Только Авксентий Викторович Шакалов открыл рот, чтобы огласить повестку рабочего совещания, как в совещательный зал вошли серые личности и без разговоров заключили его запястья в наручники.  

Наручники, с учётом высокопоставленности особы, не простые, а с бриллиантами.

Но господину Шакалову не легче от того.

С первого взгляда на сумрачных гостей он всё понял и всё вспомнил. И свои счета в зарубежных банках, и свои виллы, и свои бассейны, вертолёты, самолёты, сауны с любовницами.

Что же делать, пронеслось в его голове, и вспомнилась за одну секунду вся его взрослая жизнь, карьерный взлёт, баснословное счастье на высоких постах, заграничные поездки на курорты, ах, как сладко жилось.

Но всё же что делать-то? В наручниках и взятку не всучишь.

И во вторую секунду своих молниеносных размышлений вспомнились ему детство, родной дедушка Авксентий, и то, как он говаривал, бывало, маленькому внучку Авксентию: ты, внучек, в жизни, главное, не того, не ври, не кради, и будь всем доволен. А Бог, что надо, и Сам знает. Всё тебе будет. А ежели иначе вздумаешь жить, то смотри, от сумы и от тюрьмы не зарекайся.

Вот оно, понял Авксентий в третью секунду нового бытия в наручниках, вот где ключ к моему будущему. И принялся он горячо взывать к Богу с просьбой о помиловании. Теперь уже больше не к кому.

То ли Бог услышал, то ли и правда ошибка вышла, но в четвёртую секунду трагедии в совещательный зал вбежала красавица-секретарша и вскричала:

— Ошиблись вы, ошиблись! Я же сказала вам: заместитель господина Шакалова совещается не в Золотом, а в Серебряном зале. Вы что, золото от серебра не отличаете? Вам в Серебряный зал, туда, туда идите с вашими наручниками.

В пятую секунду Авксентий Викторович Шакалов оказался вновь на свободе, противные незнакомцы исчезли, захватив с собой и драгоценные наручники.

Уф, Авксентий Викторович в порыве чувств сгрёб со стола вместе с бутылками минералки бархатную зелёную скатерть и вытер ею мокрый лоб.

Вот дурак, подумал он о своих переживаниях. О Боге вспомнил. Чего только с человеком страх не делает. В идиота превращает.

Он осмотрел заполненную притихшими чиновниками аудиторию и сказал:

— Ну, что, жизнь всё же прекрасна! А, господа казнокрады? — и, довольный своей шуткой, захохотал.

Зал очнулся. Жизнь продолжается. Всё впереди!

Виновник торжества Авксентий Викторович Шакалов ощущал себя именинником, а потому объявил заседание закрытым и позвал всех в свой личный бункер отпраздновать не случившийся арест. И прежние планы на будущее снова рисовались радужными картинами непрестанной сытости, непрестанного личного благоустройства, и много чего другого.

Как не выпить за то, чтобы все последующие угрозы возможных арестов тоже чудесным образом оказывались вечной ошибкой! Как говорится, сам Бог велел. Бог? Авксентий Викторович удивился опять своей глупости, а также глупости своего деда, завещавшего жить по заповедям Господним.

Что хочу — то и ворочу, подумал Авксентий Викторович. И вовсе не Бог, а я сам, личным трудом, смекалкой, хитростью и изворотливостью сумел нажить  то, что имею. И не надо баек про честность, про совесть. Это для простолюдинов. А таким, как я, сам Бог велел… И осёкся. Опять Бога вспомнил, да что же это такое. Не к добру.

Девицы в бикини разносили гостям вкусное и крепкое. Авксентий Викторович во главе банкетного стола произносил тосты.

Он растроганно смотрел на кирпичные лица подчинённых, думал о жизни, о будущем, о том, какой же он, Шакалов, молодец, и всё у него отлично. А страх перед угрозой ареста, что свербит годами в сердце, ну его. А если уж совсем заест, то ведь в любую минуту можно и за границу выехать, к виллам и счетам, там уж бояться-то нечего.

Но...

То ли Авксентий Викторович слишком близко принял к сердцу четырёхсекундное житие в наручниках,  то ли опять же Бога забыл поблагодарить, но сердце его не выдержало… А чего не выдержало, то ли стресса, то ли счастья, то ли ещё чего-то, но взяло сердце и объявило акцию протеста. Прямо как быдло народное под окнами.

И оказался в одно мгновение Авксентий Викторович и правда за границей, где его точно уже никто из смертных ни достать не мог, ни арестовать. Но, блин горелый, счетов сокровенных и дворцов, накупленных на спёртые бюджетные бабки, в той загранице-то нетути!

Похоронили Авксентия Викторовича Шакалова согласно его завещанию в уютном гробике из чистого золота, с окошками, в бриллиантиках, и с другими наворотами, даже его любимую бирюльку — коллекционный Майбах — рядом с гробиком в могилу водрузили, ни в сказке сказать, ни пером описать.

Всё это огородили колючей проволокой под током и вооружённую охрану выставили. Никто ещё в таком тренде не был на местном кладбище! Вдобавок гимн включили! Всем на зависть!

Хоть какое-то опупение… тьфу, отупение… тьфу ещё раз, утешение.

Утешение!