По дорогам по скользким,
по дорогам крутым –
по дорогам по скольким! –
жизнь свою я крутил.
Ветер злой и трёхъярусный
сёк меня, выжимал.
Но я снова, трёхъяростный
жизнелюб, выживал.
Били штормы и качки,
в щепки лодка, весло.
Но я словно из сказки –
мне везло и везло.
Было всякое с нами:
горько, грустно, смешно.
Стало синими снами,
что умчалось давно.
Пусть бывают потери –
жизнь всегда хороша!
Как же хочется верить,
что бессмертна душа.
* * *
Я иду весьма небритый…
Если б было да кабы…
Не врагами – жизнью битый,
Я – не баловень судьбы.
Жизнь – стеклянка!
Жизнь – болтанка!
Кто виновен, не поймёшь,
что живёшь, как наизнанку,
словно ты и не живёшь.
То ли время?
То ли люди?
Кто виновен, жизнь-игра?
Иль мороз, что нынче лютый?
Иль минувшая жара?
Или черти те, что нами
правят, прячась по кустам?
На чертей валить не надо,
может, ты виновен сам,
что идёшь весьма небритый,
что вздыхаешь: «Эх, кабы…»,
что наотмашь жизнью битый,
что не баловень судьбы?
* * *
По стёклам бьёт дождик осенний,
плывут в никуда облака.
Вот сборник… Тарковский Арсений –
и сразу отпустит тоска.
И книжку я только открою –
и сразу поманят пути,
и тучи спешат стороною,
и мимо проходят дожди.
И птицы в берёзовых чащах
щебечут… Известно давно:
всегда предвкушение счастья
приятней, чем счастье само.
* * *
И внезапно море ошалело,
и взметнулись волны, как ножи,
и мою лодчонку завертело,
и пронзила мысль меня: «Не жить!»
Вечное желанье в нас откуда –
лихо удаляться от земли?
Берег плыл вдали, как чудо.
Слава богу, чудо есть вдали.
Первый раз земли мне не хватало,
в первый раз я ощутил тогда,
как за горло волнами хватала
злая, озверевшая вода.
Я молил: «Ну что ты, море! Что ты!
Надо мне до берега доплыть».
Я ещё не свёл с мечтами счёты,
чтоб из этой жизни уходить.
* * *
Шёл ночью дождик в декабре,
верней, не дождик – ливень.
И птицы пели на заре
в провинциальных Ливнах.
И было трудно увязать –
совмещены в мгновенье:
твои далёкие глаза,
декабрь, ливень, пенье.
ЛОДКА
Я по году жду погоду,
но Находка – не находка.
Ночью рвётся на свободу,
у причала плача, лодка.
На цепи скулит железной,
жадно грезит о просторе,
чтоб спасательным жилетом
обхватило лодку море.
Чтоб нестись навстречу водам,
позабыв навек про путы.
Кто мечтает о свободе,
тот не ищет ветр попутный.
* * *
Взбаламученных листьев лёт
и осенняя грусть ожиданья…
Только чудится сквозь шуршанье:
Час пробьёт!
В суете повседневных забот,
заглушив все земные печали,
вдруг пронзительно и отчаянно –
Час пробьёт!
Безразличен звезды полёт,
когда руки – за ворот рубашки,
когда самый последний, тяжкий
Час пробьёт!
Как прекрасно, что жизнь идёт,
что и солнечно, и ненастно.
Сожаленья смешны… Прекрасно:
Час пробьёт!
* * *
Что в этой жизни остаётся?
Всё меркантильность, суета…
И лишь порою жалко бьётся
в капкан попавшая мечта.
А если вырвется на волю,
считай, что просто повезло.
Что остаётся кроме боли?
Любовь, надежда, ремесло…
Но так расплывчато и зыбко
уставшая маячит цель.
…А на ветру скулит калитка,
как пёс, посаженный на цепь.
* * *
Огни новогодние тают,
и ёлки о лесе грустят.
А наши вчерашние тайны
прощаться никак не хотят.
Мечты, словно вольные птицы,
уносятся в звёздную высь.
И пусть никогда им не сбыться,
я рад, что они родились.
И в ночь поздравлений отрадно
коснуться пленительных плеч.
Мне нового счастья не надо,
мне прежнее надо сберечь.