Прошло 36 лет. Три полных круга совершил зодиакальный цикл. Значит, в тот раз, как и сегодня, год Змеи переходил в год Лошади. Только мы тогда об этом не думали, не знали, в эти игры не играли. Понятия о гороскопах не имели. Не было компьютеров, мобильных телефонов, да и вообще телефонов не было в нашей сибирской деревне, разве что в учреждениях. И невозможно было узнать, приедет или не приедет на Новый год тот семнадцатилетний мальчик, которого я ждала.

Каникулы уже начались, мороз трещал, снег скрипел под валенками, каждый день мы с Витькой бегали встречать автобус, который приходил из ближайшего к нам города Бийска. А гостя нашего мы ждали аж из Киселёвска, есть такой город в Кузбассе.

Чем ближе к последнему дню года, тем меньше оставалось надежд. Потом они и вовсе исчезли.

Собрались мы своей компанией дома у Витьки, налепили пельменей, наморозили в сенях. Всем было весело, только мне тоскливо без моего желанного друга, но это пряталось глубоко внутри и никому не бросалось в глаза. Сияла ёлка, топилась печка, горели щёки, взрывался смех. Как во все времена у семнадцатилетних.

Пельмени уже варились, шли последние приготовления перед тем, как сесть за стол - и вдруг...

Вдруг распахивается дверь.

Кто бы это мог быть? Витькины родители в гостях и не должны вернуться так рано.

А в Сибири в жуткие морозы в натопленный дом сперва врываются клубы холода и, беснуясь, застилают пол по колено. Как на эстраде под ногами у певцов, только стремительней и гуще. И лишь спустя мгновение поверх этого пара обозначается ввалившийся с мороза человек.

То был наш уже нежданный гость, сияющий и ослепительный. Ушанка и ресницы густо заиндевели от дыхания в долгом пути.

Одиннадцать часов вечера, самое время свершаться новогодним чудесам.

До сих пор я не знаю, какими попутками он добирался до нашей деревни в такую морозную ночь в этакое время года, когда уже все по домам за столами. Скорее всего, последние девять километров от дальнего шоссе прошагал пешком. Где пешком, где бегом. Я не успела спросить. Я ахнуть не успела - и лишилась чувств.

Это было самое чудесное явление за всю мою жизнь.

И вот снова новогодняя ночь.До одиннадцати остаётся всего час. И я так же, как тогда, неисполнимо, безнадёжно жду. Только сильнее. И неисполнимее.

По правую руку от меня - домашний телефон, он время от времени звонит, меня поздравляют, мне желают. Только что по электронной почте я получила серию восклицаний из разных концов света и отправила им свои. Слева от меня лежит мобильный телефон.

И у того, кого я жду, есть и домашний, есть и мобильный. Есть и машина - и у него, и у меня. Десять минут езды между нами. Это не Сибирь, это столица, двадцать первый век. Только тот, кого я жду, так же недостижим, как тогдашний мой мальчик - в те давние времена.

Позвонить нельзя. Почему - долго объяснять, понадобился бы целый роман, а не короткий рассказ.

Но вы и сами знаете, почему. Вы и сами часами сидели у телефона и готовы были руку себе отрубить, которая так и тянется к кнопкам, сил нет её удержать. Вы и сами вымарывали из записной книжки этот проклятый номер, чтобы забыть его, забыть навеки. Но ведь он высечен у вас в памяти огненными цифрами, как в скале бессмертная надпись: «Здесь был Коля!» Был, да сплыл. А номер остался, не вырубишь топором. Да и как ему не остаться, если вы так или иначе находите какой-нибудь повод набрать его хотя бы раз в неделю. По делу, конечно, а как же иначе. У вас всё ещё есть к нему дело. Это у него к вам больше нет никаких дел.

Ну что, разве не так? Ну и зачем нам с вами писать и читать роман, если мы и без него всё прекрасно понимаем. Лишь детали разнятся - возраст, рост, цвет волос, адрес. А суть одна. Позвонить - нельзя.

Хотя есть у меня одна мудрая подруга, которая советует: а ты звони, не отказывай себе в этом! Звони и получай свой ушат ледяной воды. Если не помоев. Раз тебя обольют, другой, третий, сто тридцать третий. На сто тридцать четвёртый раз тебе уже самой не захочется поднимать трубку за очередной дозой. Ты уже выберешь себе какое-нибудь другое занятие.

Рецепт верный, но лишь в том случае, когда надежды нет уже никакой и спасать приходится не отношения, а себя. А нам -то всё кажется, что надежда ещё есть. Ведь я знаю, что он в эту новогоднюю ночь тоже один, как и я. И, как и я, не позвонит.

Остаётся уповать только на чудо. Когда и случаться чудесам, как не в новогоднюю ночь? Да ещё в такую, когда зодиакальный круг замкнулся.

Я настолько уверовала в неизбежность его прихода, что поставила на стол второй бокал.

Но минуло одиннадцать. В дверь не позвонили.

И правильно сделали. Сколько раз судьба может устраивать мне чудеса в виде исполнения несбыточного? Я, чай, у неё не одна. Сколько за это время наросло новых семнадцатилетних и ждут своей очереди? А я хороша: получила свой подарок и опять бегу в хвост спрашивать, кто последний.

А куда девала тот хрустальный башмачок, который даже в сказке, даже Золушке самой достался лишь однажды? Кто ты такая?

Кто разрешил тебе разбрасываться подарками судьбы?

Где тот мальчик, прорвавшийся тогда к тебе сквозь невозможное? Ты поступила с ним, как шамаханская царица. Помните двух воинов, пронзивших друг друга мечом у входа в её шатёр?

Не жалейте, с ним всё в порядке. Окружён любимыми и любящими, как того и заслуживает. Мир устроен справедливо, и каждый из нас, не дожидаясь ухода в иные юдоли, ещё на этом свете получит себе в точности всё то, что сделал другому. Ты бросил кого-то - и тебя бросят. Ты предал - и тебя предадут. Ты обманул - обречён быть обанутым. Обидел кого - отльются кошке мышкины слёзки. Неужто вы ещё не заметили этого правила? Значит, молоды ещё. Закон справедливости и возмездия неукоснителен, как законы сохранения материи и энергии. Их не обойдёшь, не объедешь, вот и я сижу тут с тем, что заработала.

Зато: заранее можно оплакивать наших обидчиков и радоваться за благодетелей.

Ещё лучше - помолиться за тех и других сразу.

В половине двенадцатого я всё-таки позвонила.

Он сделал вид, что едет издалека, и добрался до меня минут через двадцать после наступления нового года. Вполне возможно, что сидел в машине за углом и ждал, выдерживал. Ведь знал, как много значит для меня этот миг мистического перехода из одного года в другой, этот порог, эта полночь. «Как встретишь, так и проведёшь...» Посматривал на это свысока. И выжидал: помучить.

Должно быть, сладко ему было сидеть в машине, зная, как я жду и что никуда от него не денусь.

Наши отношения часто напоминали анекдот про перекличку в тюрьме: Петров! - Молчание. - Петров! (с тревогой) - Молчание. - Петров!!! (панически). - Ну, тут я (лениво). - А ку-ды ты денешься! (победно).

Снимая дублёнку, гневно кривился:

-Это твоё вечное «к ноге!»... Все планы спутала!.. Твои капризы и взбрыки достали меня!..

Недовольно прошёл к столу.

Я придвинула к нему еду.

-Спасибо, я сыт.

Взял вилку, поковырялся, начал есть.

Это уже ритуал такой: чтоб повалялись у него в ногах и чтоб пнуть нехотя.

Медленно оттаивая и снисходя.

И не понимая - или как раз понимая, что главное в итоге - чтоб было кого пнуть. Что в этом счастье.

Ведь очень скоро уже - и скорее, чем мы думаем - будет некого.

-Ах, да! - вспомнил, вышел в прихожую, достал из кармана дублёнки бутылку вина. - Шампанское я уже не пью.

-Я тоже.

Он наполнил бокалы и впервые поднял на меня взгляд. Наши глаза встретились. И, как это было всегда, расцепить их нам уже не удалось. Короткое замыкание. Всесильный закон Ома всё ещё действовал.

- С Новым годом? - он улыбнулся, чокнулся со мной, простонал сквозь зубы и упёрся лбом в моё плечо.