«Помощником повара и дворником был полуидиот Алёша Горшок, которого почему-то опоэтизировали так, что, читая про него, я не узнала нашего юродивого и уродливого Алёшу Горшка. Но, насколько я помню его, он был тихий, безобидный и безропотно исполняющий всё, что ему приказывали».

Т. А. Кузминская. Моя жизнь дома и в Ясной Поляне.

Рассказ «Алёша Горшок» (далее — АГ), написанный Толстым в конце 1905 г., не был опубликован при его жизни. 28 февраля 1905 г. Толстой делает запись в дневнике: «Писал Алёшу, совсем плохо. Бросил»[1].

Рассказ Газданова «Бистро» (далее — Б) также не был опубликован при жизни писателя. Первая публикация его состоялась в 1998 г. в «Литературной газете» (2 дек. № 48 (5724), публикация М. А. Васильевой), вторая — в последнем пятитомном собрании сочинений Газданова. Точная датировка отсутствует. Рассказ, насколько нам известно, почти не привлекал исследовательского внимания. Данная статья — наше второе обращение к нему[2].

Сопоставление АГ и Б даёт следущие результаты.

1. Наличие тропов (метафоры и иронии) в именах героев.

Герой АГ носит кличку «Горшок» (данную из-за разбитого некогда горшка с молоком); однако, если вспомнить один из синонимов «горшка» — «кубышку», то проявляется мотив накопления, бережливости, который, если и приложим к Алёше, то только иронически — герой нисколько не умеет копить деньги и даже не получает их на руки за свою работу (весь заработок забирает его отец). Герой Б — Франсуа Россиньоль — тоже носит «говорящую» фамилию (rossignol — соловей); при этом мотив красивого пения (и — в сниженной виде — умения говорить) в образе героя подчёркнуто отсутствует: Франсуа законченный молчун. Использование иронии очевидно. Любопытно отметить, что сам сюжет АГ можно рассматривать как неудачную развёртку известной русской пословицы «Щей горшок да сам большой» (герой пытается стать самостоятельным, но терпит неудачу в этом намерении). Имя героя Газданова, рассмотренное через фразеологическую призму, также даёт ряд интересных интерпретационных возможностей. Во-первых, слово «rossignol»[3] означает и «скрип, скрежет»: это легко связывается с «механистичностью» жизни героя и её чудовищным финалом. Во-вторых, в ином значении фамилия героя может пониматься как «залежалый товар, барахло»: очевидно, что этот мотив подчёркивает социальную малозначимаость, незаметность героя. В-третьих, словом «rossignol» обозначают также и клячу: здесь подчёркнута связь с бесконечной работой героя, его утомлённостью, «заезженностью».

2. Мотив работы.

У Толстого этот мотив — один из базовых в образе героя: он «работать завистливый»[4], «...на все дела его посылали, и всё он делал охотно и скоро, без останова переходя от одного дела к другому»[5], «Чем больше он делал, тем больше все на него наваливали дела»[6]. Толстой тщательно описывает неизменный распорядок жизни Алёши — и то огромное количество дел, которое он успевает сделать за день. Франсуа Россиньоль — профессиональный рабочий: большую часть своей жизни он проводит на рабочем месте — у сверлильного станка американской системы на автомобильном заводе. Газданов так же, как Толстой, точно описывает «хронометраж» рабочей жизни героя — обозначая её установленные временные границы, которые не меняются с годами.

3. Эмоциональная константа.

Толстовский Алёша, несмотря на свою бесконечную работу, постоянно в хорошем настроении: а) «Всегда он был весел»[7] (196); б) «И как только переставали его ругать, он улыбался и брался за то дело, которое было перед ним»[8] (196); в) «И Алёша бегал, устраивал, и смотрел, и не забывал, и всё успевал, и всё улыбался»[9] (197); г) «Сапоги были новые, и Алёша радовался на них...»[10] (197); д) «И Алёша радовался праздникам...»[11] (198); д) «...купил, по совету кухарки, красную вязаную куртку, и когда надел, то не мог уж свести губы от удовольствия»[12] (198); е) «Отец много говорил. Алёша стоял и вздыхал. Когда отец кончил, Алёша улыбнулся»[13] (199) (при этом отец в своей речи запрещает Алёше жениться на Анисье). Очевидно, что радость, переполняющая почти сказочного по количеству дел героя-работника, — один из лейтмотивов рассказа. Газдановский Франсуа, напротив, всегда печален: а) «...у него были маленькие печальные глаза»[14] (505); б) «Кончив ужинать, он долго сидел за столом, глядя прямо перед собой своими маленькими печальными глазами»[15] (505) (заметим, что сам метод характеристики персонажа через повторяющуюся деталь внешности, как хорошо известно, в высшей степени свойственен и Толстому); в) «...никогда не меняющееся выражение печали в глазах Франсуа»[16] (506); г) «Вино и печаль в выражении глаз — вот к чему на первый взгляд сводилась человеческая сущность Франсуа»[17] (507). Заметим здесь же, что именно эта постоянная печаль героя делает очевидным его необычность в своей среде, его «несломленность» рутиной той жизни, которую он ведёт: «И так как это выражение (печали. — В. Б.) всегда было одинаковым, то это создавало впечатление, что Франсуа был, вероятно, несчастлив и что он, вероятно, хотел бы жить иначе»[18] (506); во многом ту же функцию (демонстрацию необычности) выполняет «весёлость» Алёши-труженика у Толстого.

4. Деньги.

Алёша, работая очень много, деньги получает нечасто: «...на праздники ему давали на чай хоть и мало, собиралось копеек шестьдесят, но всё-таки это были его деньги. Он мог истратить их, как хотел. Жалованья же своего он и в глаза не видел»[19] (198). Несмотря на явную несправедливость такого положения, Алёша не в состоянии отстоять свои интересы (что может трактоваться и как отсутствия большого интереса к деньгам). О Франсуа читателю сообщается: «В отличие от большинства своих товарищей, таких же простых людей, как он сам, он был равнодушен к деньгам, и никаких сбережений у него не было...»[20] (506). Для Газданова это очень значимая позитивная характеристика (приведём в доказательство лишь одну цитату из его «Ночных дорог»: «Я не мог ещё привыкнуть к тому, что все вокруг меня судорожно цеплялись за деньги, которые они откладывали даже не для достижения какой-нибудь цели, а просто потому, что так вообще было нужно. И эта наивная, нищенская психология была одинаково сильна в самых разных людях. Даже сутенёры и проститутки, даже профессиональные воры... никогда не сомневались ни на минуту, что право собственности есть священнейшее из прав»[21] (2, 193)), доказывающая неукоренённость Франсуа в этом примитивном рабочем мирке, наличие иных, нераскрытых потенций героя.

5. Молчаливость.

Алёша своим поведением вполне заслуживает эпитета «безответный»[22] (197): его молчаливость почти во всех ситуациях подчёркивается автором: а) Алёша-мальчик: «Ребята смеялись над ним; он молчал либо смеялся. Если отец ругал, он молчал и слушал»[23] (196); б) взрослый Алёша: «Говорил Алёша мало, и когда говорил, то всегда отрывисто и коротко» (198); в) влюблённый Алёша: «И он взглянет на неё, и она засмеётся, и он засмеётся» (198); г) перед смертью: «Говорил он мало» (200). Франсуа обладает той же характеристикой (а) «Он был чрезвычайно несловохотлив и почти ничего о себе не рассказывал» (506); б) «Он обычно не принимал участия в разговорах...» (507)).

6. Любовь.

Толстой определяет возникновение этого чувства у Алёши как «самое необыкновенное в его жизни событие» (198). Особость этого события состоит в том, что герой узнаёт о существовании не только таких отношений людей, которые происходят от нужды друг в друге, но и других отношений: «...человек так, ни зачем нужен другому человеку, нужно ему послужить, его приласкать, и что он, Алёша, тот самый человек» (198). Внезапное вторжение любви в мир постоянной работы и долга ведёт к перерождению героя: сначала он пугается, затем понимает, что это «помешает ему служить, как он служил» (199). Доминантное чувство, испытанное героем, — радость (см. цитату о смехе, а также: «Но всё-таки он был рад и, когда смотрел свои штаны, заштопанные Устиньей, покачивал головой и улыбался» (199)). Особую роль имеет поведение Алёши в финальном разговоре с Устиньей (когда он, повинуясь своему отцу, отказывается от идеи брака и должен сообщить об этом купчихе, на которую работает): «Что ж, послушал отца, бросил глупости свои? — Видно, что бросил, — сказал Алёша, засмеялся и тут же заплакал» (200); читатель понимает, что мысль об Устинье вызвала привычную реакцию радости (смех), а понимание запрета их отношений — горя (слёзы). Отметим также, что любовь влечёт за собой частичное изменение речевого поведения героя: если раньше он не разговаривает и не участвует в разговорах (кто будет говорить с молчуном?), то теперь он не разговаривает, но становится основным участником коммуникации (Устинья «...рассказала ему свою судьбу... Она любила говорить, а ему приятно было её слушать» (199)). У Франсуа любовь также меняет его поведение: «В течение того времени, что она (Мари, возлюбленная Франсуа. – В. Б.) жила вместе с ним, Франсуа был неузнаваем. Он начал разговаривать и смеяться» (507). Становится известно, что Франсуа не так прост, как кажется: «Вдруг выяснилось то, чего никто никогда не подозревал, — что он знает толк в лошадях и в рыбной ловле, что он в молодости участвовал в велосипедных гонках и что специалисты в своё время предсказывали ему большое спортивное будущее, что в полку он считался одним из лучших стрелков» (507) (Франсуа открывается людям и также рассказывает «свою судьбу», как это у Толстого делает Устинья). Кульминацией преображения Франсуа становится его «философский диалог» с Марселем, хозяином бистро, в котором герой излагает свою новую картину мира: «Ты возвращаешься домой, и ты знаешь, что тебя кто-то ждёт. И тогда ты начинаешь что-то понимать» (508). Фактически, Франсуа приходит к тем же выводам, что и Алёша: существуют отношения, не основанные на необходимости материального характера. Кроме того, оба героя оказываются несчастны, когда лишаются любящего человека. Таким образом, в «любовных историях» героев очевидны следующие общие мотивы: изменения поведения, радости, понимания, невозможности жить дальше по-прежнему после утраты любимого.

7. Происхождение.

Алёша — деревенский, отданный на работу в город в девятнадцать лет. Франсуа — деревенский, оказавшийся в городе в шестнадцать лет, потому что ферма его родителей сгорела и он за одну ночь стал нищим сиротой (заметим, что мотив сиротства также присутствует и у Толстого — в судьбе Устиньи).

8. Конец любви.

Алёша должен прекратить отношения с Устиньей не по своей воле: ему приказывает отец. Франсуа также оказывается перед фактом: его возлюбленная уходит от него и просит её не искать. И тот, и другой — играют пассивную роль в своей любовной «пьесе».

9. Конец работы.

Алеша понимает, что после своего «открытия любви» он не сможет работать по-прежнему: мир стал принципиально иным («Он почувствовал, что это помешает ему служить, как он служил» (199)). И хотя нет очевидных авторских указаний на то, что после разрыва с Устиньей Алёше стал работать хуже, косвенным доказательством этого становится сама причина его смерти — неловкость при работе на крыше, которая привела к падению и травме. В случае Франсуа ситуация абсолютно очевидна: после получения записки о разрыве (которая также может рассматриваться как орудие травмы) он не выходит на работу — и этот сбой становиться первым шагом на его пути к смерти.

10. Смерть (молчание, жажда, удивление).

Больной Алёша умирает спокойно, без страха: «А в сердце у него было то, что как здесь хорошо, коли слушаешь и не обижаешь, так и там хорошо будет» (200). Толстой дважды подчёркивает предсмертное удивление Алёши: «Говорил он мало. Только просил пить и всё чему-то удивлялся. Удивился чему-то, потянулся и помер» (200). Франсуа после получения записки (травма) весь вечер проводит в бистро в молчании (своего рода потеря недавно обретённого голоса). На следующий день он не идёт на работу и лишь днём уезжает куда-то (как потом выясняется, для покупки оружия), вечером возвращается, поднимается к себе — и стреляется. Но не умирает: он приходит в бистро, просит стакан красного — и падает. Авторский комментарий этой феноменальной живучести таков: «Но в течение нескольких судорожных минут, отделявших выстрел от той секунды, когда он упал мёртвым, что-то оказалось сильнее смерти. Это было бистро, дорога к которому пересекала всю его жизнь...» (509). Итак, два мотива, наблюдаемые в эпизоде смерти Алёши, наблюдаются — mutatis mutandis — и в Б: молчание и просьба пить. Что касается третьего мотива этого мотивного комплекса (и единственного лейтмотива этой мизансцены у Толстого) — удивления, то он, будучи неназванным, несомненно, присутствует у Газданова как в очевидной реакции со стороны зрителей и зевак, так и в удивлении самого читателя.

11. Автоматизм и quasi-автоматизм.

В поведении толстовского героя не назван прямо, но выводится косвенно (упомянем совокупность таких качеств, как высокая работоспособность, безотказность, постоянное хорошее настроение, молчаливость). В Б данный мотив присутствует как один из лейтмотивов: в неоднократно подчёркнутой монотонности жизни Франсуа, во-первых, и в финальных действиях «живого мертвеца», во-вторых. В обоих произведениях исчезновение автоматизма (и превращение героев в «нормальных людей») связано с любовью к женщине; «разрушение» этой любви возвращает нас к автоматизму, но это уже quasi-автоматизм, автоматизм «с изъяном», с нарушениями (об этом свидетельствует и причина смерти Алёши — потеря сноровки в работе, и финальный маршрут Франсуа). У Газданова, кроме того, мотив автоматизма присутствует и в образе Марселя, хозяина бистро.

12. Мотив шлюхи.

У Толстого появляется в «аргументации» отца героя, с помощью которой он обосновывает своё запрещение сыну жениться: «Жениться захотел. Я женю, когда время подойдёт, и женю на ком надо, а не на шлюхе городской» (199). У Газданова данный мотив присутствует имплицитно: способ, которым пользуется Мари для разрыва отношений с Франсуа, делает возможным приложение к ней того же эпитета, что мы находим у Толстого (если предположить, что эпизодические герои Б будут оценивать её персону).

13. Мотив бездомья.

Алёша живёт в чужом доме и даже не мечтает о своём. Франсуа также живёт в гостинице: «В шесть часов он уходил с завода и, вероятно, возвращался бы домой, если бы у него был дом. Но дома у него не было. Вместо дома было бистро» (505). Убогая комната Франсуа тщательно описана автором (вплоть до гнетущего вида из окна), несомненно, не случайно.

Попробуем резюмировать. Думается, можно утверждать как наличие общей для рассказов сюжетной схемы (некий герой, обладающий странной для окружающих эмоциональной константой, отдаёт работе все свои силы, влюбляется, меняется внутренне, по независящим от него причинам теряет любимую и умирает из-за этой потери), так и совпадение целого ряда периферийных мотивов.

Понятно, что такое совпадение не случайно. Обычно крайне скептичный Газданов, говоря о Толстом, теряет весь свой скепсис и ставит писателя на высшее место в литературной иерархии (приведём лишь две цитаты: «Если не говорить о гениях мировой литературы — Данте, Кальдерон, Сервантес, Шекспир, Толстой...» (Газданов, 2009, 4, 383); «И есть, наконец, настоящая литература, её вершины: Гоголь, Лермонтов, Пушкин, Толстой, Чехов» (Газданов, 2009, 4, 391)). Именно толстовское определение свойств, которыми должен обладать настоящий писатель, становится для Газданова неоспоримой истиной (Газданов, 2009, 4, 387); сравнивая Достоевского и Толстого, Газданов без тени сомнения ставит Толстого на вершину пьедестала (Газданов, 2009, 4, 417). Другой ключевой для Газданова фигурой русской литературы был Блок. И именно Блок дал высочайшую оценку толстовскому рассказу АГ: «Гениальнейшее, что читал — Толстой — «Алёша Горшок» (Блок, 1963, 87). Всё вышесказанное делает очень вероятной нашу гипотезу о том, что Б Газданова написано под влиянием, а возможно, и как своего рода реплика в литературной полемике с Толстым.

В русле каких идей был написан АГ? Хорошо известно, что в последний период своей жизни Толстой проповедовал доктрину «опрощения» (приведём лишь одну малоизвестную цитату из интервью, которое Толстой дал Джеймсу Крилмену в июне 1903 г. (напечатано в газете «Уорлд» (Нью-Йорк) от 9 августа 1903 года): «Человек должен следовать единственному закону — закону истинного христианства. Крестьяне, которых вы видите здесь, — настоящие христиане. Они не умеют ни читать, ни писать, но, на мой взгляд, они более культурны, чем дворяне, к сословию которых принадлежал и я. В них больше подлинного ума и благовоспитанности, чем в неучах, которых плодят наши университеты и светские салоны. В них живёт истинная вера» (Толстой, 1978, 234)). Думается, АГ мыслился автором как ещё один аргумент в борьбе, как ещё одно открытие «нищего духом», который только и следует «закону истинного христианства». Полуидиот Алёша — образцовый христианин — живёт в работе и радости, и даже близкая смерть не может его смутить.

Задача Газданова видится иной. За стёртым обликом парижского пролетария у Газданова скрывается ранимый, одарённый человек, которого общество превратило в род живого автомата, дав взамен лишь самое необходимое. Пафос автора очевиден в его нарративной риторике: «И в чём он хотел бы изменить свою жизнь? Чего ему больше всего не хватало и о чём неизменно напоминали его глаза? И к чему, собственно, относилась эта последняя немая его печаль?» (506). Но любовь к женщине возвращает жизнь в пролетария-машину — и делает возврат к прежнему автоматизму невозможным при жизни, но неминуемым — после смерти.

И Толстой, и Газданов учат читателя недоверию: к тому, что мы видим, к тем оценкам, которые приняты. За фигурой полуидиота Алёши скрывается идеальный христианин, умирающий не только и столько от случайного падения, сколько от невозможности любви; за обликом рабочей  лошадки по имени Франсуа Россиньоль скрыт живой и талантливый человек. Оба писателя показывают механизмы эксплуатации человека. Но если ключём к АГ является «истинное христианство» и социальная критика, то для понимания Б достаточно, как нам кажется, последней составляющей.

Литература:

Блок 1963 — Блок А. Собр. соч.: В 8 т. М. — Л., 1963. Т. 7.

Боярский 2001 — Боярский В. А. Лейтмотив простоты в рассказе Г. Газданова «Бистро» // Электронный журнал «Исследовано в России», 2001. № 31. http://zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2001/031.pdf. С. 326-329.

Газданов 2009 — Газданов Г. Собр. соч.: В 5 т. М.: Эллис Лак, 2009.

Гринева, Громова 1988 — Гринева Е. Ф., Громова Т. Н. Словарь разговорной лексики французского языка. 2-е изд., стер. М.: Русский язык, 1988.

Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. (Юбилейное изд.): В 90 т. М., 1928-1958.

Толстой 1978-1985 — Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. М.: Художественная литература, 1978-1985.

Толстой 1978 — Лев Толстой беседует с Америкой / Публик. и вст. статья В. Лакшина // Иностранная литература. 1978. 8.

Colin, Mével 2002 — Colin J.-P., Mével J.-P. Dictionnaire de ľargot français et de ses origines. Paris: Larousse, 2002. Гринева Е. Ф., Громова Т. Н. Словарь разговорной лексики французского языка. 2-е изд., стер. М.: Русский язык, 1988.