2. Познал я, что нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей.

3. И если какой человек ест и пьёт, и видит доброе во всяком труде своём, то это — дар Божий.

7. И сказал я в сердце своём: "праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там".

22. Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это — доля его.

Ветхий Завет. Книга Екклезиаста или Проповедника. Глава 3.

Был самый обычный будничный день. То ли вторник, то ли среда. Не важно. Он проснулся, по привычке, где-то около восьми. Застелил постель, открыл шторы и вышел на балкон. Несмотря на раннее время, было уже очень жарко. Пылающее восходящее солнце висело над самой Шченшливицкой гурой. С балкона открывался прекрасный вид на Шченшливицкий форт, парк и озёра. Вдали за горой виднелись похожий на огромный глобус купол «Blue Cite», сверкающие на солнце неоновые верхушки небоскрёбов, острый шпиль Дворца Культуры.

Болезненно щурясь на солнце, он вернулся назад в комнату и включил настольный вентилятор. В комнате было душно. Пять минут упражнений с гантелями. Пять минут боя с тенью. Отжимания от пола. После этого стакан апельсинового сока и освежающий прохладный душ.

Выйдя из душа, он приготовил себе завтрак: яичницу из четырёх яиц с поджаренной колбасой, салат из свежих овощей. И заварил чашку кофе. За завтраком он раскрыл свою записную книжку и сосредоточился на её содержимом.

Закончив, быстро собрался. Надел джинсы и свежую хорошо выглаженную рубашку. На руку — дорогие часы. Взял сумку, ключи от машины, мобильный, обулся в прихожей и, закрыв за собой дверь на ключ, вышел из квартиры.

Его старенькое «Рено» стояло на паркинге под домом. Он завёл машину, дал двигателю несколько минут прогреться, и поехал в сторону Иерусалимских Аллей. На Иерусалимских Аллеях влился в бесконечный поток автомобилей, движущихся в направлении Центрума. На рондо Зесланьцюв Сыбэрыйських свернул на аллею Прымаса Тыщонцлэча. Возле парка Мочыдло свернул на Гурчевскую и припарковался у обочины неподалёку от улицы Дэотымы.

Заглушив двигатель, он посмотрел на часы. Было начало десятого. Потом достал телефон и позвонил. В трубке раздался мужской голос.

— Привет, — сказал он в трубку.

— Привет, — раздалось в ответ.

— Ты где?

— На концерте сижу.

— Отлично. Не опоздал?

— На полчаса раньше приехал.

— Хорошо. Что-то интересное было?

— Пока нет.

— Ладно, постараюсь скоро подъехать.

После разговора он достал из сумки чёрную спортивную мастерку и бейсболку, надел их на себя, из бокового кармана сумки извлёк два ключа на колечке с брелоком-биркой, промаркированным цифрой «1», начатую пачку крекерного печенья, откуда взял только одну печенюшку, ключи и печенюшку положил в карман мастерки, закрыл машину и пошёл парком в сторону Дэотымы. На светофоре перешёл через дорогу и нырнул во дворы.

Оказавшись возле подъезда одного из домов, он на мгновение замер, осмотрелся по сторонам, не заметив ничего подозрительного, быстро достал из кармана ключи, открыл дверь и исчез в подъезде. В подъезде было прохладно и тихо. Он поднялся по ступенькам на третий этаж, прошёл по этажу в конец коридора, у последней двери присел и приподнял придверный коврик. Под ковриком лежала точно такая же печенюшка, как и у него в кармане. Он взял печенюшку, покрутил в руке, и положил назад под коврик. Двигаясь быстро и тихо, вышел из подъезда и той же дорогой вернулся назад к машине.

В машине достал из сумки свою записную книжку и сделал в ней несколько записей. Потом завёлся и поехал по Гурчевской. Свернул на Повстаньцюв Шлёньських. Доехал до Вроцлавской и там, возле магазина, оставил машину, на этот раз захватив с собой только коробку спичек.

Он перешёл через дорогу и повернул на улицу Зевса. По пути взял из коробки спичку, переломил её пополам, одну половину выбросил, а от другой ногтем отщипнул тонкую щепочку. С обеих сторон улица была застроена великолепными красавцами особняками.

Возле одного из них он остановился и о чём-то задумался. По крайней мере, так это выглядело со стороны. На самом же деле он внимательно осматривал калитку во двор особняка, при этом нервно крутя коробку спичек в руке.

Неуклюжим движением он выронил спички и нагнулся, чтобы поднять их. И в этот момент, одной рукой поднимая спички, другой незаметно воткнул щепочку между калиткой и опорной стойкой. Подняв спички и отряхнув их от пыли, он, как ни в чём не бывало, пошёл дальше.

К машине вернулся по другой улице, чтобы не привлекать к себе внимания, и оттуда поехал на Жолибож, где с точностью до мелочей, как и на улице Дэотымы, проделал те же самые манипуляции с придверным ковриком и печенюшкой у двери в жилом доме по улице Юлиана Адольфа Швенчицкего. Только на этот раз, чтобы проникнуть в подъезд, он воспользовался ключом с брелоком-биркой, промаркированным цифрой «2».

С Жолибожа он поехал через Гданьский мост на Торгувек. С Торгувка на Прагу, с Праги через мост Понятовского на Повишле, с Повишле на Мокотув. И везде, где бывал, он проделывал всё то же самое, используя спички, печенье и ключи, и каждый раз что-то записывал себе в блокнот.

Когда он закончил на Мокотове, было уже полдвенадцатого, и стояла невыносимая жара. Он снял с себя бейсболку и мастерку и поехал на Краковскую аллею, в торговый центр «Łopuszańska 22».

Припарковавшись на стоянке возле торгового центра, он отыскал глазами среди многочисленных авто хорошо знакомый тёмно-серый «опель» и, выйдя из машины, направился к нему.

— Привет, Марек, — сказал он, садясь в «опель».

— Привет, Джешю, — обрадовался его появлению тот, что сидел в «опеле».

— Рассказывай, что тут у тебя.

— Пока всё тихо.

— Понятно.

— Я уже жрать хочу.

— Так сходи, купи себе что-нибудь.

— У меня денег нет. Дай хотя бы десятку.

— Ты ещё не заработал.

— Будь человеком, дай в долг, прошу тебя.

— Я в долг не даю.

— Мне, что тут с голоду сдохнуть?! Ищи себе тогда другого соглядатая.

— Да пошутил я, держи.

— О! Это другое дело, — образовался Марек.

— Значит так. Банк работает с девяти до шести. С девяти до шести глаз не спускать со входа. Ясно?

— Да, ясно, ясно. Только это и делаю.

— Правильно. Я тебе за это плачу. Повторю ещё раз, на всякий случай. Вдруг ты чего-то не понял. Прежде всего, меня интересуют инкассаторские машины. Как часто они приезжают. В какие дни и в какое время. Постарайся рассмотреть, сколько в машине человек. Сколько человек идёт в банк. Как вооружены. Где паркуют машину. Привозят или забирают деньги. Засеки, сколько времени находятся внутри банка. И главное, не светись, там у них везде камеры.

— Сколько можно мне это повторять. Я прекрасно всё понял с первого раза.

— Ты не возмущайся, а слушай. И будь внимателен. Я не хочу, чтобы из-за нас с тобой пострадали люди, и, соответственно, моя репутация. От этой работы в конечном итоге будет зависеть всё. И наш заработок, в том числе. Так что постарайся.

— Ладно, постараюсь.

— Ну, вот, и отлично. Сходи в магазин, купи себе что-нибудь поесть. Только быстро. И глаз не спускай с банка.

Попрощавшись с Маркем, он вернулся в свою машину и поехал на Мокотовское поле. Там у него была назначена встреча с Моникой. Когда он приехал, Моника была уже на месте и ждала его. Он махнул ей рукой, и она села к нему в машину.

— Привет, Пётрушь, — поздоровалась с ним Моника. — Только давай быстро, я опаздываю на работу.

— Привет. Что там у тебя?

Моника полезла в сумочку и достала оттуда жменю ключей.

— Значит, так, — сказала она. — Эти проверила, открывают. А вот эти доработаешь, что-то там заедает. И вот ещё. — Моника извлекла из сумочки несколько кусков пластилина. — Все отпечатки пронумерованы, разберёшься. Адреса квартир скину на емайл.

Моника достала из сумочки ещё несколько ключей.

— Эти пускай пока полежат. Я ещё там убираю. Когда можно будет, я тебе сообщу.

— Договорились.

— Ладно, давай деньги, да я побежала.

Он достал бумажник и отсчитал ей несколько зелёных сотенных купюр.

— Остальное, как договаривались.

Моника пересчитала деньги и сунула их в сумочку.

— Я тебе позвоню. Если поменяешь номер, скинь по емайлу. Всё я побежала. Пока.

— Пока.

С Мокотовского поля он поехал на Урсус, в ювелирный магазин, который находился на улице Богатерув Варшавы. На входе в магазин его встретил охранник.

— День добрый, — вежливо поздоровался он с охранником.

— День добрый, — дружелюбно улыбнулся ему в ответ охранник.

Он был в форме охранного агентства «Glok». На боку у охранника висела кобура с пистолетом. Это не укрылось от его пытливого взгляда. Кроме того он сфокусировал внимание на датчиках открытия на входных дверях и на окнах, и на модульной камере в левом дальнем углу над прилавком, которую он не заметил во время прошлого посещения магазина.

В магазине посетителей не было. Он направился к прилавку. У прилавка стояла продавщица.

— День добрый, — приветливо поздоровалась она.

— День добрый, — приветливо поздоровался он с продавщицей.

— Чем могу вам помочь?

— В прошлый раз я купил у вас вот эти серебряные запонки, — он поднял руку и показал продавщице запонку. — Пани, конечно же, меня не помнит.

— Почему же! Я хорошо вас помню. И помню те запонки, которые Вы купили.

Продавщице на вид было лет двадцать — двадцать пять. Она была белокурой и симпатичной.

— Вот и отлично!— неподдельно обрадовался он. — Я хотел бы подобрать себе цепочку и какой-нибудь медальон под эти запонки.

Охранник сделал круг по торговому залу, зашёл за прилавок, и, приложив электронный ключ к замку, исчез за бронированной дверью в пультовой. Рядом с дверью в пультовую была вторая точно такая же бронированная дверь с электронным замком.

Должно быть, хранилище, мелькнуло у него в голове.

— Попрошу вас к этой витрине, — мелодично пропела продавщица. — Какое плетение предпочитаете? «Бисмарк», «сингапур», «якорное» или «панцирное»?

— Знаете, я в плетениях не особо разбираюсь, — наивно ответил он. — Хотелось бы, чтобы было не броско и элегантно. Полностью доверяюсь вашему вкусу.

— Тогда предложу вам эту, эту, эту и эту на выбор,— продавщица открыла витрину электронной таблеткой и достала оттуда четыре цепочки. — Предлагаю примерить перед зеркалом.

На стёклах витрины были датчики сигнализации.

Он повернулся к зеркалу, которое висело на стене возле витрины, и по очереди примерил все цепочки.

— Пожалуй, эта мне нравится больше всего.

— Отличный выбор, — согласилась продавщица.

— Только хотелось бы, чтобы была немного длиннее.

Продавщица посмотрела на бирке размер и достала из витрины цепочку на размер больше. Он примерил цепочку и остался доволен.

— Теперь давайте подберём медальон, — предложил он.

Витрина с медальонами точно так же открывалась электронной таблеткой и была оборудована датчиками сигнализации.

Выбрав медальон, он расплатился в кассе за покупки и вышел из магазина. В машине он достал из сумки блокнот, открыл его на той странице, где была начерчена только одному ему понятная схема, что-то там дорисовал и под схемой сделал несколько записей.

Зазвонил телефон. В трубке раздался сонный голос.

— Нужно встретиться.

— На том же месте через двадцать минут.

— Прекрасно.

Местом встречи была «Аркадия». Он приехал на пять минут раньше и сел на лавочке возле фонтана.

Михал никогда не опаздывал. И на этот раз он пришёл точно в назначенное время.

— Привет, Патрик, — поздоровался с ним Михал.

— Привет, — поздоровался он с Михалом. — Как дела на любовном фронте?

— С переменным успехом, — ответил Михал, и сел рядом на лавочке.

— Как Мажена?

— С ней быстро не получится. Слишком хорошо воспитана.

— Кстати, я её сегодня видел, заезжал к ней в магазин.

— Мне нужны деньги.

— Зачем на этот раз.

— Пригласил Мажену на свидание. Сходим в киношку, потом посидим в баре, домой на такси.

— Сколько?

— Злотых триста, не меньше.

— Ого, так с тобой у меня никаких заработков не будет.

— Как хочешь. Я не напрашивался. Ты сам предложил мне эту работу.

— Ладно, ладно. Лучше тебя никто этого не сделает.

Он достал кошелёк и отсчитал Михалу четыре сотенные купюры.

— Что-то интересное о магазине узнал?

— Пока, нет, — сказал Михал, пряча в карман деньги. — Ещё рано на такие темы разговоры заводить. Боюсь пташку спугнуть.

— Ты там играй, играй, да не заигрывайся. А то ещё, чего доброго, влюбишься.

— Тебе результат нужен?

— Конечно, нужен. Это главное.

— Тогда жди. Я, кажется, тебя ещё ни разу не подводил.

— Потому к тебе и обращаюсь. Лучше расскажи, вы уже целовались?

— Я же тебе говорю, она слишком хорошо воспитана. Придётся немного подождать. Всему своё время.

— Подождать, так подождать. Подождём. Надеюсь, за любовными играми ты не забыл о том, что тебе нужно сделать.

— Не забыл. Прежде всего, всё разузнать о тревожных кнопках. Сколько их в магазине, и где они находятся. И об электронных замках в пультовую и хранилище. Кто имеет право доступа туда и у кого есть электронные ключи от этих замков.

— Правильно.

— Ты только не торопи.

— Время ещё есть, — пауза. — Ладно, понадоблюсь, наберёшь. Не прощаемся.

Было уже около шести — время вечернего объезда. Он решил начать с Жолибожа, так как Жолибож был ближе всего от «Аркадии».

По дороге ему позвонил Дамьян и назначил встречу в «Zapieckie» на Пивной. Он развернул машину и направился на Старувку.

Ресторан, как и всегда в это время, был битком набит людьми. С кухни приятно пахло. Их столик был заранее зарезервирован, поэтому не пришлось долго ждать в очереди под рестораном. Дамьян сделал заказ официанту и сразу же рассчитался.

— Рад тебя видеть, старина, — сказал ему Дамьян, когда они остались одни.— Давненько не виделись. Что у тебя нового? Как там мои заказы?

— Работаем, думаю, к концу месяца будет результат.

Дамьян достал из-под стола небольшой кожаный кейс и передал ему.

— Это оплата за два предыдущих заказа.

Он взял кейс и положил его на свободный стул возле себя. Принесли вино и воду. Дамьян налил и они выпили.

— За плодотворное сотрудничество, и за удачу, — сказал Дамьян перед тем, как выпить.

— Удача нам никогда не помешает, — согласился он с Дамьяном.

Принесли еду. Дамьян налил ещё и они снова выпили.

— Есть отработанная квартира, — сказал он Дамьяну, беря вилку и нож.— Хозяева на выезде. Будут не скоро. В квартире много драгоценностей, и всегда хранятся большие суммы денег.

— Беру. У меня, как раз, и исполнитель подходящий имеется. Не местный.

— Ключи у меня с собой, в машине лежат. А информацию и инструкции завтра по электронке получишь. Расчёт как обычно.

— Окейно.

Они засиделись до позднего вечера, и только в десять разъехались по домам.

Вечерний город купался в мягком свете иллюминации, витрин и рекламных вывесок. Дневная жара сменилась свежестью и прохладой. Город затихал и погружался в дрёму. Над головой раскинулся чарующий шатёр звёздного неба.

Он оставил машину на паркинге и, взяв сумку и кейс с деньгами, пошёл через двор к дому.

— Закурить не найдётся? — раздалось из темноты.

Он машинально повернулся на голос и в темноте увидел три чёрных силуэта. Вслед за вопросом последовал сильный удар. Чудом увернувшись, хорошо отработанным движением он нанёс ответный удар в темноту. Раздался глухой звук и ругань.

В этот момент где-то недалеко завыла полицейская сирена. Силуэты тут же растворились в темноте. Не дожидаясь появления полиции, он тоже поторопился исчезнуть.

Дома он первым делом налил себе стакан виски и выпил. Его трясло. Он не знал, что и думать. Ведь у него в кейсе была приличная сумма. Сердце разрывалось в груди. Он был сам не свой. В голову лезли дурные мысли.

Алкоголь подействовал быстро и он начал приходить в себя. Окончательно успокоившись, он вспомнил, что собирался позвонить маме. Но было уже слишком поздно, и он решил позвонить завтра.

Он принял душ и лёг спать. Но уснуть долго не получалось. Он долго ворочался и крутился в постели. А когда уснул, было уже глубоко за полночь. Всю ночь ему снились какие-то кошмары. Всю ночь он от кого-то отбивался и удирал. А утром проснулся с мыслью, что что-то в жизни не так и что-то надо менять. Но что, он пока ещё не понимал.

С этой мыслью он прожил весь день. А вечером, когда позвонил маме и услышал её голос, в нём словно шевельнулось что-то непонятное, смутное, детское, тоскливое. И он решил на несколько дней оставить все дела и уехать к ней. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы понять самого себя.

Пройдёт ещё не один десяток лет, прежде чем он разберётся в себе и научится отделять зёрна от плевел.

Сборник «Моя вторая Одиссея. Варшавские рассказы». Цикл «Эта безумно безумная жизнь»