Я писал стихи, слагал их в книжки.
Может, для кого — в галиматью.
"Капитан с характером мальчишки" —
Написали про меня статью.

Не названье — краткий точный возглас
Обо мне — тут сколько не пиши:
"Капитан с характером..." — и возраст
Моей вечной маленькой души.

Дальше — проза. Жизненная проза.
Проза моря. Просто, без затей.
С верой в эскимо и Дед Мороза
И в хороших правильных людей.

И с неверьем в подлость и интрижки,
В обручальность свадебных колец.
Капитан с характером мальчишки,
Может, повзрослеешь наконец?

Что же ты в любое время суток
Рвешся в бой, хоть шансы не равны,
Защищать сирот и проституток —
Нынешний позор своей страны?

Помнишь Соловки? Всё то же море.
Или горе. Людям на беду —
На Софийском каменном соборе
Помнишь арестантскую звезду?

Нет, сорвать её не получилось,
Увезли мальчишку поезда,
А она всю жизнь по всем лучилась,
Эта соловецкая звезда.

А теперь готов? Ведь ты мальчишка,
Коль тебе другим уже не стать -
С самой главной арестантской вышки,
Спасской башни — звёздочку достать?

...Голова моя давно седая.
Я уже давно живу в раю.
Снег крошится с неба, оседая
На седую голову мою.

И стекает по короткой стрижке,
И искрится солью в темноте.
"Капитан с характером мальчишки" —
На гранитной выбито плите...

***
Поля ширь, пшеничный колос —
Жизнь, и большего не надо...
Но опять я слышу голос,
Он зовет меня куда-то:
"Ты взойди на колокольню,
С колокольни видно поле,
И дышать куда привольней —
Воздух вольный, чуешь — воля!
Я взойду на колокольню
И окину взглядом поле.
Здесь дышать куда привольней —
Воздух вольный, то есть — воля!
"Ты постой на колокольне,
Ты испей ее прохлады.
Ты — спесивый и крамольный,
Но дождись своей награды!"
Постою на колокольне,
Выпью синюю прохладу.
Я — счастливый и довольный,
Жизнь! — и большего не надо!
"Ты! — спесивый, но довольный,
Может, спрыгнешь с колокольни?
Если Богу ты угодный,
Не преткнешься ты о комья —
Умирать легко, небольно,
Хоть и воля, хоть и вольный.
Постоял чуть-чуть и — хватит,
Только — что уйти мешает?
"Прыгай! Ангелы подхватят!" —
Искушает, искушает...

МУРМАНСК
И шумный всплеск ночей,
И пестрый колорит -
Здесь все до мелочей
О море говорит.

И пахнущий треской
"За тех, кто в море!" — тост,
И рыбною тоской
Торгующий киоск.

Здесь камни-валуны
Пробились через мох,
Как серый взмах волны,
Застигнутый врасплох.

И листики берез
Дрожат от белых вьюг,
Как списанный матрос,
Отбившийся от рук.

***
Нам небо дарило мечты и познанья,
А мир состоял из заветов и сказок,
И каждый мог, загадав желанье,
Знать, что все сбудется, хоть и не сразу.

Но небо стало мрачней и выше,
Другим стал мир, мы другими стали.
Был Карлсон, который живет на крыше —
Есть Вася, который живет в подвале.

В подъезде грязно — грохочут двери,
В подъезде жутко — лютует стужа,
Мечтает Вася иметь пропеллер,
Ему пропеллер ну очень нужен.

Тогда бы Вася, простясь с тоскою,
Ведомый местью, обидой, злобой
Врубил пропеллер — и над Москвою
Завис бы в небе с нейтронной бомбой.

И все бы встало опять на место,
И все бы сразу как прежде стало,
Но грязь не выметут из подъезда,
А Васю выметут из подвала.

Мы жизнь — пропили, мечту — пропели,
И сказки стали страшнее были,
Ведь если б Вася имел пропеллер,
Представьте, где бы мы с вами были.

***
Продают пароход. Пароход продают.
И матросы по трапу уходят с вещами.
Унося свою жизнь из знакомых кают.
Продают! Потому что страна обнищала.
Обнищала страна? Как же так? Почему?
А не мы ли считались великой державой?
Но матросы уходят по палубе ржавой,
Не нужны они стали нигде никому.
Обнищала страна... Да, конечно же да!
Потому что воры прикормились у власти!
Продадут пароходы, потом — города,
А потом — всю страну по частям на запчасти.
Продадут и сбегут. Мы останемся здесь.
Будем здесь вымирать терпеливо, но гордо.
Будет нечего пить. Будет нечего есть.
Будет некому плюнуть в продажную морду.
Но еще ведь не поздно? не поздно еще!
Одолеть в себе страх, побороть равнодушье
И ворам пред явить окончательный счет,
Пока армия есть и имеет оружье!
Где ты, армия? Меришь себя на рубли?
Сокращаясь, кочуешь под звуки оркестра?
Выживая, и ты продаешь корабли
От Камчатки до Бреста?
Да конечно же тоже! И где-нибудь там, —
На коком-нибудь крейсере или линкоре,
Точно так же в каюте сидит капитан,
Ни на что не надеясь, пьет водку от горя!
Продают пароход. Мой последний приют.
"Да подумаешь, — скажете, — станет их меньше..."
пароход — это что? Ведь людей предают.
И людей продают. Это дело похлеще!