***

Памяти Александра Аронова

 

Череда нескончаемых дел

и друг друга сменяющих будней -

нет, наверно, теченья паскудней,

если в этом уже наторел.

 

Все движения наверняка,

что ни взмах - ну само совершенство:

может быть, для кого-то блаженство -

для меня же, поверьте, тоска.

 

Я как пес на шестом этаже.

Он хозяином заперт в квартире,

где в неделю часа по четыре -

безутешен в своем скулеже.

 

 

***

 

Так неспешно падение снега -

вдруг на окнах причудился тюль.

В рифму враз напросились июль

и совсем неуместная нега.

 

Непонятное нагроможденье -

разбирайся теперь, что к чему,

впрочем, в жизни одно к одному

и буквально сквозит провиденье.

 

Да, блаженней, конечно же, летом,

но понять это проще зимой,

возвратившись с мороза домой

и укрывшись спасительным пледом.

 

Или вот еще. За снегопадом,

опускающимся будто ткань,

в черно-белом - узнать глухомань

с одиноким косым палисадом.

 

 

***

 

Звонкое дело - гнездиться:

грянет весенний разбор...

В комнату с видом на двор

всякое может вместиться.

 

Прелесть, почти бормотанье

первого ливня в году,

вспомни, но в том же ряду

изморось - похолоданье.

 

Час Рождества необычен.

Ты вдруг прильнула ко мне:

звук проникает извне -

шаг доносящийся зычен.

 

Что это?! Древним модемом,

Весть посылая сюда,

вечная светит звезда

где-то над Вифлеемом.

 

 

ВПЕЧАТЛЕНИЕ

 

Михаилу Шемякину

 

Как муторны многие дни в ноябре...

Что знает про это кавказец-бедняга,

откуда-то взявшийся вдруг во дворе,

когда не выходит гулять и дворняга?

 

Хотя есть и тут свой особенный шарм,

где вроде застывшего в позе алоэ

деревья стоят в обрамлении рам

и чувства настраивают на былое.

 

И ты ощущаешь домашний уют:

тебе уж не важны штрихи интерьера,

и то, что дожди презанудные льют,

и то, что кавказец здесь так - для примера.

 

 

ПРИМЕТЫ ВЕСНЫ - 2000

 

Весна случилась пречудная.

За март раз двадцать, двадцать пять

снег, стаяв, выпадал опять...

Вот так и женщина иная

ведет себя подобно стерве:

ты нужен - ластится, зовет,

а нет - немедля оттолкнет...

Хотя о чем я?! О резерве -

кто знает, сколько нам осталось -

текут кровавые ручьи

на территории Чечни,

ведь там война... Какая жалость -

друг другу люди режут глотки!

А тут: парламент, президент,

и на швейцарах позумент,

и в моде черные колготки.

 

 

***

 

Близ означенной тысячелетьями грани,

мы во времени все ж таки странном живем

и теперь из него никуда не уйдем -

этот факт независим от наших стараний.

 

Так война, например, неразрывна с отцами.

И у дедов свое - с них не спросишь отчет.

Впрочем, ладно! Кто красный, кто белый - не в счет:

оказались они неплохими бойцами.

 

Все учтут и расставят на полках архивов,

но задумайся и на себя посмотри -

мы чудные с тобой (не снаружи - внутри).

Мы наследники прачек, князей и начдивов.

 

 

***

 

Памяти отца

 

Век двадцатый почил:

раз - и как не бывало.

Отпеваний, кадил

только недоставало

после свар мировых,

бесконечных агрессий -

бьющих будто под дых

революций, репрессий...

А ведь жившим тогда

мир другим представлялся.

Мой отец навсегда

в прошлом веке остался.

 

 

***

Смолкнет весенняя капель -

нету другой стези.

Вот и еще один апрель -

лужи, и снег в грязи.

 

Над головой голубизна -

лишь захотеть, взлечу.

Все, в чем судьба заключена,

кажется по плечу.

 

Воли-то, даже про запас

каждому на Руси -

только от бед различных нас,

Господи, упаси.

 

 

***

 

От шума машин за окном,

звучащего словно прибой,

подобен пристанищу дом,

где мы поселились с тобой.

 

За серой кирпичной стеной,

хрущевских, должно быть, времен,

нам участи нету иной

средь прочих безвестных имен.

 

 

***

 

Из всевозможной суеты

(воспринимаемой как данность)

взять и вернуться в первозданность,

где мы всего лишь я и ты.

 

Где любопытство не порок:

мы только-только начинаем,

пока что многое не знаем...

Но тсс! Уже идет урок.

 

Вот первый вздох, вот первый взгляд -

преддверие, приготовленье

и непонятное томленье -

сложившийся до нас обряд.

 

На ощупь, будто бы впотьмах,

мы движемся с тобой друг к другу -

ты мне протягиваешь руку,

и нам еще неведом страх.

 

 

***

 

Ирине Телюк

 

Я, пожалуй, еще ничего не забыл,

но ведь это - как будто из жизни иной:

нужен чувствам хотя бы малейший посыл -

и припомню тогда все, что было со мной.

 

Где-то там, средь вокзалов моих городов,

средь походных палаток, сплетенья дорог,

средь занудных дождей и разгульных ветров -

я тебя повстречал, и расстаться не смог.

 

Там призывно (ты слышишь?) гудят поезда

и друзья на перроне - нас преданно ждут...

Только грустное дело - уже никогда

мы с тобой не вернемся на этот маршрут.

 

 

***

 

Моя дорогая, апрель на дворе!

Чтоб музыка улиц в нас тоже звучала,

давай-ка откроем окно для начала.

Давай-ка прислушаемся к детворе,

которая с птицами день напролет

усердствует, словно на конкурсе песен:

здесь важен процесс, и здесь не интересен,

приемлемый в жизни, обычный расчет.

Давай-ка с тобою друзей созовем...

А может, в Немчиновку лучше смотаться

и там, в позабытом краю, нагуляться

под солнцем, под небом, под теплым дождем.

 

 

***

 

Лишь запах сосны в свежесрубленном доме,

лишь изредка слышно жужжание ос -

мы только вернулись, закончив покос

(мы молоды - наши дела на подъеме).

 

Мы только подсядем к столу возле печки

ненадолго, ведь впереди много дел...

Наверно, и дед мой над тем же корпел,

а к ночи смолил самосад на крылечке.

 

 

***

 

Маме

 

Слева на кухоньке ходики слышно -

там, в закутке, на столе хлеб и соль:

лук же на грядке - нарвать сам изволь...

(Домик в деревне - сегодня престижно.)

 

Ну а когда-то, припомнить нетрудно,

дням первомайским случаясь под стать -

мы выезжали картошку сажать,

и становилось у бабушки людно.

 

А после этого на электричке,

в чреве вагона, гудящем как рой,

мы возвращались закатной порой -

вспомнив, что мы: москвичи и москвички.

 

 

***

 

Солнечно или дождит -

станет ясным с утра.

Чайник на кухне свистит -

стартовая пора.

 

Это не просто трень-брень:

вот уж который год

каждый случившийся день

так набирает ход...

 

Как ручеек к ручейку

тянется наугад.

Слышится мне, чудаку,

в этом особый лад.

 

 

***

 

Внуку Владику

 

Ни с чем не сравнимо рождение внука...

Здесь многие мне возразят: «Как же так?!»

И кто-то затеет полемику, ну-ка:

«Первичнее - сын». И прибавит: «Чудак!»

 

Да, странностей всем нам хватает, ей-Богу,

особенно в нашей чудесной стране,

где чтут с незапамятных пор лежебоку

и ждут, когда счастье привалит извне.

 

Должно... Только надо кормить непременно,

играть, и зимою гулять в полутьме -

лишь бабушка с дедушкой обыкновенно

способствуют этому в русской семье.

 

 

ПОБЕГ

 

Я другу сказал: «Созвонимся потом».

Я запер квартиру, а город оставил -

я больше и знать не хотел здешних правил -

дорога змеилась, все шло чередом.

 

Я ехал в таинственный Гуслицкий край,

где старообрядцы издревле скрывались

(они в деревнях и сегодня остались),

но дело в другом - это истинный рай!

 

Там воля. Там воздух, как сбитень, густой,

настоенный на разнотравье и хвое.

Там вновь пробуждается вдруг узловое,

казалось, забытое за суетой.

 

 

***

 

Уж, казалось бы, в доме напротив

вразнобой выключается свет,

значит, вот (наконец-то!) рассвет,

значит, солнце взойдет, озаботив

появленьем почти все живое -

это сбудется наверняка,

ведь над городом синь… А пока

настоящее как таковое

еще чутко к влиянью ночному,

где в господствующей темноте

звезд мерцанье сродни щедроте,

обещаемой шару земному.