Думаете, я — просто рукавичка? С торчащими ворсинками, из тёплых шерстяных ниток... И ещё с ушками. Хорошо, что уши такие мягкие и удобные. Самые замечательные! В общем-то, я — заяц, которому захотелось о себе рассказать. Видите, как я вас запутал? А себя? Ну, себя — не очень. Потому что есть такие рукавички, на которых живёт вязаный зайчик. И, если вывернуть наизнанку, зайчик окажется в домике из рукавички.

Я бы, конечно, жил и жил в своём домике, если бы меня не потеряли. Вообще-то я не прочь заваляться в шкафу, на всё лето. А потом — найтись. И столько радостного визга — как это умеет делать Тая. А сейчас, зимой, неужели ей хватит одной рукавички? Друзей ведь много не бывает. Даже таких, которые вечно теряются.

Поначалу эта мысль очень меня расстроила, и я решил песни петь. Вдруг меня услышат и найдут! А не найдут, так веселее станет... Но получалось что-то печально-завывальное: у-ау-у-ау. Тут я вспомнил, как Тая говорила, что грустить лучше сказочно.

Тёплая сказка

Тая — моя лучшая подруга. С виду она совсем обычная девочка, синеглазая,с жёлтыми, как солнце, косичками. Она любит гулять в парке, особенно, когда кружится первый, ещё липкий снег, падает хлопьями на землю и хлюпает под ногами: хлюп-хлюп! Она начинает лепить неуклюжего снеговика. Но без меня-то, вернее, без варежек, ей не справиться. И вот — один, второй, третий снежный ком, один над другим. Морковный нос, какой любят грызть настоящие зайцы. Вместе мы мастерим снеговику руки из веточек. Остаются глаза... Тая осторожно раскалывает сосульку на ледышки, и вскоре снеговик смотрит ледяными глазами. А Таина рука опять мерзнет, потому что я с варежкой лежу на земле. Тая смеётся и слизывает горячим языком налипший на мои уши снег. Мне щекотно. Но я начинаюза нее волноваться, потому что в снегу таятся микробы — Таина мама часто об этом напоминает.

— Хочешь, я покажу тебе солнышко, которого боятся даже микробы? —спрашивает меня Тая.

И она поднимает меня высоко-высоко. Я сначала щурюсь, чуть-чуть дрожа шерстяной шубкой, от страха. Но потом-то я вижу, какое оно красивое, с лучистыми ушками.

— А ты знаешь, что на солнце живут солнечные зайчики?

И я начинаю их различать: красный, оранжевый, жёлтый... Только слишком быстрые, так и скачут в глазах.

— Это от жары! — поясняет моя подруга.

Мне тоже бывает жарко, когда Тая оставляет меня дома на батарее. Конечно, я скучаю. Ее отсутствие кажется мне бесконечным. Но солнышко в окошке такое яркое! А что, если солнечные зайчики, по-родственному, заскочат ко мне в гости? Шутка ли, столько разноцветных друзей... Может, стоит спросить, есть ли на солнце морковь? Тоже разноцветная?

Милая сказка

У Таи есть пёс Альбатрос. Конечно, альбатрос — это птица, которая не боится морозного ветра, потому что живёт в Антарктиде, а пёс — это пёс. Но, бывает, что имя выбирают для красоты.

— Почему же, — спрашивает Тая, ласково заглядывая Альбатросу в глаза, — ты не летаешь?

Пёс щурится и молчит. Альбатрос, пока был лопоухим щенком, верил, что у него вырастут крылья. Он мечтал носиться под облаками, поэтому упорно чесал бока задней лапой. Он слышал, что крылья, когда растут, сильно чешутся. Но крылья всё не росли. Он пробовал одолжить их у вороны… Лучше было бы у ястреба, у того крылья подлиннее. Но тогда нужно искать банку клея. Так сказала Тая. А клей — это такое вязкое средство — к нему прилипнут крылья, потом лапы и, конечно, хвост… Нельзя сказать, что Альбатрос отчаялся, но мечтать о полётах перестал.

— Достаточно того, что я умею говорить, — заявил Альбатрос.

— Ну, удивил, — почти обиделась Тая, — кто же этого не умеет?

И потрясла емув назидание моими шерстяными ушами, так что я вздрогнул. Заяц имеет право быть трусливым.

— Может, в прятки сыграем? — решил исправить положение пёс. — Вон, за тем деревом, как раз подходящий сугроб.

— Хорошо, — согласилась Тая, — только не смей находить меня очень быстро.

— Постар-рр-раюсь! Только ты постар-рр-райся не замёр-р-рзнуть.

Альбатрос носился по парку, как на крыльях перелетая наш с Таей сугроб. И нас не находил. Раз перемахнул — а мы в снежном домике, ещё раз — и мы снова здесь, совершенно спрятанные. Потрясающе! И так много-много раз.

Тая очень не любила находиться, ей нравилось прятаться, а псу нравилось то, что любила его маленькая хозяйка. И каждый в этой сказке был самым милым.

Любимая сказка

У Таи есть мама и папа. Они иногда решают важные вопросы, именно тогда, когда Тая хочет с ними обниматься. Конечно, если на ногах лыжи, а из рук разбегаются палки, это не совсем удобно. Но Тая ни капельки не расстраивается, потому что в таких случаях мама забывает про немытые тарелки и кастрюльки, а папа — про гараж с поломанным автомобилем. На лыжне они весёлые и совсем молодые. Папа уносится вперёд и нарочно падает в пушистый снег, чтобы Тая с мамой могли его догнать. А потом он снимает с плеч большой рюкзак защитногоцвета. Видимо, в нём спрятаны какие-то тайны?

— Ну-ка, посмотри, — шепчет мне Тая в заячье ушко.

А папа отряхивает от снега маленькую ёлочку на обочине и принимается её наряжать вещами из своего рюкзака.

— Ах, это же твоя любимая чашка? — удивляется мама. — Белая, с морской волной.

— Я думал, что она перестала тебе нравиться, — водружая чашку на ёлку, замечает папа, — к томуже, ты на все праздники даришь мне новые чашки...

— Молодец, папа! — кричит Тая, пытаясь повесить на ёлку оказавшийся в рюкзаке фен и высыпая на снег разноцветные мамины бигуди.

Мама широко открывает рот и не может вымолвить ни слова.

— Ты же и так кудрявая, словно облачко, — заступается за себя и за папу Тая.

Тут появляется Альбатрос. Надо же, разогнался, даже мимо проскочил, пришлось ему назад к ним бежать. Удивлённый происходящим, он высовывает уставший язык почти до заснеженной земли.

Альбатросу нравится ёлка, украшенная лишними вещами. Он бы и сам не прочь повесить сюда длинный поводок и неудобный ошейник, потому что давно обходится без них.

— Посмотрите, как получилось красиво! — удивляется Тая. — Раз — папин одинокий носок, два—сломанный мамин фен, три — дырявая шина от автомобиля, четыре —испачканное чернилами Таино платье, пять —чашка с треснувшим морем (немножко жаль, но что поделать), шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцатью — мамины бигуди (потому что мама итак красивая).

Тая хлопает в ладоши, но мои шерстяные уши мешают делать это громко, и она вешает на ёлку варежки — а я выглядываю из своего заячьего домика и думаю: какие они у меня все-все любимые. И по-сказочному, и по-настоящему!

Тайная сказка

Самые лучшие сказки рассказывают бабушка и дедушка. Только они чаще всего живут в деревне. Вместе со своими сказками. А Тая в городе, и я со своей варежкой тоже. И даже если долго-долго проситься зимой в деревню, мама с папой, всё рано, придумают, почему нельзя. Поэтому Тая сегодня решила проситься по-особенному. Вообще-то в этом деле она очень способная.

— Мама, я знаю, что зимой бегают белые медведи, только до нашей деревни они никогдашеньки не добегут из своей Арктики.

— Папа, я помню, что зимой нельзя опускать в прорубь хвост, поэтому я не возьму с собой Альбатроса. А у меня хвост пока ещё не вырос.

— Мама, я понимаю, что зимой в деревне нет огурцов с клубникой, зато есть бабушкины пироги.

— Папа, я просто мечтаю прокатиться с горы на старых деревянных санках или в большом корыте, в котором летом плавали карасики. Ты же сам их летом отпустил в пруд!

Папа с мамой сами знают, как замечательно зимой в деревне, они тоже когда-то были детьми и жили там. Как они могли такое забыть?Утонувшие в снежных сугробах деревья? А сами сугробы, в которых можно копать норы? И которые мигом превращаются в весёлую горку, если полить водой.

И маленький папа несётся с горы в старом корыте и кричит: «Лево руля!». А маленькая мама в своём детстве лепит снеговика, часто облизывая сосульку, совсем как Тая. «Нельзя! Там микробы», — предупреждает маленькую маму молодая бабушка с выбившимися из-под шапочки кудряшками. И маленькая Таина мама бежит обнимать свою молодую маму...

Сами понимаете, что после такого представления Таю отправляют на зимние каникулы в деревню. Да и бабушка с дедушкой заждались. Пекут пироги и сочиняют сказки. В деревне этих сказок видимо-невидимо, только что не каждый их заметит. Тая берёт большую метлу и начинает мести сначала дорожку, а потом и сугробы. Метёт, старается, а сказки не находятся.

— Таюшка, давай, я тебе сказку покажу, — подходит дедушка, — а то, смотрю, совсем утомилась.

— Хорошо, дедушка, самую лучшую покажи, — шепчет Тая, боясь спугнуть сказку.

И правильно делает, потому что зимние сказки тишину любят.

— Смотри, Тая, какое красное яблочко на ёлке выросло. Ну, разве не сказка?

— А как это оно на ёлке выросло?

— Дед Мороз решил внучку Таю удивить.

А яблочко повисело и вдруг полетело.

— Дедушка! — от радости завизжала Тая. — Оно же волшебное, в птичку превратилось.

А дома их бабушка встречает, и пироги у неё готовы. До чего же вкусно пахнут! Аппетит сам просыпается.

— Пироги-то не простые, — говорит бабушка. — Летние. Видишь, они все с разными лесными ягодами?..

— Значит, их есть нельзя, а только любоваться?

Но пироги оказались очень-очень съедобные. Такие тайные сказки Тае особенно нравятся!

Удивительная сказка

На улице стоял мороз. Прогулки в такую погоду запрещены, поэтому в детском саду все ребята играли в разные настольные игры. Все, кроме Таи. Потому что она сидела в шкафчике с шубой и рукавицами,пряталась…

— Зая, — шептала она тихо-тихо, чтобы её не нашли, — когда я вырасту, то построю свой сад.

— Молодец, Тая, — поддержал я всей своей шерстяной душой. — Из кубиков или из снежных комков?

Но Тая и не думала строить игрушечный детский сад, она мечтала о настоящем, но удивительном. Вообще-то она умела мечтать. И чем дольше она шепотом мечтала, тем быстрее закрывались мои глазки.

— Тая, давай хоть во сне побываем в твоём удивительном садике, —уже зевая, попросил я.

Мы мигом туда провалились. И теперь стояли под деревом, увешанном угощениями.

— Срывай еду с веточки аккуратно, — строго предупредила воспитательница Тая. — Тебе обязательно нужна морковка!

А потом прибежал папа. Его тоже приняли в детский сад, на воскресную смену. И ещё мама, бабушка, дедушка. И летающий Альбатрос. У него всё-таки выросли крылья.

— Достань мне, пожалуйста, Альбатрос, борщ с ромашками, — попросил папа. — Во-о-он, с той ветки!

— А мне — блинчики с одуванчиковым вареньем, — потребовала бабушка.

— И пирог с грибным дождиком, —заказал дед.

А пёс летал вокруг обеденного дерева и приносил миски, тарелки и салатники с заказанными блюдами.

— Кто будет мыть посуду? — поинтересовалась мама.

— Дождь смоет или Альбатрос оближет языком.

— Ага, — вроде бы согласилась мама, — а если дождя не будет? И Альбатрос не справится, потому что уже наелся на неделю вперёд...

— Тогда, — решает Тая, — просто закончится сон, и посуда сама исчезнет.

И все согласились и пошли играть в прятки. Сначала спрятался папа, за большую газету, потом мама — в косметичку с помадами и тенями для глаз. Бабушка выбрала самое скучное место — суповую кастрюлю. Зато дед — молодец, отличился! Он просто залез под кровать. И Тая их искала, и я с ней, и Альбатрос, с высоты птичьего полёта. Искали-искали и отыскали.

— Ох, — сказал папа, вылезая из-под газеты. — Чуть уши не отлежал...

— Ха-ха, — счастливо смеялась мама. — Какие у меня красивые глаза, когда подкрашены губной помадой.

— Нет, в этой кастрюле лучше варить борщ, —твёрдо решила бабушка, выбираясь из- под эмалированной крышки.

— А под кроватью совсем неплохо, — сообщил дедушка. — А на кровати, наверно, ещё лучше.

Но тут и Таю отыскала в шкафу воспитательница. Дело понятное, что сказка сразу закончилась! И если вы такие сообразительные, подумайте, что было дальше?..

Ожившая сказка

— Зая! — плача от счастья, обнимала рукавичку Тая. — Как же долго я тебя искала...

Конечно, Тая искала свою рукавичку всего пять минут. Ну, может, пять с половиной или с четвертью.

— С хв-вв-остиком! — подтвердил пёс Альбатрос.

— Ну, тогда садитесь удобнее и слушайте. Только не перебивайте, а то я возьму и всё забуду...

Жил-был шерстяной заяц, связанный вместе с правой рукавичкой. Левая была самой обычной, если вы ещё не поняли. А Тая взяла и прижала зайчика с вязаными ушами к сердцу — она это умела! И он ожил. Теперь зайка смотрел на небо и улыбался солнечным друзьям, мечтая погрызть вместе с ними тёплую морковку. Бывало, прятался в снежном сугробе и чуть-чуть украшал уличную ёлочку лишними вещами. Он умел хранить тайны и искать себя в чудесных мечтах. Но потом малыш нечаянно потерялся и сказочно загрустил. Лишь услышав добрые слова, он стал таять от любви... И до сих пор не растаял!