Недавно на глаза попался пост моего хорошего знакомого Миши Хмельницкого. Ещё в марте он приехал из Москвы — погостить в деревне у матери. Набраться сил, чтобы потом вернуться обратно в Первопрестольную и на новых скоростях покорять Третий Рим. Потом начались все эти карантины, ужесточения. Он плюнул — и остался пережидать трудные времена возле изразцовой печки.
Так вот, в посте Миша написал о том, как ездил в Воронеж за продуктами.
Говорит — кошмар какой-то, город на осадном положении, все в масках, то закрыто, это закрыто, неприятное чувство. Накупил продуктов, да и поскорее в деревню обратно.
В своём посте он спросил: «Как вы там выживаете, Воронежцы?».
Я помню день, когда тоже решил из Москвы уехать, потому что было в высшей степени глупо сидеть на съёмной комнате, наскребывая с удаленной работы деньги на это прозябание в сердце ополоумевшего мегаполиса. В Воронеже хоть своё жильё.
Так вот, день отъезда. Казанский вокзал выглядел удручающе — почти все ларьки с шаурмой закрыты, постоянно ездит по ушам реверберацией громкоговоритель, женским голом предупреждающий о том, как опасно выходить из дома. Повсюду менты и зашуганные граждане. От этого вокзала и раньше возникало желание почесаться, но в этот раз оно усилилось востократ.
Поскорее запрыгнул в поезд, хлебнул пива и залип в окно, пока не заснул.
Проснулся от разговора двух мужичков. У одного голос такой спокойный и басовитый, как у певчего с церковного клироса, а у второго — как у пропитого дьячка, то есть суетливый, хрипловатый и в то же время писклявый.
ДЬЯЧОК: Слушал намедни Путина, ох и умён, ох и начитан. Ни слова не понял, но до чего ж президент умный у нас — так хорошо говорит.
БАС. А то. Он дельный.
ДЬЯЧОК. Но настоящую правду только Жирик знает, да только ему не дадут сказать. А так — ох хорош Жирик.
БАС. Это да, Жирик — голова.
Я помотал головой, чтобы сбросить наваждение. Было полное ощущение, что я попал в 90-е, когда как раз «знающие мужики» хвалили Жирика. В нашем районе все алкаши его очень любили.
Сзади меня сидел хмурый и упитанный мужчина в маске. Залипал в окно. Тут к нему подсела симпатичная дама, одетая со вкусом, тоже в маске.
ДАМА. Ну что, дорогой, сегодня мы сидим не рядом. В следующий раз поедем в разных вагонах…
МУЖЧИНА. … на разных поездах
ДАМА (хохоча). И с разных вокзалов.
МУЖЧИНА. Всё сказала? Иди-иди. Дистанцию держать надо.
ДАМА (артистически хохоча). Вот она, любовь. Уже надоела.
Но вот я уже в Воронеже. Обстановка в нём оказалась явно более раздолбайская, чем в Москве. Меня встретил друг Юрец, и мы пошли гулять.
Забрались в старый частный сектор, где церковь, покосившиеся домишки, раздолбанный купеческий дом. Сидим, трескаем вино. Подъезжает полицейский «бобик». Приплыли. Приехал в Воронеж родной.
МЕНТ. Нарушаем режим, граждане?
Я. Отчего ж нарушаем? Вот я с Москвы приехал, друг меня встретил. Домой идём.
МЕНТ. И выпиваем?
Я. Так на трезвую боязно по улицам идти.
Тут он захохотал, вслед за ним и его напарник заржал. Залились смехом и мы с Юрцом.
МЕНТ. Аха-ха-ха-ха. Свободны. Больше не попадайтесь.
Мы пошли в парк «Алые паруса» — он на берегу водохранилища.
Ухоженный парк, деревья разнообразные, белый песок. Стоим, а вокруг — никого. Натурально — никого. Только мы и пёс с виноватым видом ожидающий подачки. Я ему с барского плеча пуляю кусок «Краковской».
Пёс сжирает колбасу мгновенно, и в знак признательности падает на спину, подставляя живот.
По сравнению с Москвой Воронеж показался совсем ненапряжным, на полном расслабоне. Люди шляются туда-сюда, движение на дорогах оживлённое.
Единственно, как-то он стал мне подозрительно напоминать «Воронеж в 90-е». В спальных районах как грибы после дождя возникли колдыри. Они были и раньше, но сейчас их во-первых стало больше, а во-вторых они будто бы почувствовали, что настало их время. По ночам поют песни, орут, выясняют между собой отношения, дерутся — живут на полную катушку.
Пока я наблюдаю смесь антиутопии, компьютерной игры а-ля S.T.A.L.K.E.R. из 90-х. Последние преобладают. Кроме алкашей, стало больше сумасшедших, людей непонятного возраста, облаченных в одежды годов 70-х, на улицах пыльно. Видел парня в олимпийке, трениках с полосками, с противогазом на голове. Шёл он бодро пританцовывая под какое-нибудь техно, льющееся из наушников.
У Миши в деревне, верно, поспокойнее. Вот и показался ему Воронеж кошмаром. Миша, хорошо, что ты не поехал в Москву — для тебя это было бы слишком большое потрясение.