— Ваш паспорт испорчен, понимаете? Машина его не берёт, коды не читаются, и мы не можем выдать вам деньги со счёта, — девушка-оператор почесала ноготком страничку с фотокарточкой и попробовала ещё раз сканером. — Нет. Не хочет. Как это вам удалось так его изжевать?

— Случайно вышло. Мне интересно стало, что это за пупырышки под фото проступают, ну я их и выковыряла иголочкой. Это знаете, какие-то железочки. Понимаете, — доверительно зашептала Тамара Сергеевна, — мне пришла претензия. Из ДЕЗа. У меня долг за квартиру. Грозят подать на меня в суд, описать имущество в счет погашения долга... И мне надо срочно...

— Не надо только так волноваться. Я поняла. Есть у вас загранпаспорт? Нет? Тогда вам нужно обратиться в ЕИРЦ по месту жительства, вам там всё разъяснят. И помогут. Только про иголочку и железочки не говорите, молчите. Нельзя этого было делать. 

Тамара Сергеевна медленно убрала в целлофановый пакетик свои документы и пошла из сбербанка.

 В ДЕЗе её не ругали за испорченный паспорт, а просто выдали квитки, попросили заполнить какие-то бланки по образцу на стенде и велели сфотографироваться.

— Как оплатите, с фоторгафиями и заявлением в паспортный стол.

Тамара Сергеевна вспомнила, что у нее есть старые фотокарточки на паспорт и улыбнулась про себя. Там она очень эффектно выглядит. Ведь теперь этот её последний паспорт — он будет с ней уже навсегда.

В паспортном столе была очередь. Людская цепь равнодушно приняла к себе ещё одно живое звёнышко.

Тамара Сергеевна заняла очередь к начальнику паспортного стола и, сев на кожзаменителевую скамейку у окна, достала из сумки молитвослов. Она хотела на неделе причаститься и, внутренне перекрестившись, начала вечернее правило. Брови ее раздвинулись, разгладился лоб и, погружаясь умом и сердцем в доброе, она и не заметила, как перед ней остался всего лишь один парень в кожаной косухе.

Тамара Сергеевна нехотя прислушалась к разговору справа.

— До пенсии далеко, на работу не берут. Кому нужны старухи? Косметика и знание языков уже не помогают. Нужны ноги от ушей и полное отсутствие интеллекта. У меня ж ни того, ни другого. То есть, понятий о норме у них...

Ей захотелось взглянуть на эту женщину и посочувствовать ей, но тут вдруг кожаный парень распахнул дверь кабинета и просипел: «Следующий!» Тамара Сергеевна похвалила себя за то, что завершила чтение как раз вовремя и не успела согрешить любопытством. Она убрала томик в сумку. Робко стукнув дважды костяшками пальцев в деревянную дверь с табличкой «Подполковник милиции Э.Х. Куйбеда» она приоткрыла её и спросила:

— Можно?

Ей никто не ответил.

 Молодой человек сосредоточенно и уверенно постукивал о столешницу пачкой бумаг, приводя их в должное блокообразие. Он отложил плиту документов и бодро указал ей на стул по ту сторону.

Тамара Сергеевна поставила на него сумку и осталась стоять. Она порылась во внутреннем кармане пальтишка и вынула на свет негодный паспорт.

— Вот. Мне не дали в кассе деньги, говорят, надо менять на новый.

— Яс-но. Давайте сюда.

Он не удивился вынутым штучкам из-под фотографии. Тамара Сергеевна успокоилась и стала рассматривать начальника. «Интересно», — думала она, — «он Эмиль Хусейнович или Эдуард Харитонович?»

Парень был очень красив и молод. Она залюбовалась спокойствием его лица, контрастной синевой на бледных чисто выбритых скулах и подбородке. И ещё что-то неуловимо прекрасное в была нем. А глаза... — цвет речной травы. И одеколон. Такой вкусный! А как ладненько сидит на нем форма... Статный. Статский... Нештатный... Нежданный...

— Так. Тамара Сергеевна, — строгий и официальный тон вернул её на землю. Прищелкнув пальцами, он встал и заходил по кабинету. — У нас нововведение. Мы переходим на новый вид паспорта, электронный. Читали? Теперь вам не придется то и дело ходить в сбербанк, снимать деньги, ходить и платить за квартиру. Да и в магазине, в аптеке, в аэропорту или в транспорте вам достаточно будет просто поднести руку к считывающему табло - и всё! Удивлены? То есть, ваши паспортные данные, сведения о вашем здоровье, ваш финансовый счет и отчет по платежам мы объединим в одном документе. Мало того. Мы уменьшим его до микроскопических размеров. Вот брошюрка, ознакомьтесь.

— Так это же прекрасно! — обрадовалась Тамара. — Наконец-то что-то человеческое придумали. Как замучили эти очереди везде! А что, это будет такая карточка, как социальная? — она не глядя сунула в карман буклетик.

— Типа. Но не совсем. Это чип. С помощью шприца его аккуратненько, с анастезией, — вы даже не почувствуете, — введут вам под кожу тыльной стороны ладони правой руки. Вот тут.

 И начальник указал на участок кожи между большим и указательным пальцами на тыльной стороне ладони.

— Хм, тут грузчики обычно выкалывают всякие имена и якоря.

— Вам, — не отреагировал статный, — останется только поднести руку — в магазине, в поликлинике, в банке, — да в любом учреждении страны! — к считывающему устройству. И все. Вся информация о вас будет на одном маленьком носителе. Если что — вас всегда найдут социальные службы, окажут медицинскую помощь, ведь ваш электронный кошелёк будет всегда при вас. Нанотехнология! Батарейки к чипам не нужны. Она сама будет подзаряжаться, когда вы утром будете принимать душ или просто умываться. Разница температур будет подзаряжать второй элемент, вживленный вам под кожу на лбу. Провели рукой по лбу раз в сутки — и готово. Что вы испугались? Это не больно. Все учтено. Понимаете, как это комфортно, как экономично и практично?

Тамара Сергеевна поёжилась.

— Это обязательно вообще? А можно я подумаю?

Парень в форме слегка оскорбился:

— Все делается для удобства и безопасности населения. Для вашего удобства. Никто вас не принуждает, но через год без нового биопаспорта вам уже ничего нельзя будет ни покупать, ни продавать. Поймите! Вся страна переходит на чипы. Это как переход на летнее время. Обязательно для всех. В течение года всех переведем.

— И что же делать тем, хочет жить по-старому?

— Что значит — не хочет? А кушать хочет. Тогда — не жить, — засмеялся начальник. Или в тайгу бежать. Шучу. Думайте. Никто никого не неволит. Но с первого января будущего года реформа вступит в силу и необходимость вашего правильного, подчеркиваю, выбора, станет неизбежной, ведь ни продавать, ни покупать вне новой системы никто уже не сможет. Указ подписал президент. А там не дураки сидят. Власть — она от Бога.

— Ясно, — сказала Тамара Сергеевна, — можно я пока что оставлю себе старый паспорт? Он мне дорог, как память о бесцельно прожитых годах.

— Все шутите. Ну, храните. Как реликвию. Внукам показывать... У меня вон тоже дома прабабкины облигации общесоюзного займа лежат и дедов ваучер. История. Правда он уже мётрвый, не действует. Пользуйтесь пока загранпаспортом. Есть? Нет? Плохо. И вам, Тамара Сергеевна, придется заплатить штраф за порчу удостоверения личности. Полторы тысячи рублей. Протокол я сейчас выпишу. Квитанцию занесёте. Распишитесь тут и тут. Это справка вместо, на месяц. Зовите следующего.

Ледяной туман охватил ее, и Тамара Сергеевна направилась к выходу. Ручка двери кабинета была неприятно и неестественно теплой. Она спустилась на первый этаж, скользя ладошкой по перилам, и вышла на воздух.

Ну вот и все. «А завтра воскресенье. Надо на службу в храм», — думала она, — «Скоро пост, надо бы заговеться. Куплю-ка я нам красного винца и курочку».

Магазин «МясновЪ» — прищурилась Тамара Сергеевна на вывеску. С нежностью, бережно, она открыла кожаный кошелек, с которым её покойный муж так часто и расточительно хаживал сперва сюда, а потом напротив, в «Дары Молдавии» и улыбнулась горько. Тут его и пенсионный еще лежит. Вот он. И пахнет еще табаком. Коричневая корочка, похожая на хлебный под.

Тамара Сергеевна подняла лицо к фонарю и закрыла глаза. Ей казалось, что она и через сомкнутые веки видит летящие ей навстречу снежинки. «Какие они приятные», — думала она, слегка покачиваясь. — «Надо кому-то передать квартиру и полдома в деревне. Да. Но кому? Ведь, все уже умерли. И кошку. Кому она нужна?»

— Бабуль, ты иль туда — иль отойди уже с прохода, — раздался за её спиной добрый голос подвыпившего гражданина в котиковом картузе. Он слегка приобнял её и весело переставил, ухватившись другой рукой за ручку двери магазина. Сергеевна пристроилась к его дубленому рукаву и просочилась внутрь, но мужчина сразу устремился в винный отсек магазина. Ей в лицо пахнул вкусный воздух колбасного отдела.

За прилавком охлаждёнки Тамара Сергеевна засмотрелась, как молодая, но несчастливая продавщица с мультипликационным личиком Белоснежки выудила из витрины и шмякнула на весы тушку упитанного петелинского цыпленка.

— Еще что? — равнодушно процедила она, и уставилась вдаль, перекатывая по нёбу давно несладкую жвачку «Орбит без сахара», пока чудная бабулька скользила носом по ценникам на прилавке.

— Приправку, вот эту, с веселым таким поваром, — улыбнулась Тамара Сергеевна и потыкала пальцем воздух.

— «Подравку», что ль? — Белоснежка смотрела на бабку, как на идиотку.

— Как вам будет угодно. Ведь вы меня поняли. На то мы и люди, верно? А я вас сразу узнала. Ваше лицо мне так знакомо...

— Дальше.

— Это все, пожалуй. — Тамара убрала в пакет курёнка и рассчиталась. — А знаете, скоро вместо продавцов будут компьютеры, слыхали, а? С ними не поговоришь. Правда же, это грустно? Вот поэт один сказал: «Ведь, перемены все-таки потери, хотя порой и к лучшему они». Вы так не считаете?

— Н-нет.

Девушка, видимо, устала. Она достала мобильный и стала читать эсэмэски. На грудке ее передничка синел бэйджик. На щеках появились весёлые ямочки. Тамара Сергеевна прищурилась и прочла: «Людмила». Тамара Сергеевна поняла, что девчонка не дегенератка, как ей сперва показалось, просто она переусердствовала слегка, выщипывая брови.

Тамара Сергеевна шла домой в отличном настроении и думала: «Какая она симпатичная в этом своем передничке, и волосики гладкие, чёрненькие. Людмила. Хорошее имя, правильное. Милая людям. Или умиляющая людей? Надо посмотреть в святцах, когда у нее день ангела».

У Тамары Сергеевны в запасе была уйма времени, чтобы пересмотреть фото архивы, перечитать письма и сжечь их. Книги! Кому нужны сейчас книги? Одна аллергия. А с собой не увезешь... Навестить могилы мужа, братьев и родителей. Попросить прощения у соседки по даче и устроить кошку в хорошие руки. Вот, в общем, и всё. Останется только пойти с Людочкой вместе к нотариусу и оформить дарственную.

Через неделю размышлений Тамара Сергеевна снова пришла в «МясновЪ». Было людно. Девушка сперва не узнала её и скользнула по бабке равнодушным взглядом, но вдруг оробела и встревожилась, будто что-то вспомнила.

— Милочка, — вкрадчиво позвала её Тамара Сергеевна.

 Белоснежка перестала жевать и насторожилась.

— Я хочу... — загадочно улыбаясь продолжала бабулька. — Я всё думала-думала: кому: вам или Куйбеде? Решено. Вы ведь не москвичка? Это будет такой новогодний сюрприз! Мне нужны только ваши паспортные данные, и...

— Наташ! Пригласи охранника! Быстрее! — зычно крикнула она сменщице поверх голов покупателей. Десятки лиц повернулись на шум. — здесь у нас поехавшая!

Тамара Сергеевна испугалась, побледнела и затараторила:

— Что вы! Нет-нет! Вы просто меня не правильно поняли. Не надо охранника. Дайте куриной печенки, пожалуйста. Кошке. И отбивную.

Тамаре Сергеевне стало гадко, стыдно себя. Кто-то помог ей не упасть и она, спрятав пакетик в сумку, робко шагнула за порог в хмарь и сырость беспросветных ноябрьских сумерек.

Шла и горько думала: — Вы ещё не в могиле, вы живы, но для дела вы мертвы давно... Она присела на лавочку. Положила рядом покупку.

— Суждены вам благие порывы, но свершить ничего не дано.*

— А я давно говорил, ответил довольный басок классика из ниоткуда. И вдруг она ясно увидела: какой-то человек в пальто старинного покроя, в странной шапке... жестом зовёт её пойти с ним. Пригляделась — Некрасов!

Тамара Сергеевна рванулась к нему и почувствовала такую радость и легкость, как будто она десятиклассница. Глянула на себя — а у неё белый фартук, школьный!.. Лакировочки, беленькие носочки... А коса! И бант! Она обняла смущенного старика, а он смотрит так ласково на неё:

— Ну, — говорит, — пойдём, пора.

Взял её под руку и повел.

— А оставлю-ка я себе библиотеку? А, Николай Алексеевич? Погружу всех любимых в деревянные ящики, и поедем все вместе. Ха-ха! Железной дорогой, — засмеялась Тамара. И кошка с нами!

— Ну, конечно берите! Русские своих не бросают!

— Ой! А где Сережа? Серёжка где?

— Да он на стол накрывает, ждёт вас не дождется! Эх! Тряхнем стариной! А ну-ка, польку, Марочка!

— Тра-та-та, Тра-та-та, мы везем с собой кота...

— Ой, я такую и не слыхал.

— Так это только через сто лет написали. А я тоже чуть-чуть сочиняю...

— Так мы родственные души, Тамара! Ну-ка, ну-ка?..

Пошёл снег, и их смех потихоньку растаял в ночном небе.

* Николай Алексеевич Некрасов, строфа из стихотворения «Рыцарь на час».