Рубанова Н. Русский диссонанс. От Топорова и Уэльбека до Робины Куртин: беседы и прочтения, эссе, статьи, рецензии, интервью-рокировки, фишки. — Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2023.–518 с.
«Написать книгу и быть писателем — разные вещи».
И. Печерникова, актриса
«Любопытство народа нашего,
так полюбившего считать чужие деньги, неистребимо».
Н. Рубанова, литератор
если ты хочешь
прогуляться по моей
голове я провожу
и я твёрдо знаю, чего я хочу
я только прошу я только прошу
будь осторожней…
Кормильцев—Бутусов
Сходу расшифрую название: «Диссонанс собранья пёстрых глав», как отметил автор. Ведь время меняется неумолимо и коннотационно. Отсюда — многое сказанное тогда́ — сегодня звучит уже иначе. Хуже или лучше — решать читателю. И вердикт сей будет отнюдь и отнюдь не лёгким. Отсюда — диссонанс. Отсюда — дисгармоничный спор противоречий.
Далее…
Я не выдержал. И черкнул Наталье в мессенджер ещё до того, как закончил обзор: «Это блестящая, великолепная книга. Просто шедевр». — Не мог не маякнуть. Редко так складывается в нон-фикшн, что решительно совпадают все (вечно) искомые векторы литературного творчества. Только лишь…
Для «только лишь» будет отдельный небольшой абзац «А что плохого?».
Но приступим…Они отовсюду, эти люди. Люди Натальи Рубановой, пришедшие к ней на огонёк: Франция, Россия, Израиль, Америка, Англия, Италия.
Все описанные и мастерски срисованные персонажи произведения — прекрасные генераторы идей, некие преобразователи реальности. Особенно в наше непростое время. (А когда времена были простыми? — риторический вопрос.)
Лучше всех о том сказала Вероника Долина: «Мы — Адапторы!». — Агрегаторы, сливающие воедино рифму в мелодию, мелодию в текст, — и всё вместе.
Они пишут, творят-созидают: и мир — пусть медленно, с неохотой — меняется к лучшему. Тяжко, даже с ленцой проворачивая мощные чугунные жернова истории вперёд — и только вперёд! И — возникает надежда, взирая на них, читая их светлые помыслы, задумки. И воспоминания, конечно…
Слушая представленные на суд публики интервью, исподволь и по-топоровски «спускается с небес» вера в неизбывное грядущее завтра: хорошее, чистое, благостное. [Подумалось, что книга, посвящённая в преамбуле В. Л. Топорову, отлично бы вписалась в аудиоформат: с арт-озвучкой «вопрос-ответ».]
Содержательное перечисление превосходных партнёров Рубановой — уже эзотерика. Каждый из них — и живые: «немёртвые», как говорит сама автор; так и ушедшие, безвременно почившие — гордость России, мировая гордость.
Единственно присовокупим, мол, несомненно, книга будет привлекательна и любителям литературы, неискушённым от неё непрофессионалам — «без ангелов» в голове, скажем по-топоровски. (Хотя «любители» в кавычках бывают ой-ой как информированы.) Тем не менее жгучий интерес она должна вызвать всё-таки у филологических, языковедческих lingvo-профи — стопро.
Последний раз подобную ровную, чёткую, в меру интеллектуальную публицистику я читал (и рецензировал) у А. Бычкова, упомянутого в главе «Русского диссонанса» об Улицкой, также в отдельной о нём главе. Великолепного стилиста философии слова: его фонетической составляющей. [В публицистике Бычков колоссально (жанрово) отличается от своей прозы.]
Рубановские сюжеты полны ярких мнемонических набросков, штрихов на грани инфлюации поэзии в прозу: «…её тексты — финальный кластер экзистенциальных гвоздей, вбитых в трёхмерный гробок т. н. простого русчела со всеми его меркантильными и ничтожными “житейскими попечениями”, о коих молит он седовласого старца исключительно из страха…». — Вроде того, как красноречиво очерчивает Рубанова стилистику Витухновской.
Автор книги пробегается, прямо и косвенно, по чрезвычайно влиятельным творцам XX–XXI вв. В частности, музыка-стихи-барды: Е. Камбурова, В. Долина. Актёры-режиссёры: Печерникова, Веденеева, Лунгин, Райхельгауз. Пианистка П. Осетинская. «Человек-эпоха» И. Кормильцев. И прочие.
Так или иначе затронутых в книге персоналий — очень много. Не счесть. Писатели, безусловно, в первую очередь. О том, что такое «эта самая проклятая литература!» и есть, собственно, «Русский диссонанс». Что указано в анонсе вслед цветастой палитре известных медиа- и лит-фигур.
Я же — как обычно. По-своему да по-простецки примусь сразу за категориальность.
Что такое хорошо…
Лицезреть данное произведение можно с любого места, любой страницы довольно внушительного фолианта и… Ассоциативно грустить о неизгладимом «непрошедшем прошлом». (Моя обожаемая критическая дилемма.)
Книга — об эпохе, откликающейся камертоном календарных дат, — но не изъеденной, не истреблённой в душе, воспоминаниях протагонистов, анналах их неувядающей памяти. Размыкая сознание публики сознанием героев встреч, беседами с ними, восхитительными авторскими этюдами, зарисовками-эскизами. Беседами захватывающими. Которые уже никто никогда не сможет воспроизвести ввиду естественных процессов глобальной несправедливости — смерти.
Великолепные люди — совершенно под стать отменным, всеядно компетентным интервью Натальи Фёдоровны. Блестяще, до энциклопедичности образованной. В меру саркастичной. С аккуратно подсоленным юмором. С тонким, одномоментно ёмким багажом жизненных ретроспектив интервьюируемых.
Даже смею предположить, дескать, Наталья действует по закону Старджона, только наоборот. В отличие от схемы популярного американского фантаста, у Натальи девяносто процентов информации нужной, ценной, исторически значимой. К тому же уникальной.
А что плохого?
С места в карьер. Думается, не стоило вмещать столь роскошный материал в один типографский том. Надо было делать два, три тома: «Беседы»; «Эссе-рецензии»; «Фишки-заморочки Рубановой».
Это подобно 470-ти с лишним страницам о любви француза-Уэльбека, о коем у Натальи аж пять очерков! (В «Диссонансе», уточним, 518 страниц.)
Ведь книга в свою пору займёт почётное место в ряду исключительно раритетных изданий. И пара-тройка томов лишь усилило бы её важность. [Так и видятся три каллиграфически выгравированных твёрдых корешка на полке, но… Мечты, увы.]
Дам маленькую подсказку, некую шпору для музыкально-театральной, киностудентуры. Которая наверняка заинтересуется искусствоведчески насыщенным материалом: для различных эссе, исследований, дипломов, в конце концов. Кандидатских диссертаций, почему нет…
- Литкоррупция, литконвейер, литмошенники: Л. Улицкая
- Премии, доступность книг, продажи-тиражи: В. Топоров
- Любовь вопреки политике: М. Уэльбек
- Востребованность филологии как таковой: Д. Драгунский
- Зараза масскульта: И. Кормильцев
- Живое и мистическое: А. Бычков
- Ситуация запрета на жизнь в современном мире. Депрессия и невыход из неё: А. Витухновская
- Православие: стабильность и традиции. Их несовместимость: А. Кураев
- Издательский бизнес. Дебилизация населения: Е. Ройзман
Мой обзор не будет «обзором» в классическом его изводе.
Не берусь судить тексты. Не буду описывать структуру их построения, как бы выкладывая книжку на прилавок читательского внимания. Имена из оглавления — тому порука. Их мысли, суждения не отрефлексировать на двух-трёх страницах: это бессмысленно. Тем более что некоторые из них действительно реальные рупоры современности. И, честно говоря, я чутко, по-редакторски понимаю свою… робость, что ли, пред ними. Ущербность.
И повторюсь: русский dissonanser — «dissonance breaker» Рубанова — стоит на одной ступени с интервьюируемыми. Диалектически плавно входит в стилистику мизансцен, положений разных персоналий. Играет с ними на одном поле — абсолютно на равных. Без прикрас и ухищрений.
То же — и с собственными экзерсисами Натальи Фёдоровны: рокировками, фишками и «адскими штучками». Чёткий, жанрово ровный высокий профессиональный уровень. Слог.
В общем, елей на душу охотникам за non/fiction. Вот и всё.
Под финал — несколько вырванных из контекста гениальных фраз. Коих, бесспорно, неизмеримо больше в манускрипте Рубановой:
«В архивах я не работала» (Г. Яхина)
*
«Во все века самые страшные и болезненные раны религиозным убеждениям человека наносят профессионалы от религии, то есть жрецы» (А. Кураев)
*
«Платили мне когда-то, кстати, в одном европейском издательстве — по договору — полторы тысячи долларов в месяц. В течение, заметим, пяти лет после выхода книги. Неплохо, да?» (В. Нарбикова)
*
«Тот, кто любит колбасу и ориентируется на литпремии, не должен видеть, как делается то и другое» (Д. Драгунский)
*
«Просто надо жить legato…» (В. Павлова)
*
«В молодости все поэты, но не все смертельно» (А. Иличевский)
*
«Белковое тело». «Читать не по делу» (Л. Улицкая)
*
«Патриотизм — это экзальтированная демонстрация любви, а любовь к родине от сердца идёт» (Е. Ройзман)
*
«Да, тогда я бы не отличила PC от Макинтоша в компьютерном магазине, но к “Самсунгу” бы не прикоснулась!» (Р. Куртин)
*
«С “Тёти” всё и началось, да. Вообще же меня режиссёры видели этакой пасторальной фа-мажорной героиней» (Т. Веденеева)
*
«То есть я существовала как удобрение для скудной почвы — все со мной расцветали пышным цветом» (В. Токарева)
*
«Фейсбук прекрасен! Когда я пишу, мне кажется, что мои подписчики заглядывают мне через плечо и торопят» (Д. Драгунский)
*
«“Бывших филологов” не бывает, как и прочих “бывших” музыкантов или врачей…» (Н. Рубанова)
*
«…если уехал муж может быть это мрак может быть это рассвет разве это не так / если любимый пришёл и не распался брак может быть всё хорошо разве это не так / есть где-нибудь гора где тёмно-синий парк где ещё есть любовь разве это не так…» (В. Нарбикова)
*
«Люди вообще все плохо кончают, не только поэты. Поэты просто успевают об этом спеть» (И. Кормильцев)
*
«Мир — это больница для ангелов, которые разучились летать…» (И. Кормильцев)
*
«Писательство — это прежде всего антропологическая практика» (А. Бычков)
*
«Я пишу не так часто, я пишу вперёд, чтобы моих текстов хватало на какое-то время, потому что, действительно, литература убивает» (А. Витухновская)
*
«Важно, чтобы сериал сохранил уважение к Большой Истории — к трагедии раскулачивания, а не превратился бы в мелодраму на фоне бараков с табличкой “ГУЛАГ”» (Г. Яхина)
*
«Знаете анекдот? Врач просыпается в холодном поту и кричит от ужаса. Жена спрашивает, что случилось, а он в ответ: “Да приснилось, что мне операцию делают мои однокурсники!”» (А. Кураев)
И как скажет в финале Вероника Долина, с которой мы начали сей диссонирующий обзор: «А грамотный интересный текст мне бесконечно важен»!