ПО СЛЕДАМ КЛИО

От Рюрика до Николая,

от Ильича до Дмитрия

листаем

эпоху за эпохой.

Пыль веков:

Татищев, Соловьёв

и Гумилёв.

Монархи, переделы, войн раскаты…

Подъёмы – пир культуры –

и закаты…

На пепелищах – новые сады!

Пока хватает глины

и воды,

металла, камня, нефти, древесины –

легенды не исчезнут,

а былины

откроют

Клио скрытые

следы.

ВАРНАКИ

Тракт разухабистый, скрип тележный…

Пьяный сосед бубнит невнятно.

Сон в томный полдень неизбежный.

Солнце в неряшливых бурых пятнах.

Мимо карета… на запятках

Сытый лакей в цветном кафтане.

Пальмы танцуют в дубовых кадках.

Правлю неспешно к господской бане.

Тпру!.. Дворовые хлопочут шибко.

Знать, не без порки воспитанье!

Грум угощает арбузной скибкой ,

Мелочи сыплет на прощанье…

Кланяюсь низко. Приказчик скромный…

 - В граде ль хозяин? Какая свита?

Лес вдоль дороги густой и тёмный.

Быстро трезвеет варнак Никита.

Ветер. Полнеют деревьев тени.

Вскоре кортеж показаться должен.

В чаще друзья достают кистени,

Сабельки рвут из потёртых ножен.

Я распрягаю коней. Вестимо,

Малый не промах Ванюшка Каин.

Воз – поперёк! Не проедет мимо

Гордый, но глупый как пробка барин.

ДЕНИС ДАВЫДОВ

Дрезден пал и взят Владимир,

И усы не сбрил – ведь смог…

Отстоял, а значит с ними

Заберёт на небо Бог.

Егеря или драгуны –

Хороши, но не по мне.

Рвутся, как снаряды струны,

Я гарцую на коне.

Доломан, кушак и ментик,

Чуть чикчиры не забыл…

Софочка, и как там дети?

Девять? И хватило ж сил…

Брат Ермолов, друг Бестужев,

Саша Пушкин, Вальтер Скотт…

Бес внутри, ну а снаружи –

Винокуренный завод.

Кивера бескрайним лесом!

Эскадрон мгновенным маршем!

Пусть зовёт меня повесой

Обезумевший фельдмаршал…

Стукнем дружно чашу с чашей:

Трубка, Бурцев, богомолка…

Сена стог, и много краше –

С Лизой в нём искать иголку…

Генерал – и всё по плану:

В Пензе ждёт златая Женя,

Царь на грудь цепляет Анну,

Чтоб забыл об униженьях.

Позади кураж парижский:

Пруд, хозяин безупречный…

А потом и путь неблизкий

В Новодевичий – навечно…

1. Дрезден, Владимир-Волынский – города, занятые частями под руководством

Давыдова (соответственно 1812, 1831 гг.)

2. В 1813 г. Дениса отправили командовать драгунской бригадой, которая

стояла под Киевом. Как всякий гусар, Денис драгун презирал. Затем ему

сообщили, что звание генерал-майора ему присвоено по ошибке и он

полковник. И в довершение всего, полковника Давыдова переводят служить в

Орловскую губернию командиром конно-егерской бригады. Он должен был

лишиться своей гордости – гусарских усов. Егерям усы не полагались.

Он написал письмо царю, что выполнить приказ не может из-за усов. Царь:

«Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». И назначил Дениса в гусарский полк

с… возвращением звания генерал-майора.

3. Софья Чиркова – жена Дениса.

4. Покоритель Кавказа, командир и брат его двоюродный генерал Ермолов и

прочие (включая Вальтера Скотта, с которым Давыдов состоял в переписке),

думается, в представлении не нуждаются.

5. Винокуренный завод заложил в 30-е гг.; пруд тогда же устроил

6. Богомолка, Бурцев, Лиза… – отсылаю к творчеству поэта.

7. Женя Золотарёва – последняя любовница Дениса (моложе его на 27 лет).

8. Обезумевший фельдмаршал. - В ноябре 1806 г. Давыдов ночью проник к

фельдмаршалу М. Ф. Каменскому, назначенному в то время

главнокомандующим русской армии. Каменский, маленький, сухонький

старичок в ночном колпаке, чуть не умер от страха, когда перед ним

появился Денис и потребовал отправить его на фронт. Наутро Каменский

вышел к войску в заячьем тулупе, платке и заявил: «Братцы, спасайтесь

кто как может…»

9. Анну I-й степени Денис получил в 1831году.

10. За бой при подходе к Парижу, когда под ним было убито пять лошадей,

но он вместе со своими казаками всё же прорвался сквозь гусар бригады

Жакино к французской артиллерийской батарее и, изрубив прислугу, решил

исход сражения, Давыдову присвоили чин генерал-майора.

РАССТЕГАЙ

Устал хвалить? Изволь, ругай

Москву и москвичей,

По-гиляровски расстегай

Отведай и запей…

Печорской сёмгой, осетром

И печенью налима

Заткни навязчивый синдром

Борца и подхалима.

А в «Праге» задарма бульон –

Всё стерлядь да осётр…

От Тарарыкина поклон

На блюде златом жжёт.

Хлебнуть смирновки ледяной,

В скоромный день – мясцо…

Чего-с, бузят на проходной?

В централы, подлецов…

Р. S.

Расстегай – один из видов русских печеных открытых пирожков из

несдобного дрожжевого теста с различными начинками. В открытую середину

классического расстегая после выпечки наливали растопленное масло, а

чаще – мясной или рыбный бульон с шинкованной зеленью петрушки. Затем

начинку из вязиги или риса с луком и крутыми яйцами прикрывали

кусочком благородной рыбы – отварной каспийской осетрины или малосольной

печорской семги и "закрашивали" налимьей печенкой.

Во времена Гиляровского московский ресторан Семена Тарарыкина "Прага" на

Арбате особенно гордился своими расстегаями "пополам" – с начинкой из

стерляди с осетриной (рыбу для них, естественно, не отваривали, а только

обдавали крутым кипятком). Пироги укладывались на блюдо с золотой

надписью "Привет от Тарарыкина", к ним подавали соусник горячей ухи

бесплатно, а за деньги – по рюмке. Сначала белой холодной "смирновки" со

льдом, а потом ее же, но уже "подкрашенную" пикончиком…

В скоромные дни расстегаи выпекали с мясом и луком…

В три целковых, если не напиваться сильно, уложиться было можно…

ИЗ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ

С чего начать: с разбитых фонарей?

Теней, торчащих в тёмной подворотне?

Эсеров? Октябристов? Чёрной сотни?

Вождя, которому воздвигли мавзолей?

Закончить чем: крушением Стены?

Распадом сверхдержавы и возвратом

Правления монарха Злата

При новом ожидании войны?

Увидеть что: толпящийся народ

Плывущим по течению, ведомым

Очередным идейным костоломом

И жадность торжествующих господ?..

БЛАГОВЕЩЕНИЕ. 1929

Благая весть. Колокола.

За хутором обрыв и лес.

Мужик выводит со двора

Лошадку. Кутает обрез

В портянки. Прячет – до поры.

И, радуясь обилью лиц,

Под звонкий гомон детворы

Из клетки выпускает птиц.

МОИ СЕМИДЕСЯТЫЕ…

Красный галстук, груда хлама –

От игрушек до корыта…

Шлёт Петров, и бьёт Харламов.

Отражает Эспозито…

Где-то там чудит Галина,

В соболях и горностае,

Ну а я листаю Грина

И Казанцева читаю.

Школа – славная Камчатка,

Каждый – отрок во Вселенной:

Груши, спарринги, перчатки

И беседы о нетленном,

А ещё о расклешённых,

С лейблом «Levi's», джинсах синих;

И о девочках влюбленных

В «Бони-М», а не в Россини.

Саша, друг и вечный ментор,

Дал Стругацких на неделю,

И я пользуюсь моментом –

Поглощаю «Понедельник…».

Трудно богом быть в районе,

Электрод всегда заточен,

Я мечтаю о короне

И кастет сжимаю ночью.

Но к битлам не расположен…

Ближе мне Дин Рид и Хара,

Связки рву и рвусь из кожи,

Но куражится гитара.

Не моё. Медведь и только…

Рафинад вприкуску с чаем,

Дядя Вова, как мне горько:

«Пропадаю! Пропадаю!»…

ПАСХАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ

Мы не взрослеем – мир стареет в нас,

Мы катим камни на вершину. Бремя.

Мы не уходим – в непроглядный лаз

Сползает кем-то раненное время.

Но мысль о том, что вечности порог

Доступен, радует, как звон весенний.

И зреет в каждом Человекобог:

Любовь и мудрость, вера и прощенье.

Увы, пока не вечна красота.

И слишком много каверзных данайцев,

И, чествуя сошедшего с креста,

В апреле мы расписываем яйца.

ПРОГУЛКА

Когда испарившись, прольётся вода

На пляжи Харбора и Варны,

Тогда я очнусь и отправлюсь туда,

Где стиль мой живёт лапидарный.

На площади римской, где ночью светло, –

Джордано шагнёт с постамента;

Ватель улыбнётся мне из Фонтебло,

А Горький заманит в Соренто.

В Париже, где каждый кирпичик знаком,

Под ручку подхватят мамзели…

Сбегу, прикрывая глаза париком,

Таинственным Флоризелем.

Дель Джезу, суровый и мрачный аскет,

Мне скажет: «Не форма – звучанье!»

Служанка миледи откроет секрет –

К обеим пойду на свиданье…

В Кордове, забравшись в мечеть поутру,

Припомню арабские сказки.

Доставлю Омару вино в Бухару –

Восславим прекрасные глазки!

А как протрезвею, конечно, на Русь –

В хоромы, не в холод же лютый…

- Тебя, мой боярин, я жду не дождусь… –

С полатей промолвит Малюта…