Киевский Майдан был, несомненно, выражением политической воли миллионов украинцев. Народ, а вернее его значительная часть, определила путь дальнейшего развития страны. Очевидно, что на этот выбор повлияла непрерывная пропагандистская кампания в украинских СМИ, финансируемых или на западные гранты, или украинскими олигархами. Но от этого факт не перестает быть фактом: массовые общественные настроения позволили свергнуть режим Януковича. Главное в этих настроениях, на мой взгляд, выражает лозунг, вынесенный в заголовок: «Геть вiд Москви!» – «Прочь от Москвы!».
Лозунг этот принадлежит вовсе не галичанину, а уроженцу Харьковской губернии, отец которого был русским, а мать – украинкой. Звали его Николай Григорьевич Фитилёв. Был он подпольщиком–большевиком, затем сотрудником ЧК. В 1933 году покончил жизнь самоубийством, оставив в предсмертной записке строки: «Да здравствует коммунизм. Да здравствует социалистическое строительство. Да здравствует коммунистическая партия». Известен он стал под литературным псевдонимом Мико́ла Хвильови́й (хвиля – по–украински волна). Приведем еще один его лозунг и одну цитату: «Ориентация на психологическую Европу!» и «Украинское общество, окрепнув, не примирится со своим фактическим гегемоном — российским конкурентом». Так что не стоит сводить все к тому, что украинцам задурила голову «западная пропаганда».
Но не будем углубляться в историю, подчеркну только, что украинский народ со своей культурой несомненно существует, и главным является этот факт, а не рассуждения на тему, каким образом так случилось.
Порой натыкаешься на суждения, что украинцы склонны по отношению к русским к предательству: вон, мол, еще Мазепа… Однако в 91 году именно Россия стала инициатором распада СССР, оставив за собой самые вкусные куски общего наследства. Русские граждане Украины открыто говорили, что Россия их бросила. Остальные считают, что Россия их ограбила. Да, борцы за независимость Украины обещали, что без России Украина будет жить в «273 раза лучше» (это точная цитата), но тогдашние российские власти воспользовались ситуацией. Мне кажется, именно эта обида многое определяет в настроениях украинцев.
Изложу свой взгляд со стороны – из Москвы – на то, что означает для украинцев на современном этапе лозунг «Геть вiд Москви!».
Во–первых, «Москва» значит «империя». Помню, в 1999 году, когда в Москву на фестиваль приехал литературный десант молодых украинских писателей, я был удивлен, насколько у них в ходу слово «империя». Россияне в ту пору были заняты совершенно другими проблемами. Еще больше это слово на слуху у украинцев сейчас.
Что же такое для украинцев «империя»?
В 2011 году на Украине была издана в переводе на украинский и широко пропагандировалась книга Йельского профессора Тимоти Снайдера «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным». Согласно Снайдеру, Украина понесла в первой половине XX века огромные человеческие потери именно потому, что являлась частью советской империи. Мысль эта давно кочевала по украинским СМИ, а тут еще и была подкреплена авторитетом «иностранного профессора». В книге современного украинского прозаика Тараса Прохасько «Непростi» есть следующий образ: в Первую Мировую войну вымышленный карпатский город уберегают от невзгод рассаженные по его периметру кусты можжевельника, скрывающие город от посторонних глаз. Очевидно, украинцы верят, что если бы Украина не вошла в СССР, то превратилась бы в нейтральную Швейцарию, а сражения Второй Мировой разыгрывались бы где угодно, но только не в ее степях. А с верой трудно что–либо поделать рациональными аргументами.
Вообще говоря, рациональные элементы всеми силами вытесняются из украинского общественного сознания. Марксистский тезис, что экономика первична по отношению к политике, культуре и тому же общественному сознанию крайне непопулярен на Украине. Подразумевается, что все проблемы следует решать за счет повышения «сознательности» граждан, не обращая внимания на экономические обстоятельства. Поэтому идеологический вред «от империи» гораздо важнее экономической прибыли, которое может принести сотрудничество с ней.
Еще империя означает ответственность. Образованная в 1991 году независимая Украина представляла собой именно империю, составленную из неоднородных регионов. Скажем, «чужими» галичане взаимно считают не только жителей Донбасса и киевлян, но и соседних закарпатцев и волынян, хотя их и в меньшей степени. Но Украина до сих пор упорно не признавала себя империей, пытаясь создать унитарное моноэтническое (однородное по языку и культуре) государство. Яркий пример – положение крымских татар, которые в течение десятилетий жили в Крыму «на птичьих правах». То есть Украина не брала на себя ответственность за проблемы своих граждан–«неукраинцев». Противодействие нажиму центра со стороны регионов, даже Закарпатья, объяснялось происками Москвы. Поэтому «Прочь от империи!» означает для Украины еще и прочь от вытесняемого из сознания реального положения дел. Осознание реальности, хоть и может привести к улучшению, часто оказывается болезненным процессом, которого всеми силами стараются избежать. Современная «Российская империя» в данном случае слишком сильный, напоминающий о проблеме, внешний раздражитель.
Добавлю, что тот же Тарас Прохасько как–то в газетной колонке сравнивал Украину с «европейской» Словакией, приводя последнюю в качестве примера для Украины. Забывая, что население Украины почти в 9 раз больше населения Словакии, и прямые аналогии тут не работают. Похоже, в глубине души ему было удобнее считать Украину маленькой моноэтнической страной.
Империя в сознании украинцев ассоциируется с русской культурой. В этом одна из причин стремления создать на Украине моноэтническое государство – для противодействия так называемой русификации, то есть сужению зоны функционирования украинского языка. Логическая цепочка «противодействие русскому языку – конфликты в обществе – снижение уровня жизни – стагнация украинской культуры» в украинском обществе не популярна, как, опять же, рациональный довод.
Империя также ассоциируется с сильным государством. Во всяком случае, с более сильным, чем существует сейчас на Украине. Украинцы имеют достаточный отрицательный опыт, чтобы полагать – сильное государство обложит их реальными налогами, которые бесследно растворятся где–то «наверху». Лучше уж, считают они, украинская анархия – оборотная сторона воли.
Замечу еще, что с годами в украинском обществе снижается отрицательное отношение к «советской империи», связанное с экономической системой социализма. На первом плане именно подчеркивание репрессивной политики советского режима. В качестве объяснения приведу украинскую частушку 90–х годов (думаю, для понимания смысла достаточно ограничиться транслитерацией):
«Як булы совиты,
то було що йисты–пыты.
А як прыйшлы дэмократы,
то нэма чого жраты».
Подчеркну, что в отрицательном отношении к современной «московской империи» солидарен практически весь образованный класс Украины. В том числе и те, кто рисковал называть бандеровцев фашистами. И часть тех, кто выступал против Майдана.
Скажу о двух личных впечатлениях. Приехавший ко мне в 2007 году гость из Киева был удивлен, что в Москве у него не проверяют на каждом шагу документы. Собственно, и ни разу не проверили. Другой гость с Западной Украины примерно в то же время удивлялся, что в Москве на улицах не валяются пьяные.
Итак, «прочь от московской империи!» Но куда? Конечно, «в Европу», в ЕС.
Во–первых, ЕС снимет с Украины ее имперскую ответственность, а протестные регионы смирятся с унитарностью украинского государства в обмен на «европейский уровень жизни». Да и будут они под присмотром европейских комиссаров.
Во–вторых (хотя надо бы «во–первых»), этот «европейский уровень жизни». Тут на первом плане именно размер доходов. Разговоры о том, что «в Европе нет коррупции» – это просто аргумент в пользу ЕС и популярное объяснение более высоких доходов в европейских странах–передовиках Тон в этих разговорах задает украинский образованный класс. Для него будоражащим примером является Польша. В свое время в Польше велись бурные дискуссии относительно вступления в ЕС. Образованный класс Польши был фактически подкуплен обещаниями высоких зарплат в случае присоединения к Евросоюзу. Что было выполнено. В результате зарплата польского, к примеру, ученого в разы больше зарплаты украинского коллеги. И хотя польская пресса в последнее время часто пишет о росте нищеты в Польше, в особенности в прилегающих к Украине регионах, в украинских СМИ эти темы не популярны, и украинский образованный класс связывает высокие зарплаты польских коллег не с политическим торгом, а с «движением в сторону ЕС». Как мы помним, рациональные аргументы на Украине не работают.
В–третьих, «в ЕС расцветают все цветы». Значит, расцветет и культура, связанная с украинским языком. Тут украинское сознание готово воспринять псевдо–логическую цепочку: «высокий уровень жизни в ЕС – высокий уровень культуры в двигающейся в сторону ЕС Украине». ЕС представляется на Украине аналогом коммунистического рая. Поэтому не обсуждается ни так называемая исламизация Европы, ни засилие англо–американской культуры. Украинцы не думают о том, что если (я имею в виду языковую сферу) украинская лиса загрызет русского волка, то навстречу ей выйдет английский, даже не лев, а слон.
Как же нам, исходя из вышесказанного, строить отношения с украинцами? Бесполезно объяснять женщине, которая тебя не любит, что ты – лучше всех. Надо продолжать с ней диалог и ждать, когда у нее поменяется настроение. Под диалогом я понимаю и проведение военных учений в приграничных областях, и угрозы перекрыть газ. Единственного, мне кажется, Украина нам не простит – если от рук российской армии погибнут ее граждане.