-своему интересны, конечно, представления о счастье и любви Аркадия Александровича Кузнецова (для которого отношения с Ольгой Александровной - это «беспримерная любовная симфония») и его жены Людмилы Николаевны, которую, по словам Слетова, «ведет любовь» и которая «совершенно счастлива» в ее отношениях с Макфаленом.

Но особый интерес представляют любовь и счастье стареющей актрисы Лолы Энэ. Впервые речь о счастье Лолы возникает в таком контексте: «Лола стояла перед трупом (мужа); в эту минуту она была по-настоящему счастлива»(с.325). На первый взгляд, жестокая ирония этой фразы заслоняется абсолютной искренностью чувства, которое испытывает героиня: «по-настоящему счастлива», так как ее мечта сбылась и сразу исчезли страхи, унижение и неудобства, связанные с Пьером. И тем удивительнее, что спустя несколько месяцев у Лолы «возникла любовь к Пьеру, которой не было при жизни», которая «родилась из бессознательной и глубокой благодарности к этому человеку за то, что он умер и таким образом вернул ей свободу и отдых» (с.413). «Если бы вы знали, как я любила этого человека!» - восклицала Лола и была совершенно искренна. Но кроме этой посмертной любви-благодарности к мужу, автор наделяет Лолу еще одним очень интересным, значимым качеством любви: будучи, по сути, уже старой женщиной, Лола приходит к пониманию, что «не нужно никого ненавидеть, нужно знать, что все непрочно и неверно, кроме этого тихого и приятного примирения, этой нетребовательной любви и нежности к ближним…»(с.415).

Безусловно, темы любви и счастья в этом романе находятся в тесной связи с традиционной газдановской темой преобразования человека, трансформации его судьбы, но это скорее, предмет для отдельного разговора.

В заключение хочется указать на частотность эпитета «настоящий» при слове любовь: «Но он никогда не любил по-настоящему…»(автор о Сергее Сергеевиче); «Но настоящую любовь знаю я - а ты ее не знаешь…»(Сергей Сергеевич в разговоре с Лизой); «связать свое существование с этим человеком, все - жажду настоящей любви, глаза…» (Лиза об отношениях с Сергеем Сергеевичем) и многие другие случаи.

Почти все герои романа говорят о любви, повторяют это слово очень часто; у каждого своя «настоящая любовь». При чтении романа возникает ощущение равноправности различных представлений о любви; как будто автор сознательно именно уравнивает нравственные, эмоциональные, даже физиологические проявления своих героев; как будто дает понять: это любовь, и это любовь, и это тоже любовь. (Кстати, параллель: финал романа - большинство героев гибнет в горящем аэроплане - автор демонстрирует равноправие человеческих судеб.)

Появление имен героев в ткани повествования (на примере романа «Полет»).

Имена у большинства героев газдановских произведений появляются в тексте не сразу; сначала им обычно предшествует некая иная «номинация» - обычно по признаку родства или каких-то личных отношений (папа, тетя, жена, старый друг) и лишь позже герой обретает имя. Получение имени часто (но не всегда) связано с развертыванием действия таким образом, что новый герой становится не столько объектом, сколько субъектом повествования, то есть в тексте (даже с экзегетическим, всезнающим рассказчиком) появляется точка зрения этого героя на мир, на происходящие события.

Роман «Полет» начинается воспоминаниями одного из главных героев, Сережи о раннем детстве, то есть в тексте представлен его взгляд на мир, в котором фигурируют «папа» и «мама». И лишь из диалога родителей (точнее, из первой фразы отца): «Итак, Ольга Александровна, будем считать нынешний день концом этого романтического эпизода»), диалога, который слышит мальчик и в котором появляются обращения, читатель понимает, что «мама» - это Ольга Александровна. Так же, с точки зрения Сережи, Лиза упоминается в романе первый раз именно как «тетя Лиза», и лишь позже становится просто Лизой.

Газданов избегает «традиционных» представлений героев (допустим, «Сергей Сергеевич, отец Сережи,…и далее»), нет, имя персонажа появляется как бы между прочим, как само собой разумеющееся, иногда заставляя читателя отметить для себя: «так, значит, Сергей Сергеевич и есть отец Сережи».

Причем, иногда при первом упоминании о ком-то нет никаких оснований предполагать, что в дальнейшем повествовании это якобы вскользь упомянутое автором лицо выдвинется в ряд основных героев. Например, речь идет о развитии отношений между Ольгой Александровной и Аркадием Александровичем, об их внимании друг к другу, о постепенном сближении, и как доказательство изменившегося состояния Аркадия Александровича, доказательство того, что он влюбился, говорится о том, что умываясь утром, он пел. На это пение обращает внимание «его жена, усталая женщина с безжалостно крашенными волосами» -- именно так в романе впервые появляется Людмила Николаевна Кузнецова, с которой в дальнейшем связана одна из основных сюжетных линий. Возникнув в романе сначала только для того, чтобы констатировать факт влюбленности своего мужа, «жена» обретает имя -- уже в следующем абзаце становится Людмилой - и «перетягивает» на себя внимание повествователя, который оставляя на несколько страниц рассказ об отношениях Ольги Александровны и Аркадия Александровича, ведет речь о самой Людмиле, ее жизни, характере, «работе». При следующем появлении в повествовании (ее разговор с Сергеем Сергеевичем) у нее появляется отчество и фамилия. В свою очередь при описании отношений Людмилы и Макфалена, последний довольно долго фигурирует просто как «англичанин» и, лишь несколько «обжившись» в тексте романа, получает имя.

Такое ассоциативное появление новых персонажей дает ощущение некого «хоровода» героев, как будто каждый последующий тянет за руку кого-то еще и постепенно выводит его на сцену общего действия. Так, Сережа «приводит» в роман отца и мать, затем тетю Лизу; Ольга Александровна, его мать, -- своего любовника, Аркадия Александровича Кузнецова; он, в свою очередь, -- свою жену, Людмилу Александровну, которая ведет за собой англичанина Макфалена. При этом создается впечатление, что количество «приведенных» персонажей непринципиально, оно могло быть и больше, и меньше; внимание повествователя плавно перетекает по судьбам этих людей, как по сообщающимся сосудам. Напоследок, описывая пассажиров аэроплана, Газданов как бы поочередно ныряет во внутренний мир каждого из них, прежде чем разбить эти миры вдребезги.

Безусловно, такая система образов, точнее ее устройство удивительно гармонично газдановскому стилю с его плавностью, медлительностью, завораживающей тягучестью.

Tags: 

Project: 

Год выпуска: 

2003

Выпуск: 

8