Первый и единственный тираж этой книги давно уже продан, что не мудрено: со времени издания романа «Исход» Марка Наумова прошло ровно тридцать лет. С тех пор не переиздавался.
В аннотации к изданию 1991 года «Исход» отрекомендован приключенческой литературой. Учитывая то время, могли обзывать как угодно, хоть горшком. Имя для широкого читателя было неизвестное, требовалось привлечь внимание, поэтому сошлись на том, что — приключение.
На самом деле перед нами роман-трансгрессия. «Исход» — это вербально зафиксированное движение: поступательно-волновое, плавное и рваное, корпускулярное и медитативное. И язык соответствующий: то тягучий, с омутами длиннот и невероятным количеством уточнений, искусственно утяжеленный, то четкий и быстрый, как воинская команда. И сюжет — пустыня, а в ней лихой человек, куда-то и зачем-то ведущий своих соплеменников с разной степенью удачливости всего этого предприятия.
Предполагается, что автор знал, что делал. Предполагается, что и мы можем попробовать догадаться: почему это и зачем это.
Но сначала о нарративе. Из названия можно предположить, что речь идет о беспорядочном, но устойчиво направленном перемещении группы лиц без определенного места жительства после бегства из некоего устоявшегося в своих границах региона (мы, обпившиеся нарзаном, имеем право лишь на расширенные дефиниции). «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». За последние тридцать лет российская литература выдала десятки самых невероятных вариаций на темы, казалось бы не оставляющие места для разночтений. Так что поневоле приходится быть осторожным в предположениях.
Но когда узнаешь время создания романа (1969 — 1976 годы), сомнения исчезают: Исход — это именно про то самое, когда сорок лет по пустыне. Про богоизбранность. Но в таком случае автор не мог не понимать, что про ЭТО никто и никогда не опубликует. Ну, то есть должен был понимать. Ну, то есть в этой стране, которая СССР.
Представим молодого геолога. Скажем, ему двадцать пять, и он совсем недавно окончил институт. Скажем, в Каракумах он ищет что-то важное для страны. И, мотаясь по этим черным пескам, совсем не видит берегов. Потому что пред ним вечность, и позади него вечность, и только что-то очень большое и дерзкое должно смутить покой этих мест. Этих, или похожих. И, скажем, он увлечен историей. И еще этот молодой геолог чрезвычайно одарен литературно. Последнее замечание — не предположение, это факт зафиксированный.
«Марк Наумов — явление незаурядное, но до сих пор не открытое, как Америка до появления кораблей Колумба», — Юрий Нагибин.
Мэтр легко раздавал авансы? Не думаю…
Просто как пример пара строчек из рассказа Наумова «Засада» («Юность»,
Первый опубликованный текст. А второй уже в перестройку. Роман «Исход». 1991 год.
Но вернемся к молодому геологу. Хотелось в литературу, и надо было рисковать. И был уже кое-какой опыт, понимание этой самой вечности, когда о чем-то маленьком писать еще рано, а об огромном уже пора.
История исхода — это не история блуждания во времени и пространстве, это даже не история обретения самоидентификации, это этимология права считать себя великим народом, народом, назначенным быть великим, избранным народом.
Про ЭТО еще никто тогда в СССР не писал? Бросьте, именно про это вся приличная советская литература: от «Разгрома» Фадеева до «Котлована» Платонова. Вот только «богоизбранность» понималась строго в рамках Краткого курса ВКП(б), и разделение на чистых и нечистых уже прошло, и евреи в число чистых уже не попадали, совсем наоборот. Понимал ли молодой геолог «на что он руку поднимал»? Надеюсь, да.
Впрочем, он решил рискнуть, а может просто спрятаться за качество текста. И возможно, начни он чуть раньше, и чуть раньше заверши роман… Да нет, уже нет. Оставалась только видимость литературной свободы, какие-то лазейки, в которые уже было не проскользнуть.
Он, конечно, не предполагал писать в стол, но с «Исходом» должна была случиться именно такая история. (Тут совершенно случайно прочел в воспоминаниях Леонида Юзефовича о том, как журнал «Байкал» отказал в 1972 году в публикации его первой повести, дав замечательное объяснение: «… журнал не может напечатать произведение с ошибочными взглядами на историю Бурятии»). Дальнейшая история Марка Наумова — это один рассказ в «Юности». Ну, и вполне себе сложившаяся жизнь в науке. (Человек не должен не состояться, иначе вообще труба). Так что если бы не…
Тем не менее оставалось мифическое — рукописи не горят. Возможно, именно поэтому какие-то надежды. И работа с текстом в направлении его мимикрии под приключенческий роман — а вдруг. Попытки огромный мощный пласт богатой рудой породы представить вариантом для извлечения гравия. А там, глядишь, для умных и рачительных найдется что извлечь из отвалов…
Не особо причисляя себя к умным и рачительным, все же оставим любителям приключенческого жанра внешнюю составляющую романа, антураж, его отсыл к историческим реалиям. Роман о другом.
Обойдемся без спойлеров, но есть то немногое, о чем надо сказать, чтобы читать этот роман правильно. Главный герой — Мешу (Моисей), человек дерзнувший. Его спутник, записывающий всю эту историю, тот самый, по мысли Марка Наумова, автор Книги Исхода Варух — человек фиксирующий. Есть еще Осия — человек исполняющий, ну и, наконец, Иофор — человек искушающий. Все, квадрат готов. Но не обычный, а тот самый, на базе которого строится самый волшебный джаз с его изумительными звуко- и видеорядом.
Ну, и еще есть Сущий, который никак себя на протяжении романа не проявляет. Да это и не важно — есть ли он на самом деле. Он — знамя. Кусок помятой в походах тряпки. Нечто настолько бессмысленное и бессловесное, что вырастает в грандиозный образ бессмертия идеи.
И здесь собеседник ухмыльнулся, блеснули зубы в пыльной бороде:
— Ты накоротке знаешь Истину?
— Я узнаю, а через меня — другие...
— Да пойми ты, она всем очевидна, просто никому не нужна!
— Пусть! А память идущих следом?
— Им хватит разбираться в своём хламе...
— Но я буду писать!
— Да, — вдруг согласился тот, — ты обречён...
— Я расскажу что было, и станет ясно чему быть...
— Да? — опять улыбнулся тот. — Так что же было, Варух?
Только во имя ОНО можно заниматься такими великими глупостями.
Удивительно неудачно было давать этот роман в бумаге в 1991-ом. Писалось для времени болота, давать его надо было и читать его надо было во времена болота.
Ну, и сейчас.
Мы решили, что надо напомнить читателю о существовании этой книги. Даем пока электронный вариант, что, впрочем, предполагает появление в будущем и бумажной версии.