Кажется, что весь мир осуждает нас, Россию. Весь мир, устами ООН хотя бы. И аргументы очень просты. Вторжение в независимое государство. Ну, и тут, конечно, плачущие дети, матери и прочие эмоции высокого напряжения. И возразить на это нечего. Я заглянул в англоязычные чаты, и нашел обсуждения после репортажей RT. И поразился, что не все так однозначно. Исламский мир целиком за нас, Африка за нас, Южная Америка за нас, Индия за нас. Китай, конечно, за нас, только китайцы не пишут в чатах. Они отрезаны от мировой паутины. Я свое мнение основываю на никах, от лица которых написаны реплики. Имена только не европейские. Исламские, африканские. Комментарии людей «третьего мира» простодушны, их логика неожиданна, их оценки происходящего идут не от политического анализа. А от сердца. Возможно, они малообразованны, они не привносят в свои суждения системы доказательств, фактологии. Они черпают доказательства из своего личного опыта жизни, из своей души. Они не принимают на веру пропаганду.

А.Орлов родился в г. Донской Тульской области. Закончил С.-Петербургский государственный институт кино и телевидения в 1987 г. Режиссёр и оператор документального кино. Принимал участие в съёмках и производстве многих документальных фильмов, телевизионных программ и рекламы. На международном кинофестивале «Золотой Витязь» в 1994 г. награждён специальным дипломом (оператор) за документальный фильм «Игорь Шафаревич: Я живу в России». В 1995 г. на фестивале «Золотой Витязь» за создание документального фильма «Пётр Антипов. Судьбы» получил режиссёрский приз «Бронзовый Витязь». Золотого Витязя в той же номинации получил режиссёр Никита Михалков. В 1996 г. фильм "Пётр Антипов. Судьбы" был награждён почётным дипломом Федеральной службы лесного хозяйства России — «За лучший фильм, снятый о людях лесной профессии России».

Роман Михаила Кербеля «Срок для адвоката» вообще сконструирован так, что криминальный сюжет, который держит в напряжении до последней страницы, порой не самое главное в книге. До того, как случилась трагедия на окраине советской страны, была ведь в ней и большая светлая жизнь главного героя. Правда, не совсем светлая, если вспомним вехи на пути. Например, армию, где махровым цветом цвела дедовщина. Впрочем, и без нее было несладко бывшему книгочею и музыканту Марку Рубину, воспитанному на книгах Фенимора Купера и Майн Рида. «Армия, курс молодого бойца.

Просторный кабинет Дементия с богатым убранством. У двери застыл водитель, у входа за столом сидит секретарша. В просторном кресле за большим столом, одетый в дорогой костюм развалился Дементий. По кабинету прохаживается одетый в джинсы и рубашку Никанор. Дементий (с иронией). Так что у тебя в институте творится? Говорят, что прекратили финансирование? Выходит, что конец науке? И как вы теперь выживаете? Никанор (кивая утвердительно). Да, прекратили. Говорят, выживайте теперь, как хотите, ищите заказчиков сами, а нам не забудьте процент от договора отчислить.

Восемь лет я плакала над каждым сообщением из Донбасса. Теперь плачу, слыша слово «ликвидация» применительно к нацистам. Так люди говорят о людях. Бесценна каждая жизнь. Есть уровень, на котором герои и предатели равны. Я стою на нём. Если говорить о живом человеке как о груде мусора, то в сознании говорящего останется путь, по которому прошло это сравнение. Такого пути в сознании человека быть не должно: позже по нему пойдёт мысль об убийстве. Убивая, нельзя радоваться. Если это неизбежно, тем более нельзя.

Иван щелкнул лохматого дружка по носу: «Пора домой. К настоящим уткам». Тот качнулся на резинке. Кажется, даже заперебирал проволочными ногами. Видно, ему хотелось в родные края. Оттого долго не успокаивался. Всё кивал в согласии. В том смысле дергался, что нечего и спорить. Пора лохматому талисману возвращаться домой, рессора его причеши! Спрашивали Бережкова другие шофера: как удалось победить? Ведь впервые участвовал он в соревнованиях. Наверное, секрет какой-нибудь у него припасен, а?

На протяжении последних лет я провёл более десятка бесед о будущем Украины с деятелями русской и украинской культур: писателями и переводчиками, политическими лидерами и журналистами. Эти беседы были опубликованы в различных изданиях. Беседы начались с публикаций в «Свободной прессе», где мы с Андреем Пустогаровым разместили три материала, начиная с лета 2014 года. Далее последовали беседы с Председателем Политисполкома партии «Союз анархистов Украины» Вячеславом Азаровым, известным журналистом и блогером Михаилом Мищишиным, лидером партии «Союз левых сил Украины» Василием Волгой и другими известными людьми.

По черным доскам города, гордого
своей безучастностью,
нас несут.
Послушай, родная, не нужно твердого
укора губ твоих —
это суд.

Поверь мне:
мальчик твой скоро выздоровеет,
он будет счастлив, как зимний день,
как легкий дым над Невой от выстрела;
он будет светел и выбрит.
— Вдень
в иглу любимую нить суровую,
пришей мне пуговиц

От ополченцев наслушался много жутких историй. Как забили до смерти айдаровцы таксиста, перевозившего пенсионеров получать пенсию, за то, что он забыл снять георгиевскую ленточку с машины. И много других примеров пыток. Поэт Юрий Юрченко, сам попал в плен, сам был наглядным свидетельством, он хромал и поседел до последнего волоса. И все же я ко всему относился недоверчиво, особенно, к рассказам о случае, когда у ополченца, украинца по национальности, попавшего в плен к «Добрабатам» Правого Сектора оторвали указательные пальцы. Те самые, которые нажимают на спусковой крючок.

Сразу предупрежу. Надо приготовиться к продолжительно-внимательному чтению. Автор экономист, историк, учёный, преподаватель. Притом что многие художественные(!) книги, сделанные именно профессорским составом, часто разбивались о невозможность, так сказать, олицетворить-олитературить, одухотворить пусть и немалые, пусть весомые — знания. Не в силах обернуть их во флёр нетривиально-изобразительных ролей. Превратив воспоминания — в беллетристический материал. А — не в сухие перечисления событий. С картотекой данных, дат и чисел. У Беккина по-другому… Востоковед, спец по исламской экономике — въяве побеждает в творчестве радикализм учёных сентенций с необходимым (скучным) материализмом формул.