СКРИПАЧ В МОРЕ

Скрипач плывет в открытом море и играет на скрипке. Это почти два несоединимых искусства - одновременно плыть и музицировать. Не каждому это удается. Хороший скрипач играет небесным птицам, когда он выныривает, и рыбам морским, когда уходит под воду. Плохой скрипач, выныривая, вместо того, чтобы играть птицам, вытряхивает воду из тела скрипки, а когда его накрывает волной, вместо того, чтобы играть рыбам, жалеет, что у него в руках скрипка, а не виолончель, на виолончели плыть было бы легче. Получается, что плохой скрипач еще и плохой пловец.

Поэтому, когда в море услышишь скрипку, значит, что это очень хороший пловец.

ДЕРЕВО НА ЗЕМЛЕ

Дерево растет и постепенно перерастает все остальные деревья. Оно остается одно на опустевшей земле, и когда его корни опутывают уже весь земной шарик, дерево превращается в хищную птицу, которая несет в своих когтях то единственное яйцо, из которого эта птица, как она сама думает, уже давно вылупилась. Поэтому она никак не может понять, почему она не бросает это пустое яйцо.

Этого никто уже не может понять.

ОГОНЬ И ВОДА

Водолаз в воде не тонет, и пожарник в огне не горит. Нечего пугать водой водолаза и пожарника пожаром. Неприятности случаются тогда, когда всю воду, в которой барахтается водолаз, выливают на голову спящего пожарника, чтобы сообщить ему о начале пожара.

КАНАТОХОДЕЦ

Канатоходец идет по канату, которому конца не видно. Под ним колышется кипящий океан. Поднимается скользкий туман, уже не видно не только конца каната, но и точки под ногой, и как бы ни был искусен канатоходец, он срывается вниз. Хорошо еще, что в воду. Плохо, что вода кипящая. Но нет худа без добра, вода выкипает. Канатоходец видит в рассеивающемся тумане, что он находится на дне большого котла, который суживается книзу. Пытаясь выбраться оттуда, канатоходец раскачивает котел, наконец, тот переворачивается, но человек не вываливается оттуда, и это к счастью, иначе бы он упал в огонь, на котором разогревался котел. Канатоходец пристывает подошвами к перевернутому днищу, бьется о стенки и становится языком колокола, который возвещает о пожаре. Языки пламени внизу подтверждают справедливость всполошного колокольного звона.

КОЛБАСА

Человек вдруг находит подходящую колбасу. Она так велика, что ему не верится, наяву ли это, и он спешит ее съесть. Когда он съедает разумное количество подходящей колбасы, он начинает есть впрок, и так как жевать ему уже наскучило, он просто глотает ее целиком, что дается ему с большим трудом, но человек не сдается, и это не напрасно, ибо наконец он чувствует огромное облегчение при заглатывании, так как колбаса уже вышла из его зада. Он продолжает с удовольствием заглатывать, пока не натыкается на чей-то чужой зад. Это его озадачивает, но тут он замечает, что чужой зад отдвигается от его рта, если глотать не так быстро. Приспособившись к нужной скорости, он продолжает заглатывать исходящую из чужого зада колбасу, и тут он чувствует, что кто-то тычется и в его зад, значит, он уже не может остановиться, даже если пожелает. Тем временем он начинает ощущать нарастающий жар, и, с трудом скосив глаза вниз, замечает разгорающееся пламя. Колбаса начинает медленно вращаться и становится вертелом, на котором и человек начинает вращаться, чтобы какая-то его часть не нагревалась так сильно, о чем он подумал с облегчением, но зато другая часть медленно начинала поджариваться, что ему явно не понравилось. Последнее, что ему пришло в разгоряченную голову, была догадка: вот именно так и делается подходящая для него бесконечная колбаса.