Я везу свое тело домой с работы.
За спиною к продрогшим стеклянным сотам
Липнут рыжие пчелы ночных огней.

И лишь прошлое едет со мною зайцем.
Люди жмутся по тесным бетонным зальцам,
А за кромкою жизни в ночном окне

Зеленеют дома и жужжит эпоха.
В ней от белых билетов до черных вздохов
Можно резать запястья, глядеть на снег,

Размышлять о грядущем, мечтать о Сущем...
Но дорогу осилит себя везущий
В подмосковном автобусе человек.

***
Духовная духота —
По пять миллиграммов, внутренне.
Вчера четыре кота
Пришли на завтрак к заутрене.

Четыре худых хвоста,
Шерсть вперемешку с листьями.
А монахи склонились едва:
«Куда, мол, нам, грешным, до истины?

Служба в разгар зимы —
Та еще работенка».
Что Господу ваши псалмы?
Встань, покорми котенка.

***
Прошлое в черном списке.
Просрочены СМС.
Стертые переписки —
Но не сейчас, не здесь.

Чай на столе остывший:
Луну отхлебни — и спать.
Кого ты там в небе ищешь?
Завтра рано вставать.

После грозы
Посмотри на потешное войско гнедых облаков.
Кто-то свыше играл в них, а после сокрылся таков.
Синева — да такая, как будто бы снова в раю мы.

Смылись смыслы, а может, по классике просто гроза
Миновала, но всё еще вла́жны Господни глаза
Или время пришло заколачивать прошлое в трюмы?

Капитан, поглядите, мистраль мироточит дождем.
Вроде хочется спеть, но о чем мы сегодня споем?
Тишина — как обычно бывает под вечер — нелётна.

Говорить о любви — это модно, но что мне сказать?
Что живым полагается верить, любить и прощать,
А иначе не брать поездов, кораблей, самолетов.

Сквозь опрелость апреля и крымскую тихую ночь
Ты плывешь, и мне нечем тебе, дорогая, помочь.
Только шепчут кильватеры, стынет соленое горе.

Все равно нам недолго осталось до тех островов,
Где всегда расцветают завядшие розы ветров
И все судьбы весною навеки становятся морем.

***
Отвивальдили скрипачи.
Фортепьяно глядит расстроенно.
Если хочется — помолчи.
Как молчат после битвы воины.

Музыкалка в былом. Аминь.
Ты прости свою мать упрямую,
Ту, что дочке родной всю жизнь
Оркестровую рыла яму.

***
Суббота. Суббота родительских душ.
Вот смотрит с портрета морщинисто
Бабуля, что сорок декабрьских стуж
К обеду смиренно нам щи несла,

На завтрак — кисель, а на ужин опят,
А после стояла над яслями.
Как в церкви святые стоят и стоят,
И нимбы их — блинчики масляные.

***
И снилось флейте, что она бамбук,
Что пагоды вокруг и летний луг,
А концертмейстер — желторотый клён,
В неё одну как мальчик был влюблён.

И музыки не слышно. Все слова —
Солёный дождь и прелая листва.
И там, где к солнцу тянется лоза,
Бамбуку снится оркестровый зал.

***
наше будущее простыло
стоя в платьице на ветру
облаков голубой обмылок
сухость щёк и шершавость рук

без туза без заморской визы
без «посредники точка ру»
ты стоишь леденец облизывая
что купил за 13 ру

вот зажглась сигаретка искоркой
поездов потянулась нить
так по-русски светло и искренно
можно только курить и жить

бросив жизнь свою всласть залистанную
мчишься в сколковскую муру
и как в сборнике по английскому
выбираешь всё false or true

***
Вот поезд. Вот зима. Вот пассажир
Затерян в балашихинских текстурах.
По пикселям следов плутает мир,
И пассажир глядит сквозь пальцы хмуро.

Он шарит в куртке паспорт и билет.
Галдеж колес несётся саундтреком...
А за окном компании калек
Подмигивает старая аптека.

Февральский мрак ерошит провода
И вечер до разбитых улиц падок...
Как будто знает — все мы будем там —
Во внутреннем кармане снегопада.

***
Фортепьяно, ты — чёрный монах —
Ноты сорванные отпеваешь.
Помолись, пусть услышит Бах
Или Лист, «аллилуйя» клавиш.

Ряд пятидесяти зубов.
Белоснежна твоя улыбка.
Кто сегодня любимец богов:
Контрабас, кларнет или скрипка?

***
Земляк — лесной червяк.
Землячка — земляника.
Забор. Деревня. Мак.
И летний дождь — заика.

В избе — «Родная речь».
Дождливым днем воскресным
Растапливаем печь
Поэтом неизвестным.

***
Нет, не рву я струны,
Починяю примус.
Человек разумный —
Homo pianinus.

Homo fortepianus,
Музыка по венам.
Мой семейный статус:
Третий вальс Шопена.

***
Посвящается Хоу Ифань, чемпионке мира по шахматам,
спортсменке, феминистке и просто самому молодому в истории
профессору Шэньчжэньского университета.

Ифань — это глагол
в повелительном наклонении.
Если черный король гол,
не жди поклонения.

Ифань, не патуй, матуй.
Ифанить — в крови́ шахматистов.
Шахматы — почти поцелуй,
только больше похожий на истину.

***
Когда сентябрь выстрадает сад,
Меня уже не будет в тех пенатах.
Терраса, вечер, осень, небеса —
Элизиум двуногих и пернатых.

Пальто срослось с потрепанной сумой.
Все электрички тянутся на север.
А рядом на платформе пес хромой
Всё бродит, ждёт и так отважно верит...

Роятся листья. Спелый горизонт
Рассвет несёт на блюдечке тумана.
А я несу с собой стихи и зонт
И выцветшие сны в сухих карманах…

***
Раздвинешь шторы, глянь в окно,
Рукою отодвинь растенья —
Там март в февральском кимоно
Воюет с собственною тенью

И черный пояс автотрасс
Небрежно брошен вдоль пейзажей.
Вороньей гордостью горазд,
Каким ты был, каким ты зажил,

Каким ты вышел в божий свет
И куришь Marlboro в квартире?
Ни слов, ни жестов. И в ответ —
Один закат как харакири.

***
Зуб глупости, вырванный за десять тысяч
В ближайшей стоматологии у метро,
Двойка, за которую хочется высечь,
Пятёрка, за которую хочется драть нутро, —

— Так много вещей, не вошедших в моду,
о полюбившихся сердцу, телу, уму...
Можно вечно смотреть на огонь и воду
И паломничать к прошлому своему.

***
Оставить старость на десерт,
Оставить как
Нераспечатанный конверт,
В саду — гамак;

Как не открытый до сих пор
Архипелаг,
Сократом — нерешённый спор;
Оставить — так,

Как оставляет не спеша
Художник — кисть.
Ну, что сказать тебе, душа? —
Не торопись.

***
Августин схоластики
Платон эротософии —
Ты в махровом халате,
Заваривающий кофе.

Турка — старая, медная.
Зернышко половинкой.
Мы будем друг другу преданы
Каждою кофеинкой.

***
Спермозданной нежностью
Созданный ребенок —
Грешник первой свежести,
Человек с пелёнок.

Камертон для Людвига,
Кисть для Рафаэля.
В стареньком нагруднике
С соской черно-белой.

***
Целовать твои отпечатки
Бледных пальцев, твои перчатки,
Чашки кофе, тобой отпитых,
Как целуют стихи пииты,

Целовать: подбородок, уши,
После сна — простыню, беруши,
И понять, целуя запястья:
Поцелуй — это буква счастья.

***
«Жито насущное даждь нам днесь»,
А хлеб — так и быть — испечём мы сами.
Куда тебе страшно, туда не лезь.
Утешься словом, утешь словами.

Думаешь, Бога в округе нет?
Выйди во двор: там октябрь, полночь.
Холод. Сирена. Фонарный свет.
Крест без распятья — скорая помощь.