Который день питаюсь как пастух:
Хлеб-сыр, вино, стакан воды холодной…
Здесь тишина, я просто часть природы,
Душа живая, названная вслух.
Дорогу вниз указывает куст,
Сейчас источник встретит, солнце, сосны…
Спокойствие, похожее на грусть,
Целует в лоб. Еще не стала взрослой
И все во мне как в детстве, как всегда,
Еще расту и ничего не знаю,
Деревья только ниже и вода
Какую-то другую отражает:
Красивую и стройную жену.
Она дрожит в воде, глядит украдкой,
Протягивает руку… все в порядке:
Бог не оставил в горести, одну;
Любовь, судьба, еще ребенок, книга –
Короче, не обижена она.
Бросаюсь в воду: август, холодрыга,
Расплесканная мною тишина,
Пугливой сойки возмущенный крик,
И уплывает от меня двойник.
***
Я позвонила тебе: «Весна!»,
Ты отвечаешь, что чистишь крышу.
Солнце плавает как блесна
В ярком надраенном небе. Слышишь?!
Капель тяжелых настырный стук,
Мокрые всхлипы все громче, чаще,
Снег растекается сразу, вдруг,
Птицы в своих вавилонских башнях
Громко галдят на чужих наречьях!
Долго вникаю в гортанный говор
Черных грачей.
Три часа до встречи…
Вечером ты возвратишься в город.
Руку на сердце мое скорей:
Слушать, оберегать и слушать;
Пусть там потоп из семи морей,
Но мы с тобою находим сушу –
Маленький остров, а может, плот,
Дерево влажно скрипит и стонет;
Нет, не раскачивай, мы утонем…
Позже, когда нас с тобой прибьет
К берегу ночью, рукой слепца
Тихо дотронусь я до лица –
Ты улыбаешься под ладонью…
***
Сегодня в птичьем царстве райский день,
Порхают разномастные на ветках…
Горячий полдень слизывает тень,
Слепит глаза: не замечая клетки,
Протягиваю руку к журавлю,
Тихонечко вплетаю пальцы в перья…
Откуда столько гордости, доверья
В красавце нежном с хрупкими ногами?
«Курлы-курлы» - «люблю-люблю-люблю».
С людьми все так же. Точно так же с нами:
Ни дат, ни обещаний не-жене,
Прощаясь, сердце падает, взмывает –
И снова ежедневно отпускает
Тебя в тот мир, что неизвестен мне.
Цепь кратких встреч у временного крова,
Ушел-пропал, лишь след тепла в руке:
Вот так и жду, как птица, налегке,
Когда в мой дом ты постучишься снова.
Ты входишь неуверенно, глядишь
В лицо, что отражает всех и всюду,
И впечатлений наносную груду
Перебираешь молча, не спеша…
И тихо откликается душа,
Все озаряет светом, как зарница,
И гладишь ты трепещущую птицу…
***
- Вот чем ты лучше лягушки, чем?!
- Ну, не знаю, лягушки – хорошие…
- Не знаешь? Так и не ставь себя выше!
Подслушанный диалог
Головастики – инопланетные дети:
Те же глаза и конечности хрупкие.
Нынче играли в заброшенном прудике,
Самом запущенном месте на свете.
Договорились, как будто мы роботы,
С их стороны Палпатин, Амидала,
Дальше пошли обиваны, скайуокеры,
Мы подбирали их, в воду бросали.
Все оживали в воде и старательно
Плыли в космический «квак-бада» душ,
Мимо спасателей тающих душ…
Не было «матери», «администратора»,
Сгинули мысли о том и об этом -
Только лягушки, зеленое лето,
Пруд посреди загазованных кущ…
СПОРТСМЕН
Хорошего человека сразу видно:
боль в сердце и улыбка на устах.
Честертон
Он всегда сидит на этом месте.
Подходя, готовлю заранее
Улыбку и деньги. Странно:
Только что он в коляске как тесто
Растекался – и тут же радостно
Балагурит… Наш треп незначащий,
Ежедневный; он кормит голубя,
Руки в венах, смотрю на голову:
Словно пеплом присыпал, пария.
Разговор угасает, знаю я,
Чем закончится – он, любуясь,
Вдруг подтянется: «Красоту-уля…»
Легкий запах винца – заправился,
Ну и пусть. Мы друг другу нравимся.
«Все, пока ». Я бегу с народом
По полоскам, по переходу;
По сравнению с ним, наверно,
Я всегда прохожу по белым…
Дочка-мама-друзья-работа,
Понедельник-среда-суббота;
Я по белым несусь по жизни,
Каждый день приближаясь к тризне.
Надо как-то собраться: строго
За себя, за него, безногого,
День прожить полновесный, честный –
Потому что спортсмен мой срезанный
Вслед глядит.