1. Ничего уже не надо

Отец, уже довольно пожилой, покорно стоит перед нами раздетый до пояса. Его плоть похожа на оплывший воск.

— Похудел! Ой, как похудел! — со страхом в голосе выдавливает из себя мама. Я молча соглашаюсь.

Обследование и вправду необходимо.

И вот мы с папой оказываемся в пустом небелёном, кое-как подметённом помещении, скорее всего в подвальном, пригодном разве что для какого-нибудь склада. Никакого врача нет и в помине. Сырая тишина.

Сесть не на что, и мы топчемся в полном недоумении и потерянности.

Я ни на что не надеясь пошёл на разведку в соседнее такое же заброшенное помещение.

Когда я вернулся на прежнее место, отца там не оказалось.

Я стал пристально всматриваться в полутьму.

Слева под стеной лежал длинный свёрток из старого брезента, серого от цементной пыли. В свёртке угадывалось что-то вроде человеческого тела. Я наклоняюсь и вижу лицо, лицо отца с устало закрытыми глазами. Он выпрастывает из под брезента руку и, не произнося ни слова, слабо гладит мою. Весь его облик говорит, что никакого обследования ему не надо, но он хочет и не может что-то сказать.

И тут меня словно током ударило:

— Папочка, родной, прости меня, окаянного, за то, что я так давно не ставил свечку за упокоение твоей души!

17 января 2015 г.

2. Оба старые

Вечером уже холодеющего сентября по-стариковски неспешно мы с мамочкой бредём вдоль однотипных многоэтажных зданий. Перед нами черно поблескивает мокрый асфальт. В воздухе ещё держится остаточное тепло и мамочка одета по-летнему — лёгкая черная юбка и светло-серая блузка.

Вдруг ни с того ни с сего она оседает на мокрый тротуар и затем уютно ложится на него, словно на постель.

Что с тобой, мамочка?! Наклонившись, вглядываюсь в её лицо. Вроде бы жива! Скорей, скорей её спасать! Прежде всего поднять с мокрого холодного асфальта! Но мне, старому и слабому, это не по силам, а прохожих — ни одного. Стоп! Где-то здесь я когда-то видел спортзал, и там можно ещё застать какого-нибудь здоровяка. Но в каком, в каком из этих одинаковых домов? Панически напрягаю память, и от этих беспомощных усилий просыпаюсь и включаю бра. И вижу: рядом со мной, сладостно погрузившись в глубокий сон, спит на постели моя кошечка Туся.

28 августа 2019 г.

3. Где она?

Мартовским утром нас, экскурсантов, высадили из автобусов перед большим парком, чьи безлистые дерева вислись за оградой из железных стрел. Поодаль в центре парка белел двухэтажный усадебный дом.

Вдоль подъездной дороги выстроилась длинная очередь по два-три человека. Пока что ждём. Уже не так холодно, как зимой; то там, то сям снег уже сочится водой.

Как обычно, с недосыпу люди вяло перебрасываются словами.

Но где же моя жена?! Ведь этой поездкой мы хотели отметить день её рождения.

Мне тревожно. Медленно прохожу вдоль длиннющей очереди,пристально вглядываясь в лицо каждой женщины. Затем точно так же двигаюсь обратно. Моей дорогой жены я не вижу. Похоже, её вообще здесь нет!

Боже мой! Да ведь именно сегодня уже год как она умерла!

Май 2018 г.

4.

Проснусь — и сразу вспомню: чудо
Исчезло раз и навсегда.
Ты не воскреснешь, и повсюду
Теперь болит во мне беда.

Напрасно вглядываюсь в лица:
Ведь твоего на свете нет.
Мне сердцем не с кем поделиться
На склоне одиноких лет.

Принёс бы я тебе сирени,
Собрал бы в поле васильки,
Но не найти мне даже тени
Твоей ласкающей руки!

Казнюсь я, душу четвертуя,
Но поздно каяться в грехах!
Как без тебя тебя люблю я,
Услышит ли твой тихий прах?!

23 мая 2019 г.