– Тебе что взять – пиво или кофе? – спросил он

– Как всегда, – она пожала плечами, – а кофе потом на остановке выпьем. Капучино в «Сладкоежке».

– Пьяница, – усмехнулся он.

– Сам такой,  – пробормотала она, впрочем, безо всякой обиды.

Они знали друг друга лет пять. И их общение было таким же неровным, как кардиограмма сердечника, больного аритмией. Всплески активности, когда они проводили много времени вместе, сменялись месяцами полного забвения.   У него была собственная теория на этот счет, почерпнутая из какой-то научно-популярной передачи. О притяжении людей с разными генотипами. Дескать, природа предусмотрела такой фокус, чтобы рождалось здоровое потомство. И чем сильнее разнятся люди, тем больше их на подсознательном уровне влечет  друг к другу.  

Слащавое слово «друзья» не нравилось им обоим. Чтобы стать любовниками, нужно было перейти вполне понятную черту в отношениях. Значит, ближе всего было словосочетание – «коллеги по работе». Странные коллеги, которые почему-то периодически пьют вместе пиво и болтают на разные темы...         

 – Кстати, я тут недавно смотрел на каком-то кабельном канале типа  «Энимал плэнет» фильм о насекомых. Знаешь, они отличаются удивительными повадками. Представь, есть такой вид паучихи, она ловит здоровую упитанную муху, прикрепляет к ее брюшку яйца и отпускает  на свободу. Потом, соответственно, муха садится на теплый бок коровы. И под действием благоприятных условий – влага и тепло – яйца отлипают от мушенции, падают на корову, оттуда выкукливаются (или что они делают?) личинки и залезают под кожу несчастного жвачного, где спокойно доживают до  полного созревания. Все! Процесс воспроизводства завершен.

–  А что в это время делает паук?

– Бухает, наверное, чем ему еще заниматься? Он уже все что нужно для продолжения рода сделал.  А, вот еще прикол про муху! Ты думаешь, зачем она, когда сидит, трет лапку об лапку?

– Фу. Ты специально готовился? Всякую гадость смотрел? И думать я не хочу про муху. У меня весь аппетит пропал. Пойдем отсюда.

– Да ладно, забей! Пойду, возьму нам пиво с крылышками-гриль. Официантку здесь можно до вечера ждать.

…Он вернулся через несколько минут. Как всегда сдержанный и спокойный. Очень сосредоточенно несущий перед собой поднос. Это все из-за плохого зрения, поняла она.

И внезапно спросила:  

– Слушай, а что ты подумал, когда я тебе позвонила первый раз?

–  Самый-самый первый? Я подумал, что тебе десять лет.

– Нет, я серьезно!

– Я тоже. Ты свой голос слышала? Интересно, когда ты по телефону разговариваешь с незнакомыми людьми, они случайно не просят пригласить кого-нибудь постарше?

– Куда уж старше!

Он улыбнулся и потер кончик носа. Она возмущенно замолчала. Последнее время ей казалось, что Малафеев постоянно намекает на ее возраст. Семь лет, которые пролегли между ними – воспринимались как пропасть. А она –  акробат, отчаянно гуляющий по тонкому тросу без страховки.

– Согласись, все-таки ты никогда бы не осмелился позвонить незнакомому человеку, чтобы договориться вместе с ним поехать в Москву! – из какого-то упрямства продолжила она начатую тему.

– Ну конечно, вы же у нас великолепная Вероника Александровна, звезда отечественной журналистики, куда нам, простым смертным, до вашей светлости!

 – Егор, ну зачем ты! 

– А ты?

Сегодня земля вращалась как-то не так. Быстрей,  что ли?! Вероника  реально чувствовала неустойчивость почвы под ногами.

– Просто  вспомнила, как мы  делали заказной материал для Газпрома. В «Губернской газете» они оплатили полосу…  Мне сказали, что из нашего города едет еще какой-то журналист. Он недавно работает в «Вестнике». Егор Малафеев. Тебя никто не знал. Пришлось искать телефон через приемную редакции.

– Зачем ты все это мне рассказываешь?  Или тут где-то установлена скрытая камера?

–  Очень остроумно! Может, мне просто приятно вспомнить? Помнишь, в поезде нам попалась очень интересная парочка – он итальянец, она – русская…

– Не помню, я лег спать. Это ты там болтала до утра…

– А потом в Москве ты все-время напевал мне на ухо «Фредерико Феллини» БИ-2!  Это отвлекало от созерцания красот за окном. А эта журналистка, не помню уже, откуда она была, сказала напоследок: «Береги его!». Это про тебя, между прочим! Почему она решила, что именно я должна тебя беречь?

– Деревня! Во-первых, я пел тебе «Амстердам» группы  «Крематорий». Вот дурак, зачем я это делал? Ведь ты все равно ничего не помнишь.

– Всё я помню. У нас с тобой у единственных в этом журналистском сборище были обручальные кольца. Вот они все и решили,  что мы женаты.

– Мое кольцо уже потеряно. Безвозвратно, увы. Зато ты, дорогой мой оплот нравственности, крепко держишься на плаву. Выпьем же за это, старушка дряхлая моя!

– Ну вот, ты опять мне хамишь! Как мальчишка, ей богу. У меня сын так делает.

– Уж не решила ты меня случайно тоже усыновить? Это было бы прикольно.

– Очень сильно в этом сомневаюсь.

– Ну и правильно. Это единственно, что ты сказала верное за сегодняшний вечер.

– Если бы ты знал, как я устала с тобой пикироваться!

– Вот и не пикируйся! Смирись, гордая женщина, я явно умней.

Они снова помолчали.

– Как у тебя дома?– спросила она.

– Все так же, – Егор отвернулся к окну, – бывшая настраивает ребенка против меня, все усложняется тем, что жить пока приходится в одной квартире. Нет, я все понимаю, я ее не устраивал, она решила развестись, но откуда столько ненависти?

– Ну, с этим как раз все просто. Ты разрушил ее иллюзию, убил мечту «жить долго и счастливо». Испоганил облик порядочной женщины.

– Уж эти мне порядочные женщины…

– Непорядочные тебе, конечно, ближе!

– Естественно! С ними хоть есть о чем поговорить! Правда, последнее время попадаются девушки, у которых на лбу написано: хочу замуж! Представь, я одной назначил свидание, а она спрашивает: с какой целью? Что отвечать? Пишу: цель – через десять минут поцеловаться, через полчаса – заняться сексом. Так она пропала куда-то, видимо, решила, что напоролась на сексуального маньяка.

– Непросто тебе!

– Ты про секс? Умоляю, переспать  –  не проблема. На сайте знакомств знаешь, сколько обитает одиноких женщин! Что ты смеешься, мне, между прочим, многие  говорили, что я чертовски привлекателен.  Но не хочется делать это просто так. Должны быть какие-то точки соприкосновения.

– Кстати, про точки…Ты знаешь, я недавно попала в идиотскую ситуацию.

– Ничего нового. Подожди, сейчас на звонок отвечу.

Вероника повертела в руке куриное крылышко. Есть не хотелось. Егор разговаривал по телефону и смеялся, называя свою собеседницу Ольгой Витальевной. «Власова», – поняла она, коммерческий директор их  издательского дома.

– Ну, что ты там рассказывала? – Малафеев  все еще улыбался после приятного разговора.

Это неожиданно задело Веронику:

– Что же хотела  Ольга Витальевна?

– Она классная, – вздохнул Егор, – да неважно, вопрос  был по работе.

– Странно, что ты называешь ее по имени-отчеству, а ведь она на пару лет всего меня старше.

– Ну, хочешь, я тебя тоже буду называть по имени-отчеству! Вероника Александровна, я вас сегодня не узнаю! Уж не ревнуете ли вы меня случайно?

– Вот еще! – Ника презрительно зашипела. А потом для большей убедительности презрительно дернула плечом.

На секунду ей показалось, что в глазах Егора мелькнуло что-то, словно какая-то затаенная боль. Но он тут же улыбнулся. И наваждение прошло.

– Здравствуй, моя иллюзия! Мой маленький Наполеон, – прошептала Вероника.

И опять на какую-то долю мгновения, точно тень, прошла по его лицу.

– Классно мы тогда пели в переходе, правда? – добавила она.

– Мы? – хмыкнул Егор.

– Ну ты, ты! Я просто рядом сидела. Ты классно поешь. Я тебе об этом говорила? Ну, что ты трясешь головой, как застоявшейся в конюшне мерин, вовсе и не сто раз!   Может, раз или два. Ну ладно, три! Слушай, если нас завтра турнут из нашего замечательного медиа-холдинга, ты сможешь зарабатывать хорошие деньги в караоке-баре! И меня точно прокормишь.

– Никогда не пел под караоке. По-моему, это какая-то шняга! Тем более что у тебя есть муж,  и это его священная обязанность – кормить тебя!

Вероника пропустила последнюю фразу мимо ушей. Отреагировала на первую:

– Все же лучше, чем писать про партийные слеты, прославлять чиновников и пиарить  каких-нибудь отмороженных патриотов!

– Это да! Ну, так что с тобой случилось?

– Ты помнишь Панина? Это такой маленький кругленький журналист из «Красной звезды», мы даже как-то столкнулись с ним в кофейне?

– Ну!

– Так вот, несмотря на свой непрезентабельный вид, он умудряется заводить романы с женщинами.

– Ты хочешь рассказать, как этот пухлый красавчик соблазнил тебя и бросил? Уволь от этой кошмарной истории.

– Нет, просто мы однажды случайно оказались в пиццерии втроем – он, я и его любовница Ирочка.

– А его жену ты знаешь?

– Конечно, нет. С какой стати?

–  Действительно! С женой ты незнакома, зато знаешь любовницу! Весело!

– Дальше будет веселей. Только не перебивай, пожалуйста. Мне и так не по себе.

– Охотно верю.

– Егор!

– Молчу, молчу. Только дай мне перевести дух перед тем, как я узнаю, что вы втроем занялись сексом прямо за столиком.

– Опять?! Короче, у Ирочки был день рождения. И она очень хотела поехать в кафе «Елки-палки», это в лесопарковой зоне, там еще дискотека и живая музыка под открытым небом.

– Сюжет становится все интересней и интересней. Так ты часто бываешь в этих «Палках»?

– Никогда  я там раньше не была.  Еще помню, таксист хихикал всю дорогу, говорил, что туда девушки сами едут, а назад – уже с мужчинами!

– Прекрасное местечко! Адресок не подскажешь?

– Мы, конечно, ответили, что с нами такое не случится. И взяли на всякий случай сотовый телефон водителя, чтобы сразу ему позвонить, а не через фирму, когда домой соберемся. Короче, приезжаем. Там, конечно, красиво, – столики, звездное небо, разноцветные огни мигают.  Панин заказывает выпивку, закуску, всячески развлекает Ирочку…

– А ее можно только водкой развлечь?

– Не перебивай!  И оказывается, что за соседним столиком сидит знакомая девушка, мы раньше с ней вместе работали. Часа через два мы подсели к ним…

– Девушка, значит, не одна сидела?

– Нет, с мужем. И к этому же столику еще двое подошли. Один представился так противно – чиновником Андрюшей, другой – директором какой-то строительной фирмы. В этот день как  раз  профессиональный праздник строителей отмечали. Эти господа оказались друзьями мужа моей бывшей коллеги.  Панин к тому времени уже накушался, дай Боже. Ирочка стала бросать призывные взгляды на чиновника Андрюшу.

– А ты? Тоже бросала взгляды? Видимо, вы все там изрядно приняли на грудь.

– Ничего я не бросала. Ты ж знаешь мое отношение к чиновничьей братии! Просто хотелось продолжения праздника. Поэтому мы вызвали таксиста, и все загрузились в машину. Ты бы видел, с каким видом он хмыкнул, увидев нашу  веселую компанию!

– Жаль, что он не поспорил с вами на деньги! Мужик бы уже озолотился!

– Малафеев, ты будешь слушать или нет? Пьяного Панина высадили возле его дома. И решили продолжить веселье у чиновника  Андрюши.

– Короче, пожалуйста, ты же знаешь, у меня больное сердце.

– Уже почти все. Мы приехали к нему домой. Я стала разговаривать со вторым, который директор. Вдруг вижу, из ванной  выходит Ирочка  в одном полотенце и ложится на диван. И буквально следом за ней появляется совершенно голый чиновник Андрюша. И они начинают заниматься сексом!

– При вас?

– В том–то и дело! Я протрезвела в ту же секунду. Выскочила на улицу и быстрей дунула домой. Повезло, что сразу такси поймала. 

– Ну, секс – это хорошо. Чего ты так испугалась?

– Не знаю, что тут хорошего –  наблюдать за двумя не очень красивыми и толстыми людьми! Такое сомнительное удовольствие, на любителя.

– Согласен, не немецкое порно! Ты хотела поделиться, снять грех с души? Ладно, иди, детка, и больше не греши!

– Мне до сих пор не по себе. Слушай, ведь так живут многие, нормально себя чувствуют… Ирочка, перед тем, как окончательно уйти в нирвану, рассказала, что ее муж несколько лет назад объявил, что у него есть любимая женщина. Но развода не захотел. И вот теперь они так и существуют: муж приходит с работы, ест приготовленный Ирочкой ужин и отправляется ночевать к любимой.  А Ирочка, таким образом, ему мстит.

– А уйти от него не проще?

– Говорит, некуда.

– Так Ирочка не только своему благоверному рога наставляет, но еще и этому, как его, Панину?

– Выходит, так.

– Да, нормально. А от меня чего ты хочешь?

– Не знаю. Скажи что-нибудь, а то я до сих пор чувствую себя как-то паршиво.

– Не бери в голову! Все пройдет. Ты же знаешь, из меня никудышний утешитель… дам бальзаковского возраста.

– Опять шутишь!

Неожиданно закончилось пиво.

– Взять еще или не стоит? – спросил Егор, – ты, когда напиваешься, становишься опасной.

– Это для кого, интересно?

– Для себя, любимой!  Тебя несет куда-то не туда.

– Я снова пришлю тебе ночью эсэмэску, в которой буду требовать разнузданного секса? –  виновато и тихо спросила Вероника.

– Согласись, странный поступок для такой высокоморальной женщины! Я, как вспомню, как ты от меня шарахнулась, когда я хотел тебя, заметь, только поцеловать, а не склонить к грязному сожительству, так у меня мороз по коже. Хотя… Всплывший внезапно чиновник Андрюша говорит о твоем стремительном развитии в этом направлении.

– Ох, – простонала  Ника, – ты долго будешь это вспоминать? Я просто растерялась. Ну, не была готова, что ли…

– К Андрюше и я бы был не готов. Ко всему остальному – можно было и подготовиться, за столько лет-то?  Я пел ей, как болван. Для создания романтической обстановки затащил на старое кладбище. Даже покурили с тобой... Нет, я еще не отошел от  застарелой психологической травмы! Увольте меня от этих крепостей добродетели, они мне не по зубам.  Хотя… может, позвать чиновника Андрюшу для разминки?

– Егор!

– Что? Я уже тридцать три года, как Егор.

«А я сорок, как Вероника, – хотелось сказать ей. – Ты этого все-равно не поймешь. Сорок – это уже пятый десяток. Это  значит перейти на другую сторону горизонта. Увидеть свое лицо в зеркале таким, каким оно станет через два десятка лет. Но и с этим можно жить. Человек ко всему привыкает. Мне просто надо что-то делать со своей головой. В последнее время она отказывается  подчиняться. Я хочу тебя до такой степени, что просыпаюсь по ночам и не могу заснуть до утра. Твой голос преследует меня днем.  Прости меня. Я слишком поздно поняла, что ты мне нужен.  Мы живем в разных временных измерениях. Ты давно пережил свое глупое увлечение,  я только встала на этот путь. Уже ничего нельзя изменить. Просто, наверное, нужно время, чтобы это прошло. Дай мне это время…».

–  …Меня долго не было? Ты не успела соскучиться?

Перед Вероникой стоял Егор.

– Представляешь, там пиво чешское закончилось. И еще у них гриль сломался. И очередь какая-то дурацкая образовалась. Пойдем куда-нибудь в другое место?

– Пять минут, – сказала она, – тебя не было всего пять минут. Знаешь, наверное, сегодня просто не наш день. Давай лучше по домам? Да и поздно уже.

– Точно, – обрадовался Егор, –  мне звонила Ольга Витальевна, надо  к утру один материал написать. Не хотелось бы делать это на пьяную голову. Ну что, пойдем? А ты чего такая задумчивая?

Она растерянно улыбнулась. Перед ее мысленным взором проходили последние кадры неснятого кино, несостоявшегося разговора, неслучившейся жизни. Краски на глазах выцветали и растворялись. А в воздухе вибрировал звук, похожий на тот, который издает  лопнувшая гитарная струна…  Верь мне, Джозефина, и все будет так…

– Да, пора, – взмахнула   Вероника волосами, словно стряхивая  с себя что-то невидимое, –  ты знаешь,  эти ожидания в кафе мне никогда не нравились.