Чего только не увидишь на городских прудах в Москве в погожие денечки. Зачастил я по доходам отдыхать на берегу пруда. На юг то денег все не хватает. Как только пригреет майское солнышко, я туда — загорать, оздоровляться. Доступное развлечение. Ну и поработать маленько там же в охотку. Впечатлений набраться. Не юг, конечно, а все-таки… И так уже которое лето встречаю у пруда. Вот и пару лет назад еще до катаклизмов, обрадовавшись теплой погоде, я устремился по привычному для меня маршруту на берег за три остановки от дома. Недалеко, правда?
А там свежих впечатлений хватало. К радости москвичей в последние годы на городских прудах стали плавать не только серые утки, но еще и рыжие. Из зоопарка разлетелись надо понимать. Рыжие утки встречались разных размеров. Одни казались не намного крупнее привычных для нас серых уток, другие размерами походили на гусей.
Вот и на том пруду, где я отдыхал, появилась пара больших рыжих уток. Они величаво плавали по воде и радовали глаз непривычным для горожан видом. Все бы ничего, но новая пара разогнала всех прежних жильцов. Десяток серых уток, освоившихся было здесь, улетели искать другие места. Из живности осталась большая черная черепаха, которая подплывала близко к берегу и высовывала голову из воды, да по слухам в пруду водились два больших сома, только я их не видел, и признаться сильно сомневался в их существовании. Ну и рыба поменьше. Рыбаки охотно проводили время на берегу, азартно закидывая удочки. Мелочь выдергивали время от времени. Зато как закидывали удочки! Расступись!
Без серых уток довольно таки большой пруд стал смотреться пустынно. Для одной пары пусть и крупных птиц он был слишком велик — метров двести в длину да в ширину метров сорок. Все в окружении домов конечно. И лавочки стояли на берегу, где охотно отдыхали граждане, бабушки по большей части. А на травке на покрывалах устраивались смельчаки для загара, в том числе и я. Можно сказать идиллия! Тишь да благодать.
Но в один из майских дней от солнечных и воздушных ванн граждан отвлек непривычный шум. Отдыхающие дружно повернулись на звук посмотреть, в чем дело. А вот в чем оказалось. Над водой с непрерывными криками кружила другая пара таких же крупных рыжих уток. В ответ им кричали и те утки, что плавали на воде. Что-то сейчас произойдет! Явно назревал конфликт. Пришлая пара приземлилась на берег, старая пара вылезла из воды и тут началась нешуточная драка. Да все с криками с хлопаньем крыльев. Воевали, конечно, селезни, а утки бегали вокруг, болея за своих самцов, смешно наклонив к самой земле головы и вытянув шеи. Кошмар!
Да, схватка получилась нешуточной. Да пустите вы их, потеснитесь! Что вам, такого большого пруда мало! — мысленно обращался я к знакомой паре. Но нет. У природы свои законы и моего согласия никто не спрашивал. Даже если бы кто-то и вмешался, вряд ли это бы помогло. Люди приходят и уходят, а для птиц это дом, пусть и временный. Это все понимали и никто не вмешивался. Зрители смотрели и, добавляя шума, комментировали битву. После короткой, но жаркой стычки атака пришельцев была отбита. С теми же громкими криками они улетели прочь, казалось тогда навсегда, а победившая пара гордо плавала по такому большому и такому пустому пруду, изредка покрякивая для порядка.
Надо будет пришлую пару посмотреть в другом месте, может быть, там обоснуются, — подумал я еще тогда. С другой стороны от дома находились еще два подходящих пруда не хуже этого. Минули денечки. Все шло как обычно. Я загорал, занимался венгерским языком да наблюдал за гражданами. Кто наворачивал круги, постукивая модными скандинавскими палками, кто выгуливал собачку, кто катался на велосипеде, а кто и прохлаждался без дела. Отдыхающие на природе граждане радовались предстоящему лету. А солнце припекало все сильнее. И, вот. Придя на пруд в конце мая, я увидел, что за уткой плавали девять крошечных утят. И все рыжие! И селезень пасся на воде неподалеку вроде как сам по себе. Люди оживились. Появилась новая жизнь! Да такие красавцы! Однако…. В жизни черное и белое всегда рядом.
Придя на пруд после нескольких дней непогоды, я с огорчением обнаружил, что теперь за уткой плавали лишь два утенка. Куда делись остальные мне неведомо. Не хотелось верить в худшее. Я обвел взглядом берег, надеясь увидеть стайку отдыхающих на травке утят, но нет, никого больше не было. А утке собаки ногу повредили, хромает теперь, — просветили сидящие на лавочке бабушки, разговаривая между собой. Вот оно что! Значит, собаки! Пришлые или местные? И куда только хозяева смотрят! Как хромает утка, я не увидел. При мне на берег она больше не выходила. Печально все это. Пруд снова опустел.
Минуло еще время. Два оставшихся утенка подросли, окрепли и не смотрелись уже такими беспомощными как раньше, но по-прежнему охотно плавали за мамашей. И селезень пасся в сторонке, но за ним никто не плавал.
Вот тут то и произошло самое интересное. Расположившись на травке в очередной раз, и бросив взгляд на воду, я увидел необычную картину. На пруду появилось пополнение! За мамашей плавали два подросших утенка, а за ними…, а за ними, пристроившись в рядок, плыли семь крошечных утят. Значит, их снова стало девять! Надо же! И эти все рыжие! Но откуда они взялись? Объяснение этому могло быть только одно. Та утка, которую они прогнали, привела на пруд свой выводок и передала его мамаше с двумя утятками. И та его приняла. Куда деваться. Не с неба же они свалились. Вся компания смотрелась в целом весьма гармонично. Пруд ожил.
Оберегала пара своих и чужих утят весьма старательно. Так, наплававшись, маленькие утята вылезали, время от времени на берег отдохнуть да погреться. Вот и в тот раз они сели на травку стайкой, но при приближении мальчика лет восьми снова живо плюхнулись в воду. Все, кроме одного. Последний замешкался. Без всякого злого умысла тимуровец взял его в ладошку и стал опускать на воду. Что тут началось! Подоспевший селезень громко закричал, захлопал крыльями и стал, взлетая наседать грудью на мальчонку да так, что тот, отпустив утенка, ударился в бега, только пятки сверкали. Поскольку я находился рядом, то даже заволновался. Как бы и мне не досталось! Но, нет. Обошлось. А утенок, как ни в чем не бывало, пристроился к стае. Так-то оно надежнее. Селезень с довольным видом, посматривая на самку, поплыл на середину пруда. Охранять владения.
Ну и сознательные граждане обеспокоились сохранностью семейства. На воде появился небольшой плот, а на нем домик для уток, где мамаша, с утятами наплававшись, охотно отдыхала. Утята помаленьку росли, народ их подкармливал хлебом, но разница между своими и принятыми утятами еще бросалась в глаза. Время, время….
Но как-то я увидел, что плавучий домик прибило к берегу. Тут же нашлось и объяснение этому. А эти-то до чего дошли! — жаловалась одна бабушка другой сидя на лавочке и кивнув в сторону расположившейся поодаль дружной компании. Напились давеча до чертиков, и давай с плавучего домика в воду прыгать! — Да уж, нашли себе развлечение, перегрелись! — покачала головой другая бабуся. И когда только напьются досыта!
Та компания была всем хорошо знакома. Такие же завсегдатаи, как и я, другие интересы только. Мужчины среднего возраста собирались на лавочке в тенечке и основательно принимали на грудь, через два дня на третий. И так которое лето уже. Пили они до упора, насколько хватало сил и денег. — Давай, наливай! — Неправильно водку сметаной закусывать, - далеко разносились по округе их громкие голоса, а потому персонажи были легко узнаваемы. Вон тот высокий мужчина с маленькой собачкой на поводке, воевал на Украине, а теперь сдает комнату и живет за счет этого. Другой, моложе, отработал шесть лет, подумать только, следователем! Получил в наследство аж три квартиры и в ус не дует. А вон тот, невзрачный, после пятилетней отсидки ударился в бизнес и по его рассказам преуспевает. Но это постоянный костяк, а к ним прибивался еще народ, образуя шумную компанию. Отчего же не искупнуться в жаркий день! Кроме них по берегам собирались еще компании, жарили шашлыки по выходным дням, но то были в основном узбеки, вели себя они тихо и в пьяном виде в воду не прыгали. Ну и еще народ загорал на травке, и мужчины и женщины. И всем было интересно наблюдать за птичьим семейством на воде в погожие денечки. Все развлечение.
На пруд приходили и другие люди и не только для загара. Так, трое крепких мужчин славянской внешности с окладистыми бородками, зайдя по пояс в воду и неодобрительно поглядывая в сторону пьющей компании, починили плавучий домик, укрепив по бокам пустые пятилитровые канистры с крышками. Для плавучести. Утки вновь отдыхали там. Да и бабушки следили за птичьим семейством, делая замечания тем, кто покушался на их покой. Так, малолетний злодей принялся было кидать в утят камни, так бабушки быстро призвали его к ответу. Люди ли оберегали птиц или сами утки стали осторожнее, но потерь среди них больше не было.
А солнце тем летом грело основательно! Загар ложился равномерно, и оставалось только радоваться доступному отдыху. Летние дни такие короткие! Наступила осень. Как же интересно стало смотреть на подросшую молодь. И пруд вдруг стал для них таким маленьким. Утят уже не различить где свои, а где чужие! Все теперь свои, все рыжие! Они окрепли, уверенно били крыльями, взлетали, разогнавшись и, вновь плюхались в воду, плескались и, опережая друг друга, взлетали вновь. Очередное потомство становилось на крыло. Разлетятся они скоро в разные стороны и хорошо, пусть радуют глаз отвыкшим от природы горожанам. Такая вот история произошла с братьями нашими меньшими у городского пруда. Впрочем, меньшие они лишь по размеру, и людям есть чему у них поучиться.