* * *

Все гораздо серьезней, чем могло показаться.

Разжигание розни – в каждом новом абзаце,

разложение веры по разрозненным полкам,

записные гомеры знают, выпито сколько.

Наше время не лечит, наши годы – какие?

Рашку давят на Вече – не протянешь руки ей.

В стоге сена иголка, – да опять мимо вены;

за отсутствием волка ноги кормят гиену.

Заплутав в трех бараках, загибаясь от ханки,

на безлюдье и раком станешь за две буханки.

Ой вы, слухи да козни, да поклеп на ворюг!

Все намного серьезней, говорю…

В МЕТРО

Не склеены поцелуем,

спускаемся в андерграунд,

где черти поют «Аллилуйя»

и ангелы в прятки играют.

Где смрадом, как из лохани,

окатывает игриво.

В неясной толпе с лохами

бессмысленно ждать прорыва.

Нетвёрдым шажком пингвиньим

корячимся до платформы.

Толкаются все упорно,

хоть зенки пустые вынь им…

Пищит лейтенантик жидкий,

придавленный у колонны;

ему не поймать шахидки,

не выиграть миллиона.

Галдит караван-сараем

восточный народ речистый.

Которые террористы?

Мы снова им проиграем…

Сегодня взорвут едва ли,

а завтра есть шанс, однако…

Да что это за клоака,

и как мы сюда попали?!

Смотрю – задрожали рельсы,

и думаю: неужели

как нищие погорельцы

скорбят о потере «Гжели», –

вот так пожалеем время,

истраченное в тоннеле?

Мы – евнухи, что в гареме,

как водится, не при деле.

Доносится грохот града,

подходит железный Будда.

И ты говоришь: «Не надо…»

И я говорю: «Не буду»,

в тоске, как в траве, по пояс,

в тупой маете столичной…

Я бросился бы под поезд,

но это не эстетично.

ТЕМА С ВАРИАЦИЯМИ

Хмурый лес поперек основного пути.

Что там Данте изрек, мать его разъети?!

Кто напишет о нас, выходя за поля,

коль иссякнет запас нефти, газа, угля?

Вот и все, голытьба, бесшабашная рать,

не судьба, не судьба эту землю топтать.

Скоро вскочит на храм, как петух на насест,

непривычный ветрам полумесяц – не крест.

А и Вещий Боян мне тут форы не даст:

матерей-несмеян скроет глинистый пласт,

и потащит рабынь на восточный базар

просвещенный акын, кто бы что ни сказал.

Эта песня куда легче боли моей,

пейте впрок, господа, будет много больней.

Мой непройденный путь – мирозданья игра;

ну и ладно, и пусть, ближе к теме пора.

Невеселый оскал кажет битый орел;

слишком рьяно искал, ничего не обрел,

жемчуга да икру я на ситец менял.

Но когда я умру – воскресите меня.

* * *