ДЫХАНИЕ РУСИ

В обиде бросала на ветер

живые цветы в январе.

Признанье в залетном конверте

исчезло в бумажной игре.

 

И жизнь пролетела бездарно...

Молясь на березовый лес,

Всевышнему я благодарна,

за голос, летящий с небес.

 

На зорьке поющая крона

стремится туда, где светлей.

Сквозь дерево святость простора

доходит до самых корней.

 

Я нынче на праздник престольный

на голос летящий молюсь

на старой дороге просторной,

где дышит небесная Русь.

СЕЛЕВЕРСТОВО

Все столбы да столбы,

Все дороженька верстами

до родимой избы,

до села Селеверстово.

 

В уголке образа

засияют таинственно.

Гляну Богу в глаза -

он помощник единственный.

 

Деревенская жизнь,

на беде закаленная,

вспомни, не откажись,

я тобою крещенная.

 

Дай мне ветра глоток

для души занедуженной.

Мне приснился порог

деревенский, завьюженный.

ДУШИ ЧУДАКОВ

Несут просторами веков

чудачества оброк

простые души чудаков,

хранящие добро.

 

Как часто черствые умы

в них любят поиграть.

Храня себя, боимся мы

игрушкой чьей-то стать.

 

Но вдруг нечаянно в толпе

заплачет скоморох,

и станет всем не по себе,

как будто плачет Бог.

 

СОВОК

 

Чтоб не падали птицы в бессилье,

небеса не окутывал смог,

не зачахли деревья от пыли -

человечеству нужен «совок».

 

Он как жилистый лист придорожный

защищает планетную твердь.

На земле без него невозможно

ни родиться и ни умереть.

 

Не за выгоду служит. Ишача,

напрягает хребет за гроши.

И в лучах его личного счастья

неизбывна совковость души.

 

Примечательна шляпа из фетра.

Красовалась, видать по всему,

на «болванке» какого-то мэтра,

а теперь вот досталась ему.

 

Он живет без особой печали,

свой бессмертный не ведая срок,

и в народе не славен речами.

На земле он от Бога, «совок».

 

«РУССКИЙ ДВОР»

 

Здесь все фальшиво, меж собой не в лад -

и рубленый ларек с табачной дрянью,

и дома затушеванный фасад

под тьму, скорей всего, под тараканью.

 

Девица продает «бродящий» квас.

Шуршит «зеленый дол» в ее кармашке.

В канадской, под «холщовую», рубашке

«дворовый босс» обнюхивает нас.

 

Фотограф Сэм гуляет гусаком

и предлагает всех увековечить.

И если дама ходит нагишом,

он русской шалью укрывает плечи.

 

Здесь всюду фальшь - расчет на простоту

хмельного беспросветного народа.

Здесь времечко вбивает суету

в наивную доверчивость природы.

 

* * *

 

Давно разоренная вотчина

не слышала добрых вестей.

Певунья моя непорочная,

спаси меня песней своей.

 

Пусть враг мой не прячется около,

и смерть не стоит за спиной,

и время не тащится волоком

заказанной слежкой за мной.

 

Судьба моя исповедальная

вразнос не пойдет за гроши.

Ослабь напоследок страдание

униженной страхом души.

 

И пусть не колышется веточка

от резкого возгласа: «Пли!» -

Развей, развеселая пеночка,

суровую думу земли!

 

* * *

 

Лист печальный излучает слово,

ветка опаленная молчит;

если сердце слушать не готово,

время безответно откричит.

 

Кольцами цепей за спешкой спешка

душу опустили до земли.

Грош упал орлом, а может, решкой,

в придорожной спрятавшись пыли.

 

Дух слабеет. Нелегко, непросто

сбросить долговременность цепей.

Уходя неспешно от погоста,

вслушайся в молчание полей.

 

Для спасенья слух душе дарован.

До рассвета время замолчит.

Лист печальный излучает слово,

ветка опаленная кричит.

 

САНИ

 

Хоть тяжело подчас в ней бремя,

телега на ходу легка.

А. С. Пушкин

 

Под седыми небесами

всех ветров быстрей,

мчатся, мчатся мои сани -

сани без коней.

 

То не чьи-то именины,

то не гул гульбы.

В небесах встают картины

всей моей судьбы.

 

Там вдали проходит странник

звездную версту.

Подхватите его, сани,

прямо на лету!

 

Одинокою звездою

он в ночи исчез...

Стынь ложится бороздою

мне наперерез.

 

Не натянешь крепко вожжи!

Сани без коней!

Мчится время бездорожья -

Мчится все быстрей!

 

Брызжут искрами полозья,

на буграх держись!

Мимо старого погостья

мчатся смерть и жизнь!!!

 

ДОРОГОЙ РОЗ

 

Больной лежал в батистовой сорочке.

И смерть, жалея слабого юнца,

подумала: «Я дам ему отсрочку -

пусть жизни сон досмотрит до конца».

 

Явился сон. Высокими свечами

был освещен большой церковный зал,

где проходило странное венчанье -

своей невесты юноша не знал.

 

И, чувствуя плеча прикосновенье,

вдыхая запах тающих свечей,

он вслушивался в тихое теченье

напутственных молитвенных речей.

 

И сквозь фату просвечивалась ясно

червонным золотом корона русых кос.

От церкви на руках дорогой красной,

дорогой роз жену счастливец нес.

 

О! Как длинна была дорога рая!

«Скажи мне, кто ты?» - он ее спросил.

И сердце билось, билось, замирая,

и замерло счастливое без сил!

 

* * *

 

Памяти тети Тани

 

Никого не замучила стонами.

Ночью сердце затихло от боли.

Мы рассеемся в разные стороны,

а Татьяна останется в поле.

 

На краю разоренного кладбища

будет кто-то кричать одиноко.

Мне о жизни загробной не знающей,

недалеко идти, недалеко.

 

Ночь не спать - с боку на бок ворочаться.

До рассвета томиться недугами.

Боже правый! А жить-то как хочется!

Даже если не так, как задумано.

 

МОСТ

 

Я сама себе выберу ночь.

Провожатых не надо.

Мне бы страх до конца превозмочь

за пределами сада.

 

Где холодный кончается луг,

начинается свалка.

Я забуду безумья испуг,

и себя мне не жалко.

 

Мне нельзя не дойти до моста,

где спокойно, не строго

и так ясно глядит высота

в тайну темного лога.

 

Связь земли позабытой и звезд

там душа ощущает.

Я сама себе выберу мост,

где душа вырастает!!!