* * *

грозовый облак из грёзы дальней

проникнет тенью в уснувший дом

войдёт неслышно в девичью спальню

задует свечи пунцовым ртом

 

сквозит как ветер его дыханье

сливаясь в ниши, скользя в углы

где плачет лютня и прячет тайна

и пляшет пламя из рдяной мглы

 

глядится фавном в кувшине медном

крадётся мимо шипастых роз

танцует взглядом на теле бледном

играет прядью густых волос

 

в постели пышной в истоме нежной

примяв подушку в ночном поту

лежит прикрывши рукой небрежной

желаний прелесть и наготу

 

светясь от страсти во тьме кромешной

мерцая кожей как яркий змей

ласкает деву душой нездешней

в разлуке вечной скорбя о ней

 

её любовник несовершенный

герой мечтаний и дивных снов

уйдёт неслышно скиталец пленный

по смутной цепи своих следов

 

полна тревожной любовной злости

спросонья щёку прижав к стеклу

рисует облик ночного гостя

незавершённый как поцелуй

 

 

 

Сладкая нега, ленивый покой,

Кончается день без заботы и пользы.

Ветер помахивает метлой,

Пылью крутится возле.

 

Вьётся над лугом, невидимый нам,

В руках заржавела лесная иголка,

Мелькая по выцветшим лоскутам

Крепкого синего шёлка.

 

Дикая слива роняет плоды,

Раздвинув забора шершавые доски.

Закатное солнце поверх темноты

Ровно чертит полоски.

 

 

 

 

Расплету косичку и выйду во двор,

Лягу в тень плодоносной сливы,

На две половинки ломает пробор

Светло-рыжих волос извивы.

 

Маленькая птичка, в ветвях хлопоча,

Пьёт нектар из плодов румяных,

Сушатся на солнце табак и чай,

Виснет хмель в белоснежных травах.

 

Развевай, задорница, дымку тепла!

Набухают на листьях жилы,

Ковса жевта и пальмы лилы,

 

На скамейке в лунку вода натекла,

В медный ковш залетают пчёлы,

Попила водичку, домой пошла.

 

 

 

 

трепещут листики и каркают вороны

весёлая бурлянка воду льёт

лежать и наслаждаться воздухом сосновым

 

недвижным стадом золотая ягода прибита

в далёких ульях нежен толстый мёд

крутая тропка к озеру ведёт

трава кудрявится и пачкает зелёным

посверкивая рогом заострённым

гатецкий бык печатает копыта

 

вдоль края поля тянется обрыв

под ним в кругу запутавшихся ив

развёрнутое озеро застыло

топырящийся стрелами осот

высовывает стебель из крапивы

 

вода рябыми бликами дробится

по небу белым облаком летит

лучом закосым в озеро глядится

жучок вертлявый возится в пыли

 

гуляют тени сосен против ветра

на солнцепёке в неурочном месте

ещё раз происходит случай смерти

стремительно кидая ветви вниз

и поднимая их до небосклона

деревья успокаивают кроны

чьи веточки сжимают когти птиц

 

 

 

 

ям-то ям-то на заворе

посреди камней да глыб

в мутных заводях приволье

водяных червей и рыб

 

тюнь задёрнутый за пояс

блеют овцы то да сё

на здыме житьё простое

назамал солданасё

 

очажок обмажет глиной

накопает катунки

тебюляки из долины

юны юрки и прытки

 

выдет на чоль дров наколет

сложит штабелем в сарай

и гуляй башка на воле

бахай тюнем за хисар

 

юньюна ему селица

брызжет святик во лицо

на осёльчика саддиса

поправляет седлитсо

 

сяхи мягкие из юфти

бацаколка на верхе

едет цоком в тюбелюхти

драть юстицу на пахре

 

 

 

 

Холодный лес внезапно потемнел,

Зашелестело травами болотце,

Совсем зашло, за гору скрылось солнце,

И сумеречный воздух помутнел.

 

Посыпалась засохшая листва,

Завыл на воду леденящий ветер,

Воздушную закидывая петлю

На голый сук огромного ствола.

 

Торчали сероватыми ветвями

Кусты под халцедоновой горой,

И стебли их со светлою корой

Роняли на валежины порой

Пустые чёрно-серые орешки.

 

 

 

 

Видишь ствол меж тонких теней -

Или тени лёгких стволов?

Видишь пену белых валов -

Видишь розу белую в ней?

 

Слышишь травный жалобный стон -

Несмолкаем ласковый трень.

Там лепечет-плещет ирень -

По лужайкам пляшет трезвон.

 

По хвоинкам капает сок,

Потянулся ввысь островерх

Узелками веточек всех,

Лепестками тычется вбок.

 

Ниже - русла тёплые слёз

По кореньям жался искал.

Береста - орнамент - тоска

Сила воли - солнце - откос

 

 

 

 

ты опускаешь молчанье своё

и заедаешь брезгливою кашей,

перемогая простуженный кашель,

до середины дивана врезаешь

узенький свой стружколом;

 

там, на панели качает брандспойт

до потолка заливную бодягу,

на воспалённую плещет бумагу

из коллективно напруженных шлангов

трепетный твой строчкогон;

 

каждый твой взгляд по структуре струист,

каждый молчок на поверку неистов,

дико вращая сверлящим мотивом,

вдруг замирает в режиме цветистом

твой заводной струнозвон;

 

 

 

варианты

 

натерпелась я давече страху

натерпелась я давече страху, касатка

а он слушать не хочет - такая-сякая

слушать не хочет и - в драку

 

и кричит. Пристал и кричит / Пристал,

кричит - давай! - и кричит в прихожей

дала ему... Ушёл / дала ему... Что же?

чистое наказанье, срам!

 

Сняла чепец / сбросила чепчик

накрылась платком / надела шаль

жильцы затихли мало-помалу;

запахло гарью притушенных ламп

 

помрёте / умрёте / навзрыд / уже плача

брызнули слёзы / уже на глазах

слёзы блеснули и брызнули - ах!

...утром Макарыч поил её чаем

 

 

 

 

как ты прекрасен, как красен упругий бампер

два колеса, два круга блестящих спиц

правит наездница - Лиза из “Пиковой дамы”

шины призывно дразнят резиной ресниц

 

я хохочу, обмывая его из шланга

тискаю бампер и весело жму клаксон

как я люблю его, своего мустанга

кажется - сплю, и это всего лишь сон

 

мигом умчится прочь легкоструйным вихрем

выжав сцепленье, сгинет, винтя финта

где мой мопед? - мотор, завывая, стихнет

грохнет выхлоп - дыма густой фонтан

 

 

 

 

и снова с раннего утра

стоит несносная жара

едва проснувшись, засыпаешь

очнёшься - солнце высоко

вернулись с пастбища коровы

но вот уж снова в путь готовы

мальчишка щёлкает кнутом

коровы лезут напролом

а козы вскидывают ножки

через овраг на дальний луг

куда погонит их пастух

на поле издают щелчки

стручки созревшие бобовых

и в ожиданьи лакомств новых

жрут колорадские жуки

побеги сладкие картошки

капусту ест капустный червь

и доедает понемножку

с ботвой не справится никак

на грядке выросший сорняк

всю зелень выполоть готовы

гнут спину бабы, мужики

до темноты таскают воду

и поливают огороды

спешит тропинка вдоль плетней

минует ветхий сруб колодца

хитро петляет меж кустов

и продолжает извиваться

взбираясь на гору, на ней

шипят гадюки меж камней

внизу, меж двух отвалов сланца

коровий пруд, лишённый глянца

такая мутная вблизи

вода призывно запестрела

тельцами тонущих слепней

и у поверхности своей

теплей температуры тела

ил топкий, вязкий словно клей

но ключ придонный сводит пальцы

бросает тень столетний дуб

и простоит ещё лет сто

в дупле осиное гнездо

оса своё готовит жальце

уже стремглавая летит

едва успеешь отойти

метнуться тенью в лес густой

как туча кровожадной мошки

сейчас залепит всё лицо

свернув с проторенной дорожки

задрав на голову рубашку

чрез сухостой и бурелом

ломая ветки, продерёшься

внизу пылит засохший мох

а наверху смыкают своды

деревьев разные породы

с покрытых плесенью коряг

висит лохмотьями кора

вопят истошные сороки

стоит несносная жара

всё так же вьётся мошкара

и нет спасительной дороги

сквозь гладкоствольный березняк

бесплодный тянется малинник

мелькают чёртики в глазах

древесный мусор в волосах

и руки в липкой паутине

преодолев не знаю как

неодолимые преграды

я слышу матерную речь

по краю выжженной отавы

бредёт измученное стадо

повис на ниточке паук

совсем молоденький пастух

едва переставляет ноги

и матерится во весь дух

грядёт вечерняя пора

заходишь в избу со двора

в поклоне пригибая тело

не из почтения, а ради

лежащих низко перекладин

кругом обманчивый покой

по дому ходит домовой

шуршат заботливые мыши

роняет жестяную крышку

литровый с вмятиной бидон

спускаюсь в подпол глубоко

там киснет козье молоко

уставши от дневной мороки

валяюсь на пружинной койке

над носом вьётся паразит

броженьем пищевых отходов

ведро помойное разит

пора на боковую, что ж

постель, ворочаясь собьёшь

солёным обливаясь потом

но до рассвета не уснёшь

и встанешь полным идиотом

и снова с раннего утра

стоит несносная жара

* * *

Я пойду на огород к дяде Славе,

В огороде выкопан пруд,

В небольшой неровной глиняной яме

Плавунцы и водомерки живут.

 

Стану долго там плескаться и плавать,

У меня купальника нет,

Будет на меня смотреть дядя Слава,

Пачку выкурит плохих сигарет.

 

Сильно пьяный, весь заросший щетиной,

Даст мне руку и потянет наверх.

Так некстати подойдёт тётя Зина,

А я голая совсем, как на грех.

 

Сяду вечером в саду на скамейку,

За забором пьяная брань.

Я поссорила простую семейку,

Непутёвая приезжая дрянь.

 

Дядя Слава защищается слабо:

- Говорю, мы занимались не тем,

Она нормальная современная баба,

Это ты сдурела, Зина, совсем!

 

 

* * *

 

за ушами леденцы

на сосочках бубенцы

расписные плечики

на руках колечики

шоколадная спина

пополам разделена

с белою начинкой

на две половинки

грудки взбиты высоко

в них парное молоко

а под ними брюшко

сладкая ватрушка

мёдом смазаны уста

между ног блестит звезда