Понарошку

Как-то раз решил я с мамой в магазин сходить. В огромный и гигантский — прямо как дом великана. Он целый год вырастал на соседней улице и вырос уж слишком большим. Понятно, конечно, что дело это скучное. И даже утомительное — по магазинам бродить. Только по-другому снегоход, всё равно, не выпросишь. Мама так сразу не соглашается… Всегда убедительное что-нибудь нужно рассказать. А я фантазирую плохо: то мысли путаются, то сам с толку сбиваюсь. Чтобы настроиться, даже на одной ноге приходится полчаса прыгать. А так в голову ничего не приходит, например, про спасение Вальки. Я, когда про девчонку из соседнего класса вспомнил, чуть до люстры не допрыгнул — нашёл, эврика! И тут же маме рассказать захотел… Еду я, понарошку, на новеньком, только что купленном снегоходе, а тут Валька с двумя портфелями. Зачем ей столько понадобилось? Ну, я всё равно спросить не решился бы. Может, одной школы мало, и она сразу в двух учится! Разве не бывает? В нашей, обычной, и в музыкальной, например. Вот, нужно же подвезти, а то вид у неё унылый, без настроения.

— Ну что,— говорю я в придуманной истории, — поехали настроение искать?

— Какое ещё настроение?— удивляется она.

Я, конечно, слышал, что настроением можно поделиться.Тогда и Вальку на снегоходе везти не нужно. Пусть себе стоит и даже песни поёт! Это и прохожим понравится. Им на остановке скучать не придётся.

— Да не переживай, — говорит Валька, — вот оно, моё настроение. Я его в карман засунула на время, хорошо, что ты напомнил. А то бы выронила где-нибудь. Тогда точно беда!

Смотрю — и точно: глаза у неё улыбаются уже. Самому на душе хорошо стало, хоть и понарошку всё.

Правильно, что маме сразу не рассказал. Она, ясное дело, не поверила бы. Или ещё хуже — решила бы, что я влюбился. В общем, пришлось идти в магазин без придумок. Хожу по игрушечному этажу и любуюсь. Машинки дистанционные, самолёты, а главное — снегоходы, глаз не оторвать. Вот бы Вальку на самом деле прокатить, а не только в мечтах. Ведь она лёгкая, как снежинка, и такая же беленькая. Косичками крутит, а поёт-то как! Просто заколдовывает.

Я тут же в снегоход вцепился: пусть попробует мама от мечты оторвать! Но всё получилось как-то не очень… Покупатели вокруг столпились, головами стали качать, а продавец разозлился.

— Не хулиганьте, молодой человек!

Плохо, что мама меня слушать совсем не стала.

— А ну, пошли домой!

И отправилась дверь выходную искать. Без меня. Тут-то я от снегохода отлип и давай про Вальку вслух рассказывать. И про косички, и про голос… А эти покупатели везде свой нос суют. Видимо, привычка у них такая. И трагически покачали головами. А продавец сразу закричал:

— Снегоход нужно брать!

— Хорошо, — легко согласилась мама, — куплю. Только санки. На них Вальку катать всю зиму можно, без передышки.

От такого её решения я совсем погрустнел. И пошёл с опущенной головой настроение искать. Вдруг смотрю: рядом Валька — белые косички, и у неё санки. Точно такие же, как мне мама только что купила.

— Хорошие, — говорю, — у тебя санки. Чуть-чуть на снегоход смахивают.

— Ага! — соглашается Валька.

И мы вместе пошли кататься. Вот как на свете случается!

Радостинки

Пришли мы на горку и удивились. Ребят видимо-невидимо! Даже показалось, что их там больше, чем снега. Совсем разболтались…

— Смотрите, какая у меня ватрушка, — кричит девчонка в шапке с красным помпоном, — разноцветная!

— Ну и что, — спорит с ней мальчишка из соседнего дома, — на картонке лучше! Видишь, моя конфетами разрисована. И скользит классно.

— А эти конфеты есть нельзя!

— Твою ватрушку тоже…

Слушать скучно. Во-первых, Валька сразу убежала к подружкам, во-вторых, мне сразу расхотелось кататься… И настроение исчезло. Я даже карманы вывернул наизнанку — пусто. Нет никакого настроения!

И только я домой засобирался, как Валька вернулась.

— Смотри! Птичка с красной грудкой. Будто солнышко на землю спустилось.

Я побежал, чтобы это солнце удержать. И вот оно уже совсем близко — качается на низеньком кустике. Я даже зажмурился от такой красоты. А Валька от радости в ладоши хлопает. Наверно поэтому я скатал маленький ледяной комочек и начал рисовать им на снегу. Вроде как мелом на доске. Просто хочется изобразить всё-всё на свете. И солнце, и заснеженные кусты, и необыкновенную птицу. И много-много других радостинок…

Вверх тормашками!

На другой день Валька вперёд меня убежала на горку — я её из окошка увидел. Шапку тёплую надела, шарф по самые глаза завязала, чтобы мороз не щипался. И куртку на все кнопки застегнула. Как настоящий полярник, укуталась.

Мне тоже на улицу захотелось. По-моему, ей там без меня плохо будет, на гору станет забираться, кто руку подаст?.. Санки схватил и бегом, а там — где это видано — Валька вверх тормашками, прямо на кустах болтается.

— Слезай, — говорю, — как ты там очутилась?

А Валька только: хи-хи-хи!

Ну, думаю, дела… Посмотрел вокруг: санки у неё вроде не сломаны. Неужели с горы неслась и на куст залетела, будто птица? Мне даже завидно стало. Всю жизнь мечтал, как-никак приключение!

— Знаешь,— кричит Валька, — вниз головой всё смешным кажется. Я про замечание в дневнике целый месяц переживала, а теперь — хи-хи-хи!

— Ничего себе!— удивился я. — Волшебство, да и только.

Так только она умеет. Скажет, а я потом неделю думаю, как бы глупым не показаться. Значит, и мой снегоход, который в магазине остался, тоже — хи-хи-хи! Или даже — ха-ха-ха!

Тут Валька из куста вылезла, потому что устала болтаться вверх тормашками. И, схватив санки, понеслась домой. А я решил с горы посильнее разогнаться. А вдруг, и правда, всё не так, как кажется?!

Внутри

Валька была простой первоклассницей и таскала на спине ранец, прямо как пиратский сундук. Ей совсем, ну ни капельки, не хотелось напяливать его на плечи. Она же вроде снежинки, поэтому должна летать. А портфель, он к земле притягивает! И Валька махала руками, словно пыталась взлететь. А получалось, будто она отгоняет бешеных собак или даже древних динозавров.

— Наверное, —говорю, — в снежинку превратиться хочешь?

— При чём тут?.. — обиделась Валька.

Была нужда на девчонку внимание обращать. Снежинка, тоже мне,сыскалась… И тут я всё понял. Валька получила в школе ту самую оценку. Стройную такую, с острым носом. И теперь не знает, как домой заявиться.

— А ты можешь, так сказать, её дорисовать, чтобы «четвёрка» получилась. Или вообще из дневника страницу вырвать…

— Не получится! — огрызнулась Валька. — Она прямо во всю страницу нарисована. Даже кажется, что в дневник вросла. Навсегда!

— Ничего себе! — удивился я.— А за что?

— За поведение, — пожала плечами Валька. — Ой! Ай!

Я не знал, что ей ответить. Как помочь Вальке? Конечно, я должен был сделать что-нибудь утешительное. Когда-то, ещё в детском саду, я рисовал неплохие самолёты. Но девчонки их совсем не любят. Да и как он будет выглядеть в дневнике, вместо кола во всю страницу? Так, а если снегоход там нарисовать? Фломастеры у неёв портфеле наверняка есть. В общем, Валька, как про снегоход узнала, сразу в ладоши захлопала. И следила, не отрываясь, как я с чудищем-колом расправлялся.

— Я теперь буду носить в дневнике твою мечту!

—Ага, — улыбнулся я.

Звери из снега

Никто из ребят не знал об этом странном зоопарке. Его Валька сама придумала.

— Мне кажется, — говорю, — тебе нужно завести пару собачек или хотя бы одного котёнка, тогда поменьше будешь фантазировать.

А она — себе на уме. Ни к чему не прислушивается. То чудище-единицу в портфеле притащит, то на дереве вверх тормашками болтается. В девочку превращается крайне редко. И если спускается на землю, то в виде «снежинки».

— Ну вот, — отвечает, — я тебе такую тайну доверила, а ты не веришь.

Ясное дело, поверить сложно. Валька вряд ли знает, что слоны, жирафы и верблюды в нашем климате зимой бы не выжили. Если только летом. Ну, условия им нужны более комфортные. Я про это в книжках читал.

А Валька, всё равно, за руку меня в парк потащила. Там из снега крепость была слеплена.

— Это чтобы удобнее зверям было прятаться, — сообщает.

А когда оказался внутри, увидел, что там настоящий зоопарк. Неужели, думаю, из снега можно так здорово мастерить? У зебры даже полоски виднелись. А медведь словно только что из Арктики прибежал. Я всю свою жизнь мечтал на слоне прокатиться, пусть и снежном, зато добром. Поэтому я всё сидел и сидел на слоне из снега. Валька даже забоялась, что я домой никогда не пойду:

— На слонах нельзя долго сидеть! Они тоже устать могут!

А я не очень-то и слушал. Потому что всё на свете забыл, от счастья...

Дыханием на окне

— Давным-давно, когда все окна в домах были из чистого стекла, — объясняла мне Валька, — на на них легко рисовались морозные узоры.

— А сейчас, что ли, из грязного? — поинтересовался я.

Мне это показалось ужасно неправильным. Мама их тряпкой моет-моет, к длинной палке прикрученной, а потом газетой со свежими новостями протирает. И что, вместо того, чтобы стать чистыми и прозрачными, окна становятся хуже, чем были давным-давно?

— Опять ты ничего не понял, — удивилась Валька.— Окна-то сейчас какие? Пластиковые, на них дед Мороз не может картины рисовать. Слишком тепло.

— Ну, может, и так, — соглашаюсь я, — Дед Мороз к нам давно не заходил, с прошлой зимы. А то бы я у него кое-что спросил…

— А тут и спрашивать нечего,— не унимается Валька, — у моей бабушки на окнах и сейчас чудеса морозные. Я к ней захожу часто-пречасто. И, если что, морозу рисовать помогаю.

— Как помогаешь?

— Очень просто. Дышу на стекло. Во-первых, так снежные деревья лучше получаются, а во-вторых, люди совсем как настоящие. С улыбающимися лицами.

Мне стало жутко интересно. Я никогда ещё на окнах не рисовал, хотя скоро восемь лет, как на свете живу. Разве можно в таком важном деле не поучаствовать? И тут на помощь пришла Валька. Раньше она одна к бабушке в гости ходила, а теперь меня с собой позвала. Мы сообща решили окна разрисовать волшебным способом.

— Давай наш парк изобразим, — сказала Валька.— Там столько всего интересного. Есть снежная горка и настоящий снежный зоопарк. И знакомые ребята бегают. Нарисовать всё это очень важно. Тогда картина правдивая получится. А не сказочка какая-то.

— Неужели все поместятся? — удивляюсь я.

— Почти все. Если нет, мы на другом окне продолжим. Бабушка согласится.

И мы дышали, дышали на стёкла, а Дед Мороз нам помогал. Тоже дышал на окно, но со стороны улицы. И поэтому возле окна чувствовалась зимняя свежесть. Пахло холодными снежинками, ледяным инеем и добрым волшебством…