Обметаем углы, выметаем
Пыль и мусор из тесной избы,
Но опять, словно мухи, влетаем
И жужжим в паутине судьбы

Выбиваем ковры, выбиваем
Злую нечисть, гремя и пыля,
В белоснежных холстах выбываем
В ту страну, где сплошная земля…

Если жизнь в этом мире случайна,
Отчего этот зов чистоты
И какой они связаны тайной
Жажда плоти и дым красоты?..

СУДЬБА
                         Евг. Черноплёкову
Какой судьбы — какие кисти
тебя сметали по сусекам?
Так собирает осень листья
по лесосекам, по лесосекам.

Пока несешь, в листве по пояс,
молвою сдавленные плечи,
летит, летит твой скорый поезд,
еще не вечер, еще не вечер.

Пока лопух цветет в канаве,
пока звезда, мерцая, манит,
тропа к бесславию и к славе
не одурманит, не одурманит.

Ты разметешь молву-кликушу,
ты разорвешь паучью пряжу,
свою не выставишь ты душу
на распродажу, на распродажу.

Листва раскинется периной,
лопух подушкой обернется,
шатер небес согреет спину,
и жизнь вернется, и жизнь вернется..

В МЕРЗЛЯКОВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ

                            «Не потому, что от нее светло,
                              а  потому,  что с  ней  не  надо света».
                              Ин.Анненский

А в Мерзляковском среди тараканьих бегов
пленка плыла между узенькими берегами.
Спал я, как будто на теле пестреющих летом лугов,
весь, от подошв до макушки, обросший лугами.

Плыли и таяли восемь таинственных строк,
напоминая, какой я бездарный и жалкий,
строки, которым, по слухам, завидовал Блок,
плыли и таяли в грязной глухой коммуналке.

Спал и не спал я, как будто бы жил и не жил,
в мире прострации, диковинных ассоциаций...
Богу ли, дьяволу душу свою заложил
ради восьми этих строк, неподсудных мне граций.

Что-то шептал мне на кухне обкраденный жизнью старик,
гневом косила старуха, годами горбата.
В комнате девушки я проглотил свой проклятый язык,
плыл и тонул на кушетке между Тверским и Арбатом.

Свет был погашен, и на небе не было туч,
время смешалось, в созвучьях запутались сроки,
луч безымянной звезды, приблудившийся луч,
словно космический цензор, просвечивал дивные строки.

Конские гривы и крупы размыло на черной стене,—
где ты? куда унесло тебя, дикий детеныш?!
Будь милосердна! Не я себя создал... пригрезилось мне
что-то такое, чего на Коньке-Горбунке не догонишь...

Кто я и что я, зачем я родился на свет?
Что выражать языком и к чему прикасаться руками?
Предназначенье мое уничтожил почти неизвестный поэт
так, между делом, восьмью неземными строками...

ПРОХОДНЫЕ ДВОРЫ
                                             В.Самарину
Проходные дворы беспризорного детства,
безнадежной орлянки, бесславной буры...
Если негде приткнуться и некуда деться, —
проходные дворы, проходные дворы.

Дровяные сараи, углы, закоулки,
голубятни, подвалы, веревки с бельем,
ржавый жмых, самогон, кукурузные булки
н разборки и дружбы с домашним жульем.

...С коммунальными схватками из-за обмылка,
в чадном запахе примуса, в приторном духе греха,
где, обритая наголо, послетифозная Милка
увела у родимой мамаши ее жениха.

Там свистели литые ременные бляхи,
моряки под полундру со шпаной «толковали за жисть»,
а военный патруль в суматохе и чуть ли не в страхе
то грозил трибуналом, то просто просил разойтись.

В проходных процветали бандитские хазы,
банковала малина до самой зари,
и по крышам — куда там тебе верхолазы! —
уходили в отрыв от ментов скокари.

Там скрипели, насытившись ваксой, блатные сапожки,
правил бал марафет и подначивал хмель,
отшвырнув костыли, отрешась от плаксивой гармошки,
инвалиды войны заползали на вдовью постель.

Все, что было там шито и крыто, и брито,
провалилось в безвременье, в тартарары,
только в старом кино отбивает свой ритм «Риорита»
да вразвалку плывут в никуда проходные дворы.

ВСТАНЬ И ИДИ!
                                           Ген. Александрову
Странные есть на земле совпадения:
зная, что ждёт малыша впереди,
мать говорит ему после падения:
—  Встань и иди!

Разве не с этой наивною фразою,
фразой естественной, как ни суди,
Бог обратился к умершему Лазарю:
—  Встань и иди!?

Даже погрязшему в непогрешимости -
для покаянья нет места в груди -
Бог милосердный поможет в решимости:
—  Встань и иди!

ПОЛЫНЬЯ
Закрыл глаза — и время вспять:
колючий снег и стылый ветер,
а мне опять, а мне опять
искать пристанища на свете.

По хрусткой наледи бредешь,
куда «авось» тебя направит,
а полынья, как финский нож,
в крещенской матовой оправе...

Змеится, манит — спасу нет...
Бежать, бежать, пока не поздно,
на белый свет, на санный след,
на конский храп и визг полозный!

...Судьбе не скажешь: — Отвяжись!
Тут не отрежешь пуповину,
и полынья длиною в жизнь
неотвратимо дышит в спину.

МОЦАРТ
                                    В.Любицкому
Похороненный в общей могиле,
он лежит меж былинок и трав,
сколько раз эти травы всходили,
суету и забвенье поправ!

Одинокому всюду пустыня,
если верить народной молве.
Небеса благоволят к святыням,
чей престол и обитель в траве.

Человечество занято делом,
цель ясна и задача проста —
дай вкусить ему Божьего тела,
непорочного мяса Христа!

...Он устами ромашек смеётся,
сеет дух из открытой горсти!
Светлый Моцарт, божественный Моцарт!
Ты прости нам, блаженным, прости...