«Заинтересовавшаяся иностранная знать хотела видеть бокс, и в помещении Анжело было проведено несколько блестящих выступлений. Утверждают, что Джексон заразил своих зрителей боксерской лихорадкой…»

Miles H. D. Pugilistica. The history of British boxing. Edinburg, 1906. P. 100.

«В 1827 году Пушкин учил меня боксировать по-английски…»

Вяземский П. П. Собр. соч. 1876-1887. СПб., 1893. С. 511.

Газдановское творчество и его интертекстуальные связи являются в настоящее время одним из важных исследовательских направлений в газдановедении (назовем в качестве примера работы Л. В. Сыроватко (Сыроватко 2000), А. В. Сивковой (Сивкова 2000), Е. А. Яблокова (Яблоков 2000), А. В. Мартынова (Мартынов 2000)). При этом наблюдается определенная закономерность: сопоставления касаются в первую очередь «высокой» литературы (Бодлер, По, Достоевский, Пушкин, Набоков, Рильке, Булгаков, Платонов и др.). Литература «низкая», из разряда «кулинарного искусства», почти не привлекает внимание исследователей (единственная работа, затрагивающая эту тему, статья В. С. Березина (Березин 2000)). Причина такого отбора очевидна: Газданов трактуется в первую очередь как писатель для элиты, не имеющий ничего или почти ничего общего с низовой развлекательной литературой. И хотя хорошо известно о любви Газданова к детективной и приключенческой литературе (назовем лишь имя Дюма), эта линия сопоставлений пока остается почти нетронутой.

Тема «Газданов и Конан Дойл» практически не привлекала научного внимания (можно упомянуть лишь отдельные замечания и сопоставления (наиболее ярким из которых является параллель между падением героя в начале романа Газданова «Возвращение Будды» и мнимым падением Шерлока Холмса в пропасть в «Последнем деле Холмса» Конан Дойла (Закуренко 2001)). Таким образом, данная работа является первой, посвященной этой теме. Мы сопоставляем спортивный рассказ Конан Дойла «Мастер из Кроксли» (1929) (далее - МК) и роман Газданова «Призрак Александра Вольфа» (далее - ПАВ) (во-первых, «боксерский» эпизод, во-вторых, линию Курчавого Пьеро).

МК был впервые опубликован в «итоговом» томе (1929), вышедшем за год до смерти писателя и включившем в себя рассказы, не связанные с именем Шерлока Холмса. Любопытно, что о рассказе имеется отзыв А. И. Куприна («Любителей сильных ощущений я отсылаю к прекрасному… рассказу Конан Дойла «Мастер из Кроксли». Прочитав его, он в известной степени может представить себе, какое отвратительное и героическое, постыдное и прекрасное занятие бокс» (Цит. по: МК, № 7, 28)), что, несомненно, свидетельствует, во-первых, об известности рассказа в русской писательской среде, во-вторых, о некоторой его популярности.

«Боксерский» эпизод ПАВ уже привлекал внимание критиков и исследователей. Описание матча Дюбуа - Джонсона обладало некоторой законченностью, доказательством этому служит факт публикации этого фрагмента («Матч. Отрывок из романа» // Встреча. 1945. № 1) до выхода самого романа. Именно эта законченность, «самостоятельность» фрагмента обратила на себя внимание критики. «Формула» романа, выдвинутая критиком Р. Фуло-Миллером («…любопытное, но лишь умелое переложение романа, психологического исследования и репортажа» (Цит. по: Диенеш 1995, 170)) была прокомментирована Л. Диенешем следующим образом: «Мысль о «репортаже» могла возникнуть по двум причинам. Либо потому, что в романе нарисована яркая картина жизни русской эмиграции в Париже 30-х годов, либо, что более правильно со строго литературной точки зрения, потому, что он включает, под тем предлогом, будто автор является журналистом, отчеты, написанные в газетном стиле (это особенно относится к боксерскому матчу, напечатанному отдельным отрывком во «Встрече»)» (Диенеш 1995, 170). Описание боксерского матча (и «вставная» новелла о Курчавом Пьеро), по мнению Диенеша, производит на читателя «впечатление избыточности и многословности» (Диенеш 1995, 171) и способствует структурному ослаблению романа (Диенеш 1995, 171).

Перейдем к сопоставлению.

Роберт Монтгомери (МК) и Фред Джонсон (ПАВ).

А) Путь на ринг. Оба боксера попадают на ринг довольно оригинальным путем. Монтгомери страдает от безденежья («Приближался учебный год. Роберту предстояло вернуться в университет и, закончив последний курс, получить диплом. Но - увы! - надо платить за учебу, а денег нет, и где их взять - неизвестно. Шестьдесят фунтов - и диплом врача в кармане…» (МК, № 7, 28)) и благодаря случайному стечению обстоятельств ему предлагают бой с бывшим профессиональным боксером, выигрыш которого сможет решить все его финансовые проблемы. Джонсон также имел финансовые проблемы, связанные с оплатой обучение в университете: «Джонсон не мог кончить университета, потому что у него не хватило денег, и именно это заставило его выбрать профессию боксера. Это само по себе было достаточно необыкновенно» (ПАВ, 36).

Б) Возраст. Монтгомери обладает явным возрастным преимуществом, автор акцентирует внимание читателя на этом: «Правда, кое-что говорит и в его пользу, и этим он, конечно, должен воспользоваться. Во-первых, возраст - двадцать три против сорока. Старая боксерская пословица гласит: «Молодость свое возьмет». Однако анналы ринга знают массу исключений из этого правила…. Поэтому полагаться на молодость особенно не следует» (МК, № 7, 30). Про Джонсона нарратор сообщает читателю: «Он, кроме того, был моложе Дюбуа на шесть лет; это тоже имело некоторое значение» (ПАВ, 37). Моложавость Джонсона очевидна также из следующих слов: «На вид ему можно было дать лет девятнадцать; на самом деле ему было двадцать четыре года» (ПАВ, 39).

В) Сила удара. Минусом Монтгомери, с точки зрения его тренера Бартона, является слабый удар: «Но в силе его ударов он сомневался. В основу собственного стиля боя он положил сокрушительный удар и требовал того же от других» (МК, № 7, 30). У Джонсона наблюдается тот же недостаток: «Третье, то, о чем неизменно жалели все, кто о нем писал, это что он не обладал нужной силой удара и количество нокаутов в его карьере было ничтожно» (ПАВ, 36).

Г) Разнообразие тактики. Монтгомери, довольно неопытный по сравнению с профессионалом Крэгзом боксер, учится по ходу боя; трюк Крэгза оказывается воспринят и блестяще использован Монтгомери, сумевшего изменить свою технику боя. К числу признанных достоинств Джонсона относится именно тактическое разнообразие: «Все писавшие о нем неизменно подчеркивали необыкновенную быстроту его движений и разнообразие его тактики» (ПАВ, 36).

Д) Ловкость / скорость. Достоинствами Монтгомери являются его скорость и ловкость: «Бартона приводили в восторг смекалка и быстрота реакции Роберта» (МК, № 7, 30); «Гибкий и худощавый, он обладал ловкостью пантеры и невероятной выносливостью» (МК, № 7, 30). Автор так резюмирует общее впечатление от предстоящего боя Крэгза - Монтгомери: «Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: предстоит бой силы против ловкости» (МК, № 8, 29). Относительно Джонсона, наряду с упоминанием «необыкновенной быстроты его движений» (ПАВ, 36) и репликой нарратора «…настоящая защита Джонсона заключалась не в той или иной позиции, а в необыкновенной быстроте его движений» (ПАВ, 39), сообщается, что «…все его тело обладало идеально уравновешенной гибкостью» (ПАВ, 38) (отметим перекличку этой гибкости с «ловкостью пантеры» у Монтгомери).

Е) Ум. Связь Монтгомери с университетом, неоднократно отмеченная в рассказе («Юный кембриджец выступил вперед» (МК, № 7, 31)), косвенно подчеркивает интеллектуальную доминанту его образа; прямым указания на это важное для боксера качество является упоминание «смекалки» Монтгомери (МК, № 7, 30). Что касается ума Джонсона, то нарратор романа очень ясно характеризует значение этого качества: «Во-первых, Джонсон - по крайней мере, в своих боксерских выступлениях - был умен, что давало ему мгновенно огромное преимущество над его противниками…» (ПАВ, 36); далее еще раз повторяется мысль о «характерной для него быстроте соображения» (ПАВ, 45).

Ж) Внешность. Характеристика Монтгомери перед боем в какой-то мере начинает подготавливать читателя к развязке рассказа: «Роберт скрылся за занавеску, и через некоторое время из-за нее вышла воплощенная молодость. Одетый в белые спортивные трусы... Монтгомери был изящен и натренирован в самую меру: кожа его сияла, словно шелк, а на широких плечах и красивых руках виднелся каждый мускул. Мускулы так и играли, когда он поднимал или опускал руки; они вязались в узлы и шары, твердые, как слоновая кость, или свивались в длинные жгуты» (МК, № 8, 27). Далее автор, сравнивая Крэгза с Монтгомери, сообщает важную деталь внешности героя: «Но кожа его не выглядела столь свежей и чистой, как у Монтгомери… Монтгомери же был сложен, как греческий бог» (МК, № 8, 28). Нарратор романа, увидев Джонсона впервые, оказывается поражен его «небоксерской» внешностью: «В Джонсоне меня поразила прежде всего его худоба, его отчетливо видные ребра, его руки и ноги, казавшиеся особенно тонкими по сравнению с руками и ногами Дюбуа. Но, присмотревшись внимательнее, я увидел, что у него была огромная грудная клетка, широкие плечи, почти балетной красоты ноги и на его безволосом торсе легко и послушно двигались под блестящей кожей небольшие, плоские мускулы» (ПАВ, 39). Сопоставляя эти характеристики, можно отметить совпадение следующих мотивов: во-первых, мотива молодости («воплощенная молодость», «кожа… сияла, словно шелк», свежая и чистая кожа Монтгомери и моложавость Джонсона, о которой уже упоминалось); во-вторых, мотива игры мускулов (у Монтгомери виден «каждый мускул» и «мускулы так и играли,… вязались… или свивались…»; у Джонсона мускулы «послушно двигались», ноги «почти балетной красоты», что указывает также и на их мускулистость); в-третьих, мотива худобы (сравнительно с подчеркнутой массивностью их противников) (возможность видеть каждый мускул у Монтгомери определяется полным отсутствием жировой прослойки; в образе Джонсона худоба и становится шокирующей нарратора деталью внешности боксера); в-четвертых, мотива гармонии (Монтгомери «изящен и натренирован в самую меру» и сложен «как греческий бог»; описание Джонсона также сходно с греческим идеалом мужской красоты (широкая грудная клетка, небольшие мускулы, подчеркнутая красота ног), отметим также в этом контексте упоминание «балетной красоты» ног боксера, связывающее бокс Джонсона с балетом); в-пятых, мотива широких плеч.

З) Цвета боксеров. За Монтгомери оказываются закреплены белый и голубой цвета: «На одной из угловых стоек развевался бело-голубой стяг, и Бартон провел его в этот угол…» (МК, № 8, 28). Из описания Джонсона известно, что он блондин (ПАВ, 39) - параллель к белому цвету Монтгомери; об одежде Джонсона сообщается: «Он был в синем халате с продольными полосами» (ПАВ, 38).

И) Выигрышная тактика. Слабость удара Монтгомери и многократно подчеркнутая чудовищная сила удара Крэгза диктует Монтгомери единственно разумную тактику: уход от ближнего боя; как только Крэгзу удается сломать эту тактику, Монтгомери оказывается на грани поражения. Прогноз нарратора относительно тактики Джонсона оказывается верным; тактика Джонсона полностью совпадает с тактикой Монтгомери: «Задача Джонсона в этом матче сводилась только к одному: он должен был удерживать Дюбуа на расстоянии и не допускать corps а corps1» (ПАВ, 37); «Джонсон понял это (необходимость избегать corps а corps. - В. Б.) с характерной для него быстротой соображения…» (ПАВ, 45).

Сайлас Крэгз (МК) и Эмиль Дюбуа (ПАВ).

А) Наличие клички. Сайласа Крэгза все любители бокса знают под именем Мастера из Кроксли или просто Мастера. Эмиля Дюбуа во время матча толпа зовет Мимиль (Mimile).

Б) Возраст. Оба боксера старше своих соперников: Крэгзу сорок лет (он старше Монтгомери на семнадцать лет); Дюбуа тридцать (он старше Джонсона на шесть лет).

В) Привычная тактика. Тактика Мастера из Кроксли основывается на четком понимании своих достоинств (сила удара: «Мастер что есть силы обрушил на него один из своих страшных апперкотов правой…» (МК, № 8, 29); «Но один удар литейщика (т. е. Крэгза, выступающего за литейщиков. - В. Б.) стоил трех ударов помощника доктора (т. е. Монтгомери. - В. Б.)…» (МК, № 8, 29)) и недостатков. Мастер всеми путями пытается навязать Монтгомери ближний бой. Та же тактика наблюдается и у Дюбуа: «Тактика, всегда одна и та же, которую он применял, свидетельствовала о полном отсутствии у него какого бы то ни было вдохновения или фантазии… Он выигрывал матчи благодаря частым corps а corps, его удары всегда приходились по ребрам противника…» (ПАВ, 35). Нарратор романа акцентирует внимание читателя на этой единственно возможной для Дюбуа тактике: «Все прежние успехи Дюбуа объяснялись тем, что никто из его противников не понимал такой простой вещи, как необходимость избегать corps а corps, или не обладал достаточной техникой, чтобы привести в исполнение такой простой план» (ПАВ, 45).

Г) Недостаточная ловкость / скорость. Главным недостатком Мастера является хромота, ведущая к недостаточной подвижности на ринге; для Монтгомери это увеличивает шансы на победу: «Правда, есть еще одно важное преимущество - Мастер хром» (МК, № 7, 30). Дюбуа же стремится к ближнему бою еще и потому, что для другой тактики ему не хватает гибкости и скорости: «У него были короткие руки, он был недостаточно быстр и недостаточно гибок» (ПАВ, 35).

Д) Внешность. В описании Мастера доминантой становится массивность, огромность (и непропорциональность бедер и ног верхней части туловища): «Из-за другой занавески вышел, слегка прихрамывая на сломанную ногу, боксер-профессионал, коренастый, огромный, с чудовищной грудью и руками. Но кожа его не выглядела столь свежей и чистой, как у Монтгомери; она была смуглой, в каких-то непонятных бурых пятнах, с большой родинкой посреди густой поросли черных курчавых волос, покрывавших его широкую грудь. По его весу нельзя было судить о его силе, ибо эти могучие плечи и огромные руки с тяжелыми, словно кузнечные молоты, кулаками оказались бы подстать любому тяжеловесу. Однако бедра и ноги были непропорционально слабы. Монтгомери же был сложен, как греческий бог. По всему было видно: предстоит схватка между человеком, годившимся только для одного вида спорта, и другим, который мог бы заниматься любым видом. Они с любопытством оглядели друг друга. Бульдог и чистокровный поджарый терьер - оба были полны отваги и желания победить» (МК, № 8, 28); «Мастер по сравнению с Монтгомери казался огромным и массивным…» (МК, № 8, 29). Та же массивность является важнейшей характеристикой внешности Дюбуа: «Я увидел широкую и коренастую фигуру Дюбуа…» (ПАВ, 38); «Когда они оба были раздеты, разница между ними не могла не броситься в глаза. Дюбуа казался гораздо шире и тяжелее своего противника. Я увидел опять его круглые, крепкие плечи, мохнатую грудь и толстые, мускулистые ноги» (ПАВ, 38-39). Отметим также еще одну сходную деталь - волосатую грудь Крэгза и Дюбуа (и Монтгомери, и Джонсон не обладают этим признаком; напротив, в описании Джонсона подчеркивается его «безволосый торс» (ПАВ, 39). Волосатая грудь становится лейтмотивом образа Крэгза: «Монтгомери ничуть не устал, тогда как волосатая грудь Мастера тяжело вздымалась и опускалась» (МК, № 8, 29).

Е) Цвета боксеров. Цветом Крэгза является алый: «…большая, вместительная коляска, запряженная четверней, вся увитая алыми, развевающимися лентами, с грохотом пролетела мимо. Впереди, в белой шляпе с алой розеткой, сидел кучер…. …мужчина (Крэгз. - В. Б.) был в меховой шапке, низко надвинутой на глаза, в толстом фризовом пальто с алым шарфом на шее, а женщина рыжеволосая и ярко накрашенная» (МК, № 8, 27). Итак, даже волосы его любовницы словно подобраны по цвету. О Дюбуа сообщается: «…Дюбуа в темно-розовом мохнатом халате…» (ПАВ, 38). Итак, тот и другой боксер своим цветом имеют один из вариантов красного.

Бой.

А) Частота ударов. Желание закончить бой и понимание временной слабости противника подсказывают Мастеру верную тактику: «Мастер же твердо решил использовать достигнутое преимущество и яростно накинулся на Монтгомери, бешено работая правой и левой. Но Монтгомери был достаточно молод и увертлив, так что изловить его было трудно» (МК, № 8, 30). Дюбуа с самого начала ведет бой также: «Дюбуа начал матч в стремительном темпе, который был для него нехарактерен…» (ПАВ, 39); «Я никогда не думал, что Дюбуа способен к такому быстрому и свирепому нападению» (ПАВ, 40).

Б) Нокаут, прерванный гонгом. Хитрость Мастера приводит к успеху: Монтгомери оказывается сначала в нокдауне (из которого поднимается на восьмой секунде), затем в нокауте; от проигрыша его спасает лишь гонг на шестой секунде счета рефери. Дюбуа, отправленный в нокаут, так же оказывается на некоторое время спасен от проигрыша, так как на восьмой секунде счета рефери раздается удар гонга.

В) Оглушенность. После нокдауна Монтгомери ведет бой с большим трудом: «Совершенно бессознательно, нисколько не напрягаясь, сбитый с толку, оглушенный, обессиливший юноша вспомнил единственную вещь, которая могла его спасти…» (МК, № 8, 29). Состояние Дюбуа после нокдауна оказывается сходным: «Дюбуа, наполовину оглушенный, шел теперь почти вслепую и неизменно натыкался на кулаки Джонсона» (ПАВ, 41).

Г) Финальный нокаут. Хитрость Мастера, которую далее с таким успехом повторяет Монтгомери, приводит последнего к победе и является полной неожиданностью для зрителей: «Мастер, уставший от своих собственных беспорядочно наносимых ударов, нисколько не боясь, как ему казалось, совершенно ослабевшего противника, на какую-то долю секунды опустил руки, и в это мгновение правая рука Монтгомери настигла его. Это был великолепный удар: короткий, снизу вверх, удар всем корпусом, удар, в который юноша вложил всю силу ног, плеч, рук. Он пришелся как раз туда, куда был нацелен, - точно в челюсть…. Мастер опрокинулся навзничь, стукнувшись об пол с таким грохотом, что, казалось, рухнул потолок» (МК, № 8, 30). Тактическая хитрость Джонсона и его менеджеров, которая постфактум становится очевидной нарратору («То, что на все лады и так неизменно повторялось о Джонсоне, именно, что он не обладает достаточной силой удара для нокаута, надо полагать, только тактический прием, который с постоянным успехом повторял его менеджер» (ПАВ, 44-45)), дает свои плоды сначала в первом нокауте: «В конце четвертого раунда, когда казалось, что матч безвозвратно выигран и что для окончательного решения остается выполнение только каких-то формальностей (удары продолжали сыпаться на Джонсона, который чудом еще держался на ногах, - coup de grвce! coup de grвce! - кричали сверху пронзительные голоса, - tґas quґа en finir, Mimile!2), на ринге вдруг произошло движение, настолько молниеносное, что его буквально никто не успел заметить, раздался мгновенный тупой звук падающего тела, и я увидел, что Дюбуа рухнул всей тяжестью на пол» (ПАВ, 40). Финальный нокаут проводится Джонсоном (как и Монтгомери) с помощью удара в подбородок: «…его правый кулак с необыкновенной силой и точностью попал в подбородок Дюбуа, и Дюбуа унесли с ринга в бессознательном состоянии» (ПАВ, 41).

Д) Травмы. Лицо Мастера оказывается обезображено ударом Монтгомери в бровь: «Правда, у Мастера один глаз так заплыл, что сравнялся со щекой…» (МК, № 8, 30). Результаты боя для Дюбуа выглядят аналогично: «Один глаз его был закрыт, по лицу стекала кровь…» (ПАВ, 41) (вероятно, что стекающая кровь - от рассеченной брови).

Публика.

А) Общее мнение. Для всех почти очевидна предстоящая победа Крэгза; в рассказе в подтверждение этого приводится цитата из «Кроксли Геральд»: «Однако ставки - семь против одного за Сайласа Крэгза - служат прекрасным доказательством тому, на чьей стороне публика» (МК, № 7, 30). За Дюбуа также болеет большинство: «Общим фаворитом был Дюбуа; я был одним из немногих, считавших, что матч будет выигран Джонсоном…» (ПАВ, 35).

Б) Количество зрителей. Смотреть бой Крэгза - Монтгомери собирается огромная толпа: «Большой зал до самого верха был сплошь забит людьми в различных одеяниях: на передних скамейках преобладало тонкое английское сукно, на задних - вельвет и бумазея» (МК, № 8, 28). Нарратор романа, опытный журналист, также отмечает необычный интерес публики к матчу Дюбуа - Джонсона: «Я давно не видел такой толпы и такого скопления автомобилей, как в вечер этого матча…» (ПАВ, 37).

В) Поведение толпы. В рассказе толпа очень активна и порой ведет себя угрожающе (укажем на эпизод с рефери, которому не дают пройти к рингу); толпа является одним из активно действующих лиц: «Толпа разразилась свирепой бранью. Горячее дыхание разъяренных людей обожгло ему (рефери Степлтону. - В. Б.) лицо» (МК, № 8, 28); «Затем они заняли боевую позицию. Толпа глубоко вздохнула, и по залу словно подул ветер» (МК, № 8, 29) (примеры без труда можно умножить). Та же активность толпы наблюдается и в романе: «Толпа аплодировала и ревела, сверху слышались поощрительные крики: «Vas-y, Mimile! Fais lui voir! Tape de dans! Tґas quґа y aller franchement!3» (ПАВ, 38); «Поощряемый толпой, Дюбуа все яростнее наступал на противника…» (ПАВ, 39); «Это (нокаут Дюбуа. - В. Б.) было так неожиданно и невероятно, что по всему огромному Palais des Sports4 прошел одновременный гул толпы, похожий на чудовищный вздох» (ПАВ, 40).

Женщины на боксе.

На матче Крэгз - Монтгомери женщины составляют немалую часть публики, что, по-видимому, совершенно непривычно для одного из организаторов матча Эрмитейджа: «Джентльмены! - начал было он громко, но осекся и повторил чуть тише. - Джентльмены! - И леди! - выкрикнул кто-то из публики, ибо в самом деле в числе зрителей виднелось много женщин» (МК, № 8, 28). Среди публики на матче Дюбуа - Джонсон также есть женщины; при этом их поведение нельзя назвать пассивным: «Это не матч, это убийство! - кричал чей-то женский голос» (ПАВ, 39); укажем также на пронзительные голоса - по-видимому, принадлежащие женщинам - в эпизоде перед нокаутом Дюбуа, призывающие его к добивающему удару.

Анастасии Джонсон (МК) и Елена Николаевна Армстронг (ПАВ).

Анастасия Джонсон (отметим сразу совпадение ее фамилии с фамилией Фреда Джонсона, противника Дюбуа) - секундант Сайласа Крэгза, его любовница и настоящая бой-баба. В финале МК Монтгомери, отправив в нокаут Крэгза, сам отправляется в нокаут точным ударом Анастасии Джонсон: «На какое-то мгновение он успел разглядеть разгневанное лицо в пылающем ореоле рыжих волос, и тут чей-то кулак ударил его промеж глаз…» (МК, № 8, 30). Такая сильная рука и поставленный удар Анастасии Джонсон находят свое отражение в ПАВ: фамилия Армстронг переводится как «сильная рука», а пристальный интерес к боксу, заставляющий Елену Николаевну Армстронг нарушить правила приличия и обратиться на улице к незнакомому мужчине с просьбой провести ее на матч, поддерживает намеченную параллель.

Анастасия Джонсон (МК) - Пантера (ПАВ).

Необузданность Анастасии Джонсон, ее склонность и умение драться, а также положение признанной любовницы бывшего профессионального боксера Крэгза имеет свои параллели в образе Пантеры, любовницы бывшего профессионального боксера, а ныне преступника Пьеро: «Женщина, из-за которой все это произошло, была женой Филипа, помощника Пьеро…. С тем неизменным дурным вкусом, который отличал всю среду, в которой она жила, ее прозвали Пантерой. У нее были огромные, дикие глаза синего цвета под синими же ресницами, туго вьющиеся черные волосы, которым никогда не нужна была никакая прическа, очень большой рот с крупными, всегда густо накрашенными губами, маленькая грудь и гибкое тело, - и я никогда не видел более свирепого существа. Она кусала своих любовников до крови, визжала и царапалась, и кажется, никто не слышал, чтобы она когда-нибудь говорила спокойным голосом» (ПАВ, 116-117).

Тэд Бартон (МК) - Курчавый Пьеро (ПАВ).

Приведем описание первой встречи Монтгомери с Тэдом Бартоном, боксером: «Монтгомери поднял голову. У входа стоял молодой шахтер, высокий, плечистый, с могучей, как у быка, шеей, в праздничном костюме из твида и ярком галстуке. Вид у него был довольно свирепый» (МК, № 7, 28). Эта встреча заканчивается дракой. Далее Монтгомери так характеризуют Бартона: «Так вот, Бартон - это форменный бандит, - сказал объездчик. - Очень хорошо, что вы его проучили, а то он совсем распустился. Чуть что - так ругаться, а затем и руки в ход» (МК, № 7, 29). Первая встреча нарратора с Курчавым Пьеро происходит в кафе, которое, как потом становится ясно, является своего рода штаб-квартирой бандита, бывшего профессионального боксера: «Я… поднял глаза и увидел человека среднего роста, очень плотно сложенного, с бритым мрачным лицом; он был в светло-сером костюме и синей рубашке с ярко-желтым галстуком» (ПАВ, 113). Другая встреча Пьеро с нарратором описывается так: «Он как-то приехал на «бюгати» красного цвета; он был в новом светло-коричневом костюме, со своим любимым желтым галстуком, и все те же кольца блестели на его пальцах» (ПАВ, 114). Можно отметить следующие совпадающие мотивы: во-первых, мотив бандитизма; во-вторых, мотив любви к ярким цветам одежды; в-третьих, мотив свирепости / мрачности; в-четвертых, дальнейшую дружбу с главным героем (Бартон становится тренером Монтгомери; Пьеро становится внимательным и благодарным слушателем нарратора, в чем-то даже учеником).

Интересно отметить, что из имен героев МК у Газданова встречаются три имени: Роберт - в пяти произведениях («Полет», «Повесть о трех неудачах», «Пилигримы», «На французской земле» и незаконченный роман «Переворот»); Джонсон - в двух (ПАВ, «Полет»); Джэк - в одном («Счастье»).

Такое количество «совпадений» и «соответствий» МК и ПАВ позволяет сделать вывод о влиянии А. Конан Дойла на Г. Газданова, влиянии, еще раз подчеркивающем неоромантическую константу газдановской поэтики.

В заключении укажем еще на два косвенных подтверждения влияния Конан Дойла на Газданова. Во-первых, факт почти состоявшегося выступления Конан Дойла в качестве рефери на встрече на звание чемпиона в тяжелом весе 4 июля 1910 г. Биограф писателя Дж. Д. Карр пишет: «…расовая проблема мешала выбору рефери и, если бы сэр Артур Конан Дойл соблаговолил выступить в этой роли, обе стороны были бы удовлетворены» (Карр 1989, 181). Встреча должна была состояться между Джимом Джефри и негритянским боксером Джеком Джонсоном. Совпадение фамилии и страны боксера с аналогичными атрибутами газдановского персонажа, который оказывается победителем так же, как и реальный Джек Джонсон, очевидно.

Во-вторых, вспомним о знаменитой и единственной в своем роде театральной постановке Конан Дойла «Доме Темперли». Разорительный проект, потребовавший семь актов и 43 персонажа, был реализован Конан Дойлем (премьера 27 декабря 1909 г.) и в конце концов чуть не разорил его; биограф отмечает: «Но это была его старинная мечта: спектакль, зрелище, панорама спортивной жизни Англии 1812 года, которая предстанет во всех тончайших подробностях и покажет, что в профессиональном боксе нет ничего низкого, если оградить его от мошенничества. А боксерский поединок на сцене театра!..» (Карр 1989, 182). Если предположить, что Газданов знал об этом эпизоде биографии Конан Дойла (введении сцены боксерского поединка в спектакль), то введение эпизода боксерского поединка в роман кажется вполне закономерным.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 ближний бой (фр.).

2 добивающий удар! добивающий удар! …пора кончать, Мимиль! (фр.)

3 Давай, Мимиль! Покажи ему! Поддай ему! Давай, жми! (фр.)

4 Дворец спорта (фр.).

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

А. Конан Дойля и Г. Газданова

(список принятых сокращений)

МК - Конан Дойл А. Мастер из Кроксли // Смена. 1979. №№ 7-8.

ПАВ - Газданов Г. Призрак Александра Вольфа // Газданов Г. Собр. соч.: В 3 т. М., 1996. Т. 2.

ЛИТЕРАТУРА

Березин 2000 - Березин В. С. Газданов и массовая литература // Газданов и мировая культура: Сб. ст. Калининград, 2000.

Диенеш 1995 - Диенеш Л. Гайто Газданов: Жизнь и творчество. Владикавказ, 1995.

Закуренко - Закуренко А. Опыт смерти в романах Газданова

Карр 1989 - Карр Дж. Д. Жизнь сэра Артура Конан Дойла // Карр Дж. Д., Пирсон Х. Артур Конан Дойл. М., 1989.

Мартынов 2000 - Мартынов А. В. Газданов и Ницше // Газданов и мировая культура: Сб. ст. Калининград, 2000.

Сивкова 2000 - Сивкова А. В. Особенности двоемирия Э. По и Газданова // Газданов и мировая культура: Сб. ст. Калининград, 2000.

Сыроватко 2000 - Сыроватко Л. В. Молитва о нелюбви (Газданов - читатель «Записок Мальте Лауридса Бригге») // Газданов и мировая культура: Сб. ст. Калининград, 2000.

Яблоков 2000 - Яблоков Е. А. Железный путь к площади Согласия («железнодорожные» мотивы в романе «Вечер у Клэр» и в произведениях Булгакова) // Газданов и мировая культура: Сб. ст. Калининград, 2000.